Марина Буторина - Мотылек-самоубийца [СИ]

— Скорее на «Сокол», — подгоняет себя и спутников Рей. — Финн, свяжись с Роуз сразу же, как будем на борту!

Спидер несет их обратно к космопорту. Рей с трудом ориентируется в плотном потоке, и ДиДжей, сидя рядом, подсказывает ей обратную дорогу. Она не отдавала себе отчет в том, как была напряжена все это время, но теперь ее руки начинают трястись, а сознание затапливает тревога.

Однако когда они приближаются к докам, Рей в третий раз ощущает смутный зов. Теперь она не может игнорировать его. Повинуясь импульсу, она одним резким маневром направляет спидер на эстакаду уровнем ниже.

Затем еще и еще.

— Рей, ты что творишь? — кричит Финн позади.

Она молчит, — ей нужно прислушиваться к себе.

— Нам бы убраться отсюда п-п-поскорей, — впервые за их знакомство ДиДжей выказывает признаки беспокойства, но она не отвечает и ему.

Чем ниже они спускаются, тем мрачнее и грязнее становится город вокруг. Затхлый, загазованный воздух спирает дыхание, не позволяя делать глубокие вдохи. Рей ощущает химическое загрязнение настолько явно, что оно даже оборачивается горьким масляным привкусом на языке.

Она больше не опускается ниже, а движется параллельно поверхности, полагаясь на внутренний компас. Зов становится сильнее, и теперь она отчетливо слышит его настойчивый шепот. Ее сердце сковано волнением и тревогой, а ладони потеют.

Рей резко тормозит. То, что ей нужно, находится внутри ближайшего обшарпанного здания. На улице отовсюду вьются целые связки проводов, где-то вдалеке сквозь мутный от грязи воздух мигают вывески. По тротуару бродят редкие прохожие — люди и гуманоиды, которым Рей не знает названий.

— Я т-т-туда не пойду, — произносит взломщик, когда она покидает спидер.

— Оставайтесь здесь, — наказывает она спутникам.

— Рей! — окликает ее Финн, но она не оборачивается.

Она не замечает общего запустения и не обращает внимания на сомнительную публику, попадающуюся ей на пути. Ее влечет ко входу в ближайший дом, который кажется жилым.

Внутри пусто и никто не чинит ей препятствий. Она проходит по коридору с мигающим освещением и оказывается перед грязной металлической дверью. В коридоре полно дверей, но она видит лишь эту.

Дверь не заперта, Рей отворяет ее и оказывается в темной, едва освещенной комнате. Внутри царит хаос: вещи в беспорядке разбросаны, пол не чище тротуара перед домом, а обшивка стен подрана. Пахнет потом и нечистотами.

Ее внимание привлекает какое-то движение: тряпье в углу ворочается, и на свет показывается кудрявая голова ребенка, — это девочка, и она смотрит на Рей с любопытством, ей лет пять — шесть. Выглядывает и второй ребенок — мальчик того же возраста, как две капли воды похожий на сестру. У детей чумазые лица, но ясные глаза.

В каморке нет никого из взрослых. Рей чувствует зов: прямо здесь он сильнее всего. Ей необходимо несколько секунд, чтобы осмотреть помещение и понять, что больше ничего в нем нет. И только потом она понимает: то, что притягивало ее сюда магнитом, уже перед ней.

Дети. Их Сила звала ее.

— Можешь представить себе мое удивление, когда тебя сюда доставили?

Кайло только приходит в себя и поводит головой вправо, чтобы стряхнуть сковавшую его неподвижность. Он не открывает глаза: он и так узнаёт голос, — хотя и не сразу.

— Ты сейчас еще больше похож на отца.

Да, это точно он.

Не будь разум Кайло затуманен долгим сном, он бы, возможно, изумился превратностям судьбы, занесшей его в Облачный город. Но сейчас он просто принимает происходящее как должное.

Голос Лэндо точно такой же, каким был несколько лет назад, когда он видел того в последний раз.

Кайло прислушивается к собственному телу. Все мышцы болят, словно от смертельной усталости. Левая рука будто отнялась, а ребра ноют как после тисков, но в целом он чувствует себя сносно.

Медленно, не до конца уверенный, хочет ли он говорить сейчас или предпочел бы снова уснуть, Кайло все же открывает глаза.

Кругом все белое — белые стены, обстановка, белый свет за окном. Там, перед панорамой облаков, стоит ссутулившаяся фигура. Сон окончательно оборачивается явью.

— Дядя Лэндо, — голос Кайло глухой, хриплый — больше похож на сиплый свист.

Мужчина оборачивается. Он, как всегда, щеголевато одет. У него выбеленные сединой волосы и тонкая полоска усов, темная кожа и подвижные черные глаза.

Выражение его лица не радостное и не сердитое — лишь уставшее и слегка печальное.

— Не думал, что вновь увижу тебя, парень, — он прячет усмешку, подходя ближе. — Я совру, если скажу, что не перепугался, когда эти ребята стащили тебя с корабля. Клянусь, тебя проще было разделать, чем собрать.

Это слишком. Кайло не готов к этой встрече. У него было оружие против любого из его прошлого: обида — для Леи, ненависть — для Люка, намерение освободиться от кровных уз — для Хана.

Но для Лэндо у него нет ничего: он не думал, что когда-либо увидит его еще, и не приготовил для себя никакой защиты. Поэтому Кайло лежит, замерев под пристальным взглядом черных глаз, чувствуя себя всего лишь ребенком.

Ребенком, которого простили, не стребовав извинений.

Лэндо не спрашивает, что случилось: ни о Первом Ордене, ни о Кайло Рене, ни о его родителях.

— Что будешь делать теперь?

Кайло прочищает горло, прежде чем ответить:

— Я должен найти Рей.

— Рей? — недоумевает Лэндо.

— Неважно. Мне нужен корабль…

— Погоди, погоди! Ты только пришел в себя. Тебе нужно время.

— Сколько я уже здесь? — спрашивает Кайло, спохватившись.

— Ты был без сознания двое суток. Мед-дроиды долго с тобой возились, но…

— Где мой меч?

— Все твои вещи здесь. Их сложили в отдел для хранения, — Лэндо кивает в сторону спрятанных в стене выдвижных секций. Кайло успокаивается. — Правда, вряд ли прежняя одежда годится теперь хоть на что-то.

Его лицо вдруг делается непривычно серьезным.

— Бен…

— Сколько нужно времени, чтобы я мог управлять кораблем? Достаточно просто меня подлатать…

— Бен, послушай! — Лэндо жестко его перебивает, чего никогда прежде не делал в разговоре с Кайло. — Когда тебя доставили, твоя левая рука уже была сильно повреждена, — ты слишком долго оставался без надлежащей помощи…

Кайло недоуменно смотрит на свою правую руку, но с ней все в порядке. Тогда он переводит взгляд на левую — вернее, на то, что от нее осталось.

— Ее пришлось отнять, чтобы остановить некроз.

Он чувствует невероятное, сверхъестественное спокойствие, оглядывая перетянутую повязками и укороченную по локоть конечность. Она не болит, разве что немного ноет.

— Я заказал протез, его изготовят сегодня. Правда, без имитации человеческой кожи: у нас тут нет материалов.