Станислав Лем - Солярис. Магелланово Облако: [Романы]

Вторая мировая война и гитлеровская оккупация прервали учебу Лема, собиравшегося по семейной традиции стать врачом. На смену санационной буржуазно-помещичьей Польше пришла мрачная и жестокая фашистская оккупация — словно кошмарная антиутопия о вторжении инопланетян, которым чуждо все человеческое. Лем, вынужденный бросить медицинский институт, становится механиком, попадает в столь далекую и незнакомую ему прежде рабочую среду, сближается с участниками антифашистской борьбы и вместе с ними сражается за освобождение и возрождение Польши. Это были годы, исключительно важные для окончательного формирования Лема как человека и писателя. Они безжалостно выкорчевали из его сознания многие иллюзии, свойственные буржуазному интеллигенту, сблизили его с рабочими, сделали его дисциплинированным и отважным борцом. Наконец, они же послужили ему сюжетом для романа, посвященного молодым подпольщикам — рабочим и интеллигентам - и выразительно озаглавленного "Неутраченное время", 1955 (по аналогии с циклом романов Марселя Пруста "В поисках утраченного времени").

После войны Лем переехал в Краков. Окончив медицинский факультет Ягеллонского университета, он увлекается историей и методологией науки, становится научным сотрудником, в обязанности которого входит рецензирование науковедческих работ в журнале "Жизнь науки". В это же время в периодической печати появляются его первые рассказы и стихи, юношеская повесть "Человек с Марса" (1946) и, что гораздо важнее, складываются две соперничающие и дополняющие друг друга стороны творчества Лема как писателя и ученого — научная фантастика и науковедение. Если в первой области он создал выдающиеся художественные произведения, то и во второй им было написано несколько содержательных работ на высоком профессиональном уровне. В начале 50-х годов Лем-писатель явно заслоняет Лема-ученого. Один за другим появляются роман "Астронавты" (1951) - об экспедиции на Венеру, где земляне обнаруживают жалкие остатки некогда высокоразвитой технической цивилизации, погибшей от ,атомной войны; увлекательный роман о будущем коммунистическом обществе — "Магелланово Облако" (1955); сборники научно-фантастических рассказов "Сезам" (1954), "Звездные дневники Шона Тихого" (1957), "Вторжение с Альдебарана" (1959). Вместе с тем Лем не утрачивает интереса и к науковедению, о чем свидетельствуют его "Диалоги" (1957), посвященные кибернетике. Вспоминая об истории создания этой книги, писатель отмечал, что в то время о кибернетике было написано всего лишь около шестидесяти книг. Ныне об этой науке написаны целые библиотеки. Скромность помешала Лему добавить, что в "Диалогах" он впервые обратил внимание на целый ряд важных социальных и моральных проблем, которые кибернетика поставила перед человечеством и которые стали затем предметом научного обмена мнениями и острой полемики в печати.

Популярность многих научно-фантастических произведений Лема объясняется привлекательностью их героев, которых автор щедро наделяет юмором, интеллектуальной отвагой, мужеством, исключительной стойкостью, благородством, гуманными социальными идеалами. А вместе с тем и безымянный герой, от лица которого ведется повествование в "Магеллановом Облаке", и Кельвин в "Солярис", и пилот Пирке, и все другие положительные герои Лема — отнюдь не сверхлюди из далекого будущего, недосягаемые по своему характеру и интеллектуальным способностям для наших современников. Напротив, писатель нас убеждает, что они такие же люди, как мы с вами, во всяком случае, такими мы тоже могли бы стать. И все проблемы, которые они решают на других планетах, тот нравственный выбор, перед которым они оказываются в самых сложных внеземных обстоятельствах, та галактическая ответственность, которую они возлагают на себя, - все это по плечу современному человеку, ибо, в сущности, нет пределов человеческим возможностям и способностям.

Про таких героев (а они типичны для многих произведений Лема) можно сказать, что они олицетворяют весьма примечательную тенденцию в современной научной фантастике, о которой писал Ю. Смелков: "Люди как люди, ничем особенно не выделяющиеся, — именно они оказываются лицом к лицу с небывалым, неведомым, с потрясающими открытиями, с удивительными изобретениями. Для художественного исследования ситуаций и конфликтов такого рода от фантастов потребовались уже не только техническая эрудиция и смелость гипотез, но и мастерство психологического анализа личности. Нынешний этап развития фантастики как раз тем и интересен, что она, не теряя "своего лица", эволюционирует по направлению к "обычной литературе" [4] Ю. Смелков. Мир фантастики. — "Правда", 8 мая 1976 г. .

Конечно, было бы непростительным произволом отождествлять писателя с героями его произведений, но все же они так или иначе отражаются друг в друге. На героях Лема, несомненно, лежит печать незаурядной личности автора. В самом деле, откуда было бы взяться неистощимому юмору Ийона Тихого или парадоксальному складу мышления ученых из книги "Идеальный вакуум" (1971), если бы этими чертами в полной мере не обладал сам Лем? И Эл Брегг из "Возвращения со звезд", глубоко озабоченный нравственными проблемами человечества, и Кельвин из "Солярис", мучительно сознающий моральную ответственность ученого, в какой-то мере предстают перед нами как alter ego их творца, прибегшего к фантастической гиперболе, чтобы рельефнее выделить актуальные, по его мнению, этические дилеммы настоящего и обозримого будущего.

Зная редкую трудоспособность, самоотверженность в работе, присущую Лему, легко понять, что в одном из эпизодов "Магелланова Облака" он излагает свое собственное жизненное кредо, руководствуясь которым он смог написать столько книг:

"Его спросили:

— Как тебе жилось?

— Хорошо, - ответил он. — Я много работал.

— Были ли у тебя враги?

— Они не помешали мне работать.

— А друзья?

— Они настаивали, чтобы я работал.

— Правда ли, что ты много страдал?

— Да, — сказал он, — это правда.

— Что ты тогда делал?

— Работал еще больше: это помогает!"

Было время, когда молодого польского писателя по мере выхода в свет его очередной книги сравнивали то с Жюлем Верном, то с Уэллсом, то с Карелом Чапеком. Сейчас же других начинающих писателей-фантастов, желая поощрить, сравнивают с Лемом, так как теперь он в значительной степени определяет лицо современной научной фантастики. Об этом с полным основанием пишет польский литературовед Анджей Стофф в книге "Научно-фантастические романы Станислава Лема" [5] A. Stoff. Powiesd fan tasty czno-naukowe St. Бели, fcodz, 1983. .

В литературном творчестве Лема впечатляет не столько количество написанных им книг, сколько их многообразие.