Сергей Буянов - Культура прокариотов

Пиво, не смотря на соседство с растительным маслом, оказалось похожим на чешское. Михаил Иванович, смакуя, выпил первую бутылку. Со второй расправился значительно быстрее. Ждать мужика бесполезно. Михаил Иванович мысленно похвалил находчивого алкаша. Правильно. Прежде чем попрошайничать — заинтересуй человека!

Глядя на экран телевизора, Зверев пил пиво и соображал, куда потратит заработанные деньги. Машину не хотел, квартира у него была. Семья распалась пять лет назад. Прожив совместно десяток лет, супруги мирно расстались. Детей не нажили — терпеть друг друга стимула не было. Женились по первой любви. Романтика закончилась, исчезли чувства. Родителей своих он не знал. Вместе с братом, на два года младше его, Михаил Иванович бок о бок прожил в интернате. Так же прошли школу жизни в медицинском институте. Оба не стали врачами. Михаил Иванович избрал научную стезю, брату Толику приглянулась журналистика. Начав с коротких заметок в скромных газетках, он выбрался на общероссийский уровень. Теперь Анатолий Иванович имел собственный раздел в популярном журнале, часто выступал по телевидению, успел опубликовать научно-популярную книгу о психических возможностях человека. В деньгах он не нуждался, часто помогал старшему брату — мученику науки.

Размышляя, Михаил Иванович допил пиво. Лёг и сразу уснул. Ночью его не тревожили ни сны, ни люди. Проснулся Зверев по привычке в шесть утра.

Пользуясь VIР-положением, он побрился в номере из действующей розетки возле телевизора. Ослабевшей после вчерашнего рукой, Зверев потрогал раскуроченный шланг душа, усмехнулся.

К семи утра пришла будить горничная. Девушку сменила женщина средних лет. Она порадовалась, что постоялец уже на ногах, но посетовала на количество пустых бутылок с неопознанными этикетками.

— Это всего лишь пиво, — сказал Михаил Иванович, отведя глаза в сторону.

Горничная ушла. Голова Зверева отказывалась работать. Ни одна извилина не желала шевельнуться в глухой пустоте. Мозг отдыхал, тело двигалось автономно. Михаил Иванович собрал дорожную сумку и направился в контору к Пригожину.

— Готовы, Михаил Иванович?

— Когда вылетаем?

— Через полчаса. Не хотите позвонить брату?

— Если я вернусь в «собственной машине» с красным крестом, мою зарплату отдадите брату? — спросил Зверев.

— Да, — сказал Пригожин. Ответ понравился Звереву. Без экивоков, коротко и понятно.

Михаил Иванович сел к телефону. По памяти набрал несколько номеров, ни один не отвечал.

— Пока не подъедет машина, звоните, — посоветовал Пригожин. — Брату, его жене, на прежнюю работу.

— Зачем вам это нужно?

— Это нужно вам.

Пригожин вышел из кабинета. Ему доложили о покупке постояльцем шести бутылок пива. О встрече Зверева с раздолбаем Сёмкой. Этот алкаш работал по найму — иначе было нельзя. Без путного специалиста-ремонтника релейки не обойтись, хотя за прогулы из-за пьянки его следовало уволить. Так и держал его Пригожин на коротком поводке: платил мало, но требовал устранять каждую аварию, каковая случалась редко за счёт профилактики, проводимой тем же алкашом Сёмкой.

Зверев не стал искать пьяного Семёна, это хорошо. С другой стороны, Зверев безразличен к деньгам и общению. Такой человек может бросить производство. Пригожин насторожился. Зима — лучший дорожный строитель. Намертво скованы непроходимые хляби, а на подстанции пара охотничьих лыж.

Летом они не нужны, а к зиме забрать забыли. Поручить вертолётчикам? Зверев заподозрит в недоверии. Вдруг после этого Михаил Иванович пожелает улететь обратно, не в тюрьму же его привезли?

Пока Пригожин ломал голову над неожиданно свалившимися на него вопросами, Зверев размышлял, глядя на аппарат с ярко-красными кнопками с затёртыми цифрами. По фрагментам тёмно-синего цвета можно было догадываться, где какой номер. Пользоваться советами нового начальника не хотелось. Звонить на место бывшей работы не имело смысла. Как и жене брата. Зверев набирал и набирал служебные номера телефонов Толика. Наконец кто-то соизволил подойти к аппарату.

— Я вас слушаю, — заявил женский голос. Секретарша?

— Мне нужен Анатолий Иванович Зверев.

— Представьтесь, пожалуйста.

— Михаил Иванович Зверев.

— Где вы находитесь?

— К чему столько вопросов? Зовите Анатолия Ивановича или кладите трубку.

— Анатолий Иванович в командировке. Он просил поговорить с вами, когда объявитесь.

— Объявился. Говорите!

— Я и спрашиваю, где вы находитесь?

— Это нетелефонный разговор. — Михаил Иванович знал, что не в правилах брата доверять что-либо секретарше.

— Вы очень далеко?

Зверев молчал. Упорные намерения узнать его местоположение настораживали.

— Брат просил передать вам, что его не будет в течение трёх месяцев. И хотел, чтобы вы никуда не выезжали.

— Чем-то мотивировал свою просьбу?

Секретарша молчала. Михаил Иванович понял, пришёл ей на помощь.

— Как это объяснил?

— Никак, — цыкнула секретарша жвачкой, — просто сказал и всё.

— Поэтому вы спрашиваете, где я нахожусь?

— Да.

— Записывайте, — Михаил Иванович назвал городишко, начальника электростанции. Сообщил о предстоящей ему зимовке в тайге.

— Когда закончится ваша командировка?

— Через сто дней.

— Что передать Анатолию Ивановичу?

— Привет! — Михаил Иванович положил трубку. Зачем звонил? Передать привет Толику через малограмотную секретаршу.

Под окном заурчал воинский «Уазик». Зверев вышел из кабинета. В коридоре встретился Пригожин.

— Михаил Иванович, до истечения срока договора обратного пути нет, — напомнил Алексей Исаевич.

— Хотите убедиться в «железности» моих нервов?

— Уже убедился, — улыбнулся Пригожин. — В добрый час!

Зверев сел в машину. Других пассажиров не было. Разговаривать с водителем не хотелось. Михаил Иванович желал побыстрее сесть в вертолёт да подремать.

На взлётной площадке ожидал крупный вертолёт. Его брюхо было окрашено в красный цвет. Пожарная «восьмёрка», подумал Зверев. На борту кроме экипажа не было никого.

Во время полёта однообразная картина бескрайней тайги утомила Зверева. Михаил Иванович отвернулся от иллюминатора. Подремал три часа с небольшим. После посадки он продолжал сидеть на деревянной лавке. Выходить без трапа? Прыгать на бетонную площадку, чтобы сломать шею? В голове Зверева прозвучал голос Пригожина: «Обратного пути нет».

В салон вошёл лётчик. Он открыл дверь, сбросил вниз верёвочную лестницу.

— Спускайтесь следом! — сказал он.

Михаил Иванович посмотрел вниз. Площадка была чистой от снега. Лётчик быстро спускался.

— В контракте не предусматривались навыки акробата-эквилибриста! — крикнул Зверев.