Гарри Гаррисон - Один шаг от Земли [сборник]

— Перестреляем собак и съедим кур! — крикнул кто-то из задних шеренг, и все расхохотались. Капитан чуть заметно улыбнулся, чтобы показать, что он оценил шутку, но не одобряет болтовню в строю, и снова ткнул пальцем в схему.

— Как только мы высадимся, остальные подразделения тоже войдут в деревню. Местный староста — вот его дом — старый пройдоха с отвратительным характером, прошедший военную службу. Жители будут слишком ошеломлены для того, чтобы оказывать сопротивление, если только он не отдаст приказ в нужный момент. Его я возьму на себя. А теперь задавайте вопросы. — Он обвел взглядом выстроившийся взвод. — Нет вопросов? Ладно, тогда начинаем посадку.

Большие двухроторные вертолеты стояли, припав к земле на своих низких шасси; их широкие двери располагались совсем низко, так что для посадки не требовалось никаких трапов. Как только люди оказались на борту, стартеры взвыли и длинные лопасти начали медленно вращаться. Операция началась.

Когда машины поднялись выше джунглей, солдаты увидели, что горизонт на востоке осветился. Они двигались очень низко, чуть ли не задевая за верхушки деревьев, и, наверно, со стороны напоминали стаю неуклюжих хищных птиц. Полет был совсем недолгим, но внезапный тропический рассвет озарил все вокруг, прежде чем кто-либо успел понять, что наступило утро.

Зажглось табло, извещавшее о готовности к посадке. Капитан вышел из пилотской кабины и поднял вверх обе руки с оттопыренными большими пальцами. Это означало то же, что и надпись на табло: все идет по плану; приготовиться к высадке. Они прибыли в деревню.

Приземление было довольно жестким, даже напоминавшим падение, и, как только колеса коснулись земли, двери распахнулись. Ударная группа выскочила наружу, причем капитан Картер оказался первым.

На территории грязного поселка не было видно ни души. Команда рассыпалась в цепочку за спиной капитана, держа под наблюдением двери хижин, сплетенных из веток ротанговых пальм, откуда начали появляться люди. Внезапность была абсолютной. Со стороны дороги Донеслось ворчание моторов грузовиков, а от реки — громкий рев. Билли поглядел туда и увидел катер на воздушной подушке, который стремительно мчался по залитым водой рисовым чекам, окруженный тучей поднятой роторами водяной пыли. А затем солдат, услышав оглушительный мерзкий вой, больно ударивший в уши, подпрыгнул и вцепился в ружье.

Это капитан включил сирену, встроенную в мегафон, который он держал в руке. Звук становился все громче и омерзительнее, еще громче, и наконец Картер щелкнул выключателем. Когда эхо сирены замерло, он заговорил в мегафон, и его голос заполнил всю деревню.

Билли не понимал языка выродков, но все равно речь капитана звучала внушительно. До него впервые дошло, что капитан безоружен, что даже на голове у него пилотка, а не каска. Это было весьма рискованно. Билли взял газовое ружье на изготовку и уставился на людей, медленно выползавших из домов.

А капитан указал в сторону дороги, и его оглушительный голос смолк.

Все головы, словно связанные одной веревочкой, повернулись в ту сторону, куда он указывал. Оттуда показался полугусеничный грузовик; он ревел мотором, поднимая густую тучу пыли. Машина на полном ходу резко затормозила и, проехав несколько футов юзом, остановилась; из закрытого тентом кузова через задний борт выскочил капрал и в несколько громадных прыжков достиг колодца. Он кинул в яму какой-то большой предмет, который держал в руках, и метнулся в сторону.

Прогремел резкий взрыв, и колодец обрушился. В воздух взлетели комья земли и брызги грязи. Барьер, окружавший колодец, тоже обвалился. На месте колодца осталась только неглубокая дымящаяся яма. Воцарилась потрясенная тишина, которую вновь нарушил громкий голос капитана.

Однако, несмотря даже на мощный мегафон, его слова, разносившиеся по всему поселку, перекрыл хриплый крик. Из дома старосты появился седой человек. Он что-то кричал, указывая на капитана, который ненадолго умолк, а потом начал было возражать. Староста селения вновь прервал его. Капитан вновь начал говорить, пробовал обсуждать, но староста скрылся в доме.

Несмотря на старость, он двигался очень быстро. Прошло лишь несколько секунд, и он появился снова. На голове у него была старомодная каска, а в руке он держал длинную саблю. Таких касок не выпускали уже лет сорок, а сабель и того дольше. Билли чуть не рассмеялся вслух, но тут до него дошло, что туземный староста играет всерьез. Он бежал на капитана, подняв саблю над головой, и не обращал ни малейшего внимания на увещевания, продолжавшие звучать из мегафона. Это выглядело так, словно все присутствующие наблюдали за спектаклем, нет, участвовали в спектакле, в котором солировали капитан и этот старик в смешном вооружении.

А старик ничего не слушал. Он с яростным визгом атаковал противника и мощным движением, которое должно было поразить жертву насмерть, обрушил на капитана удар. Тот парировал мегафоном; аппарат захрипел, как живой, и умер. Тем не менее капитан все еще продолжал уговаривать старика, но теперь, без электронного усилителя, его голос звучал далеко не так внушительно, а разгневанный староста не желал ничего слышать.

Он нанес второй, затем третий удар, и каждый раз капитан отступал, закрываясь разбитым мегафоном, который успел превратиться в непонятный предмет из раскрошенной пластмассы с торчащими проводами. Когда сабля снова взвилась над головой атакующего, капитан приказал, не оборачиваясь:

— Рядовой Траско, остановите этого человека. Дело зашло слишком далеко.

Билли прошел хорошую подготовку и был готов действовать не раздумывая. Он шагнул вперед, поднял свое тяжеленное ружье, снял его с предохранителя и, как только голова старика оказалась на известном расстоянии, нажал на спуск.

Со звуком, похожим на негромкий кашель, сжатый газ вырвался наружу, и его струя ударила старику прямо в лицо.

— Надеть противогазы! — скомандовал капитан Картер, и снова движения солдат были полностью автоматическими.

Оружие переложено в левую руку — правая свободна, нащупать под краем каски петлю, дернуть… Прозрачная пластмасса развернулась, и он на ощупь соединил края газовой маски под подбородком. Все по нормативу.

Но затем что-то пошло не так. «Мэйс　IV», которым были заправлены баллоны, должен был мгновенно вырубить любого. Человек просто шатался и терял сознание. Но староста не упал. Его вырвало; он скрючился; его живот судорожно дергался, и рвотные массы стекали на подбородок и голую грудь. Он продолжал сжимать в руке длинную саблю, а свободной рукой скинул с головы каску, бросил ее наземь и с силой протер слезящиеся глаза. Вероятно, ему удалось сквозь слезы разглядеть форму Билли, потому что он отвернулся от капитана и, вновь воздев саблю, двинулся на рядового.