Андрей Анисимов - Клуб любителей фантастики, 2018

— Тогда прогуляемся. Погода отличная…

Через несколько минут они шли по тропинке к лесу, темнеющему за зданием солнечного телескопа. Яркая дорожка Млечного Пути соединяла противоположные стороны горизонта.

— Наверное, никогда и не привыкну к звездному небу, — прошептала Света — А ведь вокруг многих из этих искорок существует жизнь…

— А мы мирно пасемся в своем заповеднике, — продолжил он.

— Так ли уж мирно? Живем, как на пороховой бочке! Того и гляди, все взлетит в тартарары!

— В тартарары не взлетают, а падают, — он постарался улыбнуться.

— Не придирайся…

— И как же твои добрые инопланетяне допускают такое? Непорядок в нашем заповеднике!

— Существуют болезни роста, — Света не желала поддерживать его шутливого тона. — Наша цивилизация — младенец по сравнению с древними цивилизациями Галактики. А многими болезнями лучше переболеть в детстве, чтобы выработался иммунитет на оставшуюся жизнь. Если мы, люди, то есть клетки, из которых состоит человечество, сами не выработаем иммунитет против войн, кризисов и так далее, то не помогут и лекарства галактических докторов. И братья по разуму это понимают. Что делать, наверное, многие цивилизации не доживают до зрелого возраста и не включаются в галактический социум. И это закономерно, ведь больные являются носителями инфекции. Конечно, развитые цивилизации помогают младшим братьям лекарствами, но даже мы уже знаем, что употребление лекарств ослабляет собственные защитные силы организма…

— Значит, нечего на них надеяться? — спросил он.

— Не знаю… — Света остановилась. Они как раз подошли к опушке леса.

— Может, вернемся?

— Нет, погуляем еще немного. Давно не бродила вот так, просто. Да и в небо обычно смотрю лишь в окуляр. Смотри, метеор!

— Загадала желание?

— У меня сейчас одно желание: чтобы маленький был похож на тебя. Чтобы был такой же умный и… немного загадочный.

— Слушай, — он остановился. — Весь вечер какие-то намеки…

— Больше не буду, — Света рассмеялась. — Но в каждой шутке— лишь доля шутки…

— У них там мощная вероятностная флюктуация, — сказал ему Новицкий перед отправкой. — Автоматические хроноскопы передали, что они близки к разгадке темной материи, бозону Хиггса и созданию моста Эйнштейна…

— У них он тоже называется бозоном Хиггса?

— В том-то и дело. Этот мир почти не отличается от того, из которого ты явился. Если тебе понравится, сможешь остаться в нем навсегда.

— И надолго меня отправляете?

— Не меньше, чем на полгода. Придется заблокировать часть твоей памяти, чтобы тебе было легче адаптироваться на той Земле, в том времени. Собственно, ты отправляешься в мир своей молодости. Если захочешь остаться, все, происходившее с тобой во время твоих межзвездных скитаний, начнет восприниматься, как сон.

— В том мире, как я понимаю, имеется и свой Андрей Янин?

— Правильно понимаешь. Ему там и пятнадцати нет. Мог быть твоим сыном.

— И кем я буду на этот раз?

— Писателем-фантастом. Сможешь чуток скорректировать их мир своей фантастикой. Кое-какие воспоминания о приключениях в разных мирах у тебя сохранятся. А лишние для того мира знания мы заблокируем. Но, повторяю, если решишь остаться там навсегда, то вообще забудешь, кем был.

— И мне останется жить каких-нибудь тридцать-сорок лет?

— Будешь вести правильный образ жизни, — и шестьдесят протянешь.

— И не останется способностей к телепортации и прочим чудесам?

— Через год ты разучишься даже трансформировать свой организм.

— И что же может заставить меня отказаться от имеющихся сейчас преимуществ?

— Любовь… — Новицкий помолчал. — Мы выбрали тебя, потому что в том мире многое зависит от женщины, стоящей на пороге совершенно преждевременного открытия. Ее открытие еще больше усилит отставание их гуманитарной сферы от точных наук. К чему это приводит, сам знаешь..

— И все-таки, почему я?

— Эта женщина, альтернативный вариант твоей первой любви… Я имею в виду самую первую любовь. В девятом классе…

— Света? — спросил Андрей после некоторого молчания.

— В том мире она тоже синий чулок, погрязший по уши в своих формулах…

— Вроде Склодовской-Кюри?

— Да, она там астрофизик…

Они шли по тропинке. По той самой тропинке, которая привела их пару ночей назад к водопаду. Огромные сосны с голубоватыми иглами давали прохладную тень.

— Ты слышат о теории бифуркаций? — спросила вдруг Света.

— Бифуркаций? — переспросил Андрей. — Нет.

— Странно, — Света недоверчиво взглянула на него. — При твоей-то эрудиции…

— Я не обязан знать все на свете…

— По этой теории в каждый квант времени рождаются новые вероятностные миры…

— Значит, их бесконечное множество?

— Совершенно верно. Теоретически могут существовать точки перехода между этими мирами. Есть такое понятие — мост Эйнштейна… Короче, в принципе, возможно даже создание машины времени. Только при переходе во времени будет происходить попадание в прошлое или будущее альтернативных миров. Причем некоторые из них могут почти не отличаться от нашего. Но в одном из них мы могли и не встретиться, через столько лет…

— Хорошо, что мы живем не в таком мире, — пробормотал он. — Мне запомнилось твое сравнение нашего мира с пороховой бочкой. Увы, это соответствует реальному положению дел…

Света молчала, глядя на водопад.

Он не знал, как ей все объяснить. Он мучился, разрываясь между долгом, требующим лишь минимального вмешательства в дела этой планеты, и велениями сердца, словно разморозившегося здесь после долгого сна. Именно поэтому он работал, не покладая рук, стараясь сбалансировать темпы развития науки этого мира с нравственными и этическими нормами общества. А они во многом зависели от здешнего социального устройства.

Догадки Светы были верны. В этой Вселенной Земля была закрыта для случайных галактических посетителей. А ишь подготовленные специалисты могли изучать и слегка корректировать развитие этой цивилизации.

— Я вспомнил наш вчерашний разговор, — сказал он. — Как ты представляешь взаимоотношения галактических цивилизаций, стоящих на разных уровнях развития?

— Учитель и ученик, — быстро ответила Света, словно ждавшая этот вопрос. — Умный учитель, воспитывающий ученика так, что малыш и не подозревает, что делает все не совсем по собственному желанию.

— Тогда это скорее дрессировщик, который работает по принципу' «кнут и пряник», как мы это делаем с нашими братьями меньшими.

— Я сгустила краски, когда сравнила людей с букашками. Люди, к счастью, не муравьи…

— Именно! Они часто поступают наперекор своим педагогам! К тому же, откуда у тебя такая уверенность, что эти учителя добры? Не преследуют ли они каких-то своих, корыстных целей?