Сергей Буянов - Культура прокариотов

Первым в пролом бутафорской стены выбросили студента, затем обмякшее тело Зверева.

— Сам прыгнешь? — сочувственно спросил Слон у старика. Дед Трофим молчал. Судорогой свело и скулы.

Тогда они ухватили деда за руки за ноги и швырнули вслед за мёртвыми товарищами.

Пригожин отметил, что после выброшенных тел ни разу не раздалось звука падения. Либо пропасть настолько глубока, либо он прозевал шлепки наземь.

— Уходим, — сказал Слон и двинулся в тёмный коридор. Пригожин старался не отставать. Через каких-то десять-двадцать метров ровные бетонные плиты преобразовались в ступени: высокие и частые. Пригожину приходилось становиться коленом на ступень, а потом вползать на неё. Он взмок, пытаясь угнаться за Слоном.

Не смотря на титанические усилия, похмельный организм Пригожина не справился с поставленной задачей. Вскоре Слон исчез из поля зрения.

— Слон Григорьевич! — проскулил Пригожин. Тихо, по-шпионски. Слон не откликнулся. Тогда Алексей Исаевич крикнул громче. Никто ему не отвечал. Наконец, отчаявшийся Пригожин завопил во весь голос.

— Слон Григорьевич! Ты где? Куда же мне?

Слон, конечно же, слышал крики, но ухом не повёл. Его ожидала очередная ниша-ловушка, проникнув в которую, он гарантировал себе выход в тайгу.

Когда шершавые ступени упёрлись в сплошную бетонную преграду, Пригожин выбился из сил и уселся на пол. Он разозлился на себя. Кричать не следовало! Этим он подписал себе приговор. Ну, какой же идиот выдаёт имя-отчество своего ведущего?

Пригожина пробил озноб, стало до того муторно на душе и в теле, что он не придумал ничего лучшего, как с размаху удариться головой о стену. В глазах Пригожина вспыхнула молния, затем разом потемнело. Алексей Исаевич потерял равновесие и опрокинулся назад. Ударившись затылком о каменную ступень, он разом испустил дух.

— Земля тебе пухом, Алексей Исаевич! — сказал Слон, стоя на вертолётной площадке. Он заранее прощался с Пригожиным, будучи уверен, что тот протянет хотя бы суток трое.

В квартире надрывался телефон. Слон заскочил домой, поднял трубку. Услышанное отразилось на его лице. Вначале оно стало пунцовым, затем синюшно-зелёным, к концу монолога абонента — землисто-серым.

Слон Григорьевич понял, что проиграл. Хлопка беззвучного выстрела он не услышал, так как пуля прошла навылет, разворотив обе ушные раковины.

Совсем не мучался Иван Эмильевич. На высоте оргазма сквозь его спину прошло изящное копьё, продев сердце как кусок шашлыка. Секретарша не закончила стона, когда её трепещущее похотью сердечко нанизалось на тот же шампур.

А Петрушка несколько ночей кряду сидел и строчил многостраничный отчёт о причинах провала неизвестной ему операции генерала Быкова.

— За такие дела не только голову свернут! — заключила буфетчица Валентина, бросая в огромную печь кочегарки в гостинице конверт с грифом «СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО». Она обнаружила пакет в тужурке местного алкаша, невесть куда запропастившегося следом за начальником электростанции.