Михаил Харитонов - Золотой ключ, или Похождения Буратины

Кот понял, что больше ничего не добьётся, и для очистки совести спросил, зачем кровососу понадобились привиды. Тут Хася оживилась и принялась рассказывать про упырей. По её словам, они отличаются задушевностью и компанейством, но при этом крайне скаредны. В частности, кровососы не любят кушать в одиночестве, но терпеть не могут делиться добычей. Встреченный упырь тешил себя тем, что создавал себе ненадолго компанию, но в реальности кровушку при этом сосал всё-таки сам-един, в одно горло – потому что на самом деле привиды ни пить, ни есть не могут, хотя им самим и кажется, что они едят и пьют.

Баз немного подумал и решил, что дублон может оказаться небесполезным приобретением. Правда, чтобы им завладеть, пришлось бы убить владельца артефакта, чтобы покопаться у него в желудке. Тут совестливый кот вспомнил Айболита, упырей выхаживающего, и решил пришмотать кровососа аккуратненько, чтобы не обременять Доктора лишними трудами.

Внезапно с той стороны, где скрылся упырь, раздался истошный вопль.

Базилио подпрыгнул – Хася запищала и впилась в плечо коготками – и рванул на крик, уже и не пытаясь тихариться. Добыча уходила буквально из-под носа, а такого кот не переваривал.

Он стремительно пронёсся по узкой тропке, чуть не поскользнулся на наледи, получил по физиономии какой-то колючей веткой, настолько промёрзшей и иссохшей, что она была невидима ни в каких диапазонах – и выскочил на лысоватый пригорок.

В этот самый момент месяц, на минуту скрывшийся за случайной тучкой, выплыл и залил светом ложбинку. Где лежал, пав ниц, кровосос, и обречённо выл, царапая когтями мёрзлую землю. А над ним склонялось что-то бесформенное, переливающееся мертвенным ртутным блеском – приникнув тем, что у него было вместо морды, к мохнатому упыриному заду.

Барабака шевельнулась, и Базилио с пригорка как ветром сдуло.

Он нёсся не разбирая дороги, бездумно огибая мелкие препятствия и аномалии. Хася, вцепившись в плечо, отчаянно работала крыльями, чтобы хоть как-то удержаться.

Наконец кот выдохся и пришёл в себя. Он стоял посреди прогалины, отороченной по краям, как бахромой, «антоновым огнём». Её замыкала обширная лужа «ведьмина студня». Лужа была нехорошая: студень не лежал ровно, а пузырился и лопался с брызгами, порождая яркие сиреневые всполохи. Видимо, в неё попал какой-то артефакт – ну или завелась мелкая аномалия.

Просмотрев картинку во всех диапазонах, кот взял Хасю на руки – та благодарно пискнула и прижалась к нему покрепче – и начал осторожно обходить лужу справа, стараясь не приближаться к «антонову огню». Манёвр почти удался, но за «студнем» обнаружилась «жарка», запирающая путь. Пришлось столь же осторожно выбираться и идти слева, где проход был существенно уже. К счастью, он оказался свободен.

Обогнув наконец опасное место, кот посмотрел на открывшуюся картину и замер. Буквально в двух шагах от сужающейся полосы «антонова огня» лежала огромная «ведьмина коса», приглашающе потрескивающая голубыми электрическими искорками.

Отпустив Хасю, Базилио осторожно подобрался к артефакту, выпустил из-под хвоста провод и аккуратно закинул контакты на косу, молясь, чтобы восстановленная Болотным Доктором проводка выдержала. Но ничего плохого не случилось: в тело Базилио начала вливаться энергия.

Где-то минут через десять, уже полностью заряженный, кот подумал – а не вернуться ли назад, чтобы осмотреть останки упыря и всё-таки отыскать пресловутый дублон. Однако перспектива новой встречи с барабакой ну совсем не мотивировала. К тому же Хася подмёрзла и заныла. Пришлось спускать её с плеча и устраивать за пазухой греться.

Подходящее место для ночлега нашлось неожиданно быстро: маленькая сухая пещерка, путь к которой пересекал зажор, наполненный «ведьминым студнем». Кот натаскал снега и развёл костёр. Хася согрелась, поела сгущёнки, а потом потребовала свою порцию белка. Базилио отговорился тяжёлым днём и усталостью, посулив ей хороший завтрак.

7 ноября 312 года от Х.

Директория. Институт Трансгенных Исследований, корпус E. Комната 11.

Явно не утро, но точно не вечер.

ИНФОРМАЦИЯ К РАЗМЫШЛЕНИЮ

КЛЮЧЕВАЯ ФИГУРА (далее – КФ), в отличие от авторизированного пользователя, не имеет доступа к системе, однако без неё авторизированный пользователь не может получить доступ к системе. По сути, это нечто вроде живого ключа или пароля, чьи уникальные данные используются для авторизации. Обычно используются системы биологического сканирования, устанавливающие идентичность КФ.

Поскольку ключевая фигура не может быть допущена до работы с системой, процесс авторизации, как правило, предполагает исключение КФ из числа возможных пользователей. В системах с высоким уровнем безопасности это достигается умерщвлением КФ, причём полный доступ предоставляется только после вторичного биологического сканирования трупа.

Крат Ю. Г., Шмаркова И. Г. Основы информационной безопасности. Директория: Лыбедь, 273.

Ад – это не то, что вы думаете. А то, что вы думаете – это ещё не ад. Это так, преддверие.

Ад – когда в голове не заводится никакая мысль, даже самая куцая, а только треск, хруп, хряп, пиздец-пиздец и лютейшая маналула.

Деревянная голова Буратины именно что трещала. И трещала она адово. АДСКИЙ АД! – вот что творилось в ней, вот что в ней совершалось.

Несчастное изделие всхлипнуло и судорожно втянуло в себя воздух. Окружающий мир был неприветлив, хмур и вонюч. Он вонял перегаром, конским потом, кислой птичьей отрыжкой и ещё чем-то невыразимо гадким.

– Йа-аюшки… – вымолвил бамбук заветное слово, отчаянно при этом зевнув. От зевка что-то разомкнулось в ушах и прорезались звуки.

– …П-па м-маленькой, чем поят лошадей! – гнусавил какой-то коняка.

– Мальчики, ну нельзя же столько пить, – этот голосок был тоненький, овечье-подблеивающий. – Скарятин, ты опять! Ну сколько можно!

– Овца, овца… сосни хуйца… сосни хуйца, овца! – бормотал коняка, шевелясь шумно и дерзостно.

– Убери эту свою штуку! Я не могу, я утомлена! – возмутилась овечка.

– Сос-сни… ну сосни… сосну… со сна… немно-о-о… – конь противно реготнул и закончил обычным конским «ого-го».

– Долли права, Скарятин. Хорош тебе, – недовольно прогнусавил кто-то третий. – Сейчас будешь как вон те дрова…

Буратина был не в силах отворить веки, но каким-то образом догадался, что речь идёт о нём.

– Так всё равно выпить нет, – посетовал новый голос, откуда-то сбоку.

– Будет, – уверенно сказал гнусавящий. – Сейчас доктор кьянти подгонит, у-гу.

– Н-ну п-па рюмочке… п-па рюмашечке… п-па м-м-мане… мани… – язык у коня заплетался. – Л-л-лошадей! – крикнул он и ударил копытом по полу. Что-то звякнуло-подпрыгнуло. Конь повторил, с тем же результатом.