Андрей Анисимов - Клуб любителей фантастики, 2018

Сколько лет мы знакомы с Колывановым, столько он доказывает, что свинья-то как раз я. Мол, захламил квартиру до невозможности, превратил в помойку и даже не пытаюсь прибраться.

— А тебе какое до этого дело? — язвительно спрашивал я.

— Большое! — горячился Ромка. — Я тебе друг или кто? По ничего, в один прекрасный день ты не узнаешь своего свинарника. Гад буду!

— Да ты и так уже… — отшучивался я. Вот и дошутился…

Квартира сверкала, словно ее выставили на продажу. В пол можно было смотреться. По стенам, с которых исчезли допотопные вылинявшие обои, бегали светящиеся узоры. Даже мебель, включая недоделанную табуретку, сдвинулась с мест и выстроилась, как на параде. И, разумеется, никаких разбросанных предметов — ни винтика, ни гаечки. Да что там — ни пылинки!

— Вижу, мой хозяин вам угодил, — довольно пробасил дуболом. — Что ему передать?

Я человек воспитанный, поэтому все накопившееся в адрес Ромки высказал про себя. Жаль, конечно, что такие шикарные фразы остались не озвученными, но что ж поделать? А потом… Хобби у меня не самое обычное, отсюда привычка таскать в карманах разные детальки и инструменты. Так что, сидя в «тещиной комнате», я даром времени не терял. Правда, для мобильника или электронной отмычки нужных компонентов не нашлось, но кое-что полезное сварганил.

Выхватив из кармана небольшой серебристый цилиндрик, я пришлепнул его к грудной пластине робота и торжествующе приказал:

— А теперь, любезный, избавь меня от этого тошнотворного порядка и сделай все, как было до твоего прихода!

Есть! — вытянулся робот, чуть не задев головой потолок. И, секунду помедлив, добавил:

— Хозяин. ТМ

техника — молодежи|| № 13 (1029) 2018

«— Ну не могу я ему создать условия! Ему, видите ли, сам климат не подходит.

— Причем тут климат. Он что, больной?

— Он здоровый. Но в нашей местности нету болот. А они ему необходимы.

— Зачем ему болота?

— …Привычка у него есть.

— Что за привычка?

— Бить в гонг на заболоченных местностях.

— Что?!!

— Бить в гонг на заболоченных местностях…»

С инженером Трегубовым мы встретились в пельменной. Мы договорились с ним заранее, и изобретатель радушно приветствовал меня, пригласив за свой столик. Я заказал у молоденькой буфетчицы отварные самолепные пельмени со сметаной и в ожидании заказа украдкой рассматривал своего собеседника. Трегубов положительно был приятным человеком. Высокий, гораздо выше меня (хотя я сам — метр восемьдесят пять), с правильными чертами лица и черными, как смоль, волосами. Взгляд таких же черных глаз был пронзителен и одновременно дружелюбен.

…— Изобретение? — ответил он вопросом на мой вопрос. — Да какое там изобретение. Слишком громко сказано. Так, обычное усовершенствование. Или, как говорят мои более зрелые коллеги, рацпредложение. А вы его сразу в областной прессе освещать…

Он скромно улыбнулся. Я позволил себе не согласиться:

— Именно изобретение. Ваша методика извлечения из глубин земли предметов искусственного происхождения будет иметь большое практическое применение. Как мне разъяснили специалисты, — вы уж простите, пришлось пообщаться с вашими коллегами, — с помощью этой аппаратуры можно практически без усилий извлекать на поверхность танки, самолеты, поднимать из глубин затонувшие корабли, а главное — неразорвавшиеся боеприпасы — грозное наследие Войны. Да и в других сферах деятельности применение найдется.

Моя горячность его ничуть не смутила.

— Что ж… Может быть, может быть…

Разговор продолжатся… Трегубов оказался хорошим собеседником и ничуть не походил на тот образ слегка свихнувшегося чудака, который сложился у меня после рассказов о его причудах.

— Вам, надо полагать, уже доложили о моих странностях? — усмехнулся он, размешивая сахар в красивой фаянсовой чашке.

Я сделал вид, что не понимаю.

— Бросьте!.. Про гонг и болота. — Трегубов вздохнул, — Я из-за этого уже 12-е место работы меняю… Хотите, расскажу? — внезапно предложил он. — Устал носить это в себе. А вы, я вижу, человек порядочный. Только дайте честное слово, что, кроме вас, об этом никто не узнает…

История, рассказанная инженером Трегубовым, оказалась в высшей степени интересной.

…- Я родился на Энне, примерно 96 лет назад, по вашему исчислению. Да, да… Не смотрите на меня так. Это планета почти точная копия Земли. Правда существенно обогнавшая ее в развитии, в том числе и по продолжительности жизни. Энна находится в спиральной галактике — М33 в созвездии Треугольника [2] Трегубов оперирует названиями и обозначениями космических объектов, принятыми на Земле. . Насколько я знаю, это вторая ближайшая к вам галактика после туманности Андромеды, удаленная от Земли почти на два с половиной миллиона световых лет. Ее даже можно увидеть невооруженным плазом, но только в безлунную ночь и вне города. — Он вздохнул. — Она выглядит как тусклое туманное пятнышко.

Лицо Трегубова стало задумчивым. В глазах на миг проступила тоска.

— Так вот, — продолжал он. — В составе экспедиции но исследованию пригодных для жизни миров я направлялся в сторону Альфы Центавра. Там наши ученые недавно обнаружили еще одну планету, по характеристикам похожую на Энну, со сходными условиями.

Пролетая в относительной близости к Солнечной системе, мы неожиданно поймали сигнал. Было принято решение исследовать его источник.

Почему произошла авария — для меня загадка. Я уже находился в исследовательской капсуле и готовился к вылету. Произошел взрыв. Корабль погиб. Капсула автоматически отстрелилась, и я, находясь без сознания, рухнул в болото. Система автоматической защиты спасла меня, но капсула угодила в трясину и затонула. Мне чудом удалось выбраться. Только микроволновой резонатор — по виду похожий на земной гонг — остался у меня. Достигнув сухого места вблизи автотрассы, я потерял сознание.

Меня нашли, лечили. Врожденная способность к регенерации помогла мне быстро восстановиться. Пришлось имитировать частичную потерю памяти: я «не помнил» кто я, откуда… Но сохранил технические знания и навыки, благодаря которым без труда устроился инженером. Постепенно обжился.

Но поиски не прекращал. Дело в том, что найти капсулу, можно только вызвав ее ответный сигнал на резонатор. Причем на очень ограниченном расстоянии. А капсула — это связь. Это шанс на возвращение домой! По всему пути мы оставляли маяки-передатчики для пеленга и связи с Энной. Меня, как и весь экипаж, вероятно, посчитали погибшим. Но, добравшись до первого из маяков, капсула сможет отправить сигнал. Я рассчитал, что спасательный крейсер и исследовательская капсула, двигаясь навстречу друг другу, успеют встретиться раньше, чем выйдет из строя система жизнеобеспечения…