Виктор Каика - Рекурсия

Опять же – ведь на земле не семь видов организмов. Разнообразие видов таково, что если перемножить все вероятности их возникновения, у нас не хватит жизни, чтобы просто написать это количество нулей! Я бы просто сказал – вероятность равна нулю! Вот и получается, что эволюция – это сплошное нарушение закона природы – второго закона термодинамики! Иначе это не закон. Либо существует другой закон – закон, противодействующий росту энтропии. А единственное из сегодня известного, что может препятствовать росту энтропии, это действия, связанные с принятием решений на основе осознанного мышления, которое, собственно, является способом существования сознания! Вот и получается, что вероятность зарождения жизни благодаря энтропии стремится к нулю, а благодаря мышлению – к единице, а так же к единице стремится и вероятность существования сознания ещё до зарождения жизни на Земле. Что и требовалось доказать! Но даже высокообразованные атеисты, верящие в силу науки, почему-то упорно, с завидным упрямством, этому сопротивляются, – улыбнулся Саша.

Немного помолчав и сделав глоток остывшего кофе, Александр добавил.

– Ты знаешь, у меня есть один клиент – он геолог, высокоучёный, однажды он высказал свои соображения о внешней запрограммированности жизни на Земле и обратил внимание на то, что в космосе известно всего около ста минералов – это данные, получаемые из анализа метеоритов; тогда как земные оболочки насчитывают их несколько тысяч! Это говорит о том, что развитие планеты нарушает закон энтропии.

– Что указывает на участие разума в создании Земли? – улыбнулся Юра.

– Выходит, что так. Но вернёмся к источникам на́шего разума – сказал Саша, особо выделяя интонационным ударением слово «нашего». – То бишь к нейронам. Почему я вообще вспомнил о существовании марксистско-ленинской философии? Ты понимаешь, какая штука, я всегда думал, что наш мозг – это компьютерная сеть; ведь каждый отдельно взятый нейрон – это компьютер. Но когда я увидел, как образуются межнейронные связи и вспомнил, что каждый нейрон может иметь до пятидесяти тысяч таких связей с другими нейронами, и попытался представить обычный наш компьютер с пятьюдесятью тысячами сетевых карт, то у меня возникли прямые ассоциации, связанные с третьим законом диалектики (отрицание отрицания), определяющим направление развитие материи, как движение по спирали. Я вообразил эту спираль, и понял, что мозг – это не компьютерная сеть!

Давай вспомним, как проявляется закон отрицание отрицания, на примере развития электроники. Сначала появились ламповые устройства: ламповые усилители, ламповые радиоприёмники, ламповые телевизоры, ламповые компьютеры. Базовый элемент этих устройств – ламповый триод, управлялся напряжением. Потом, на базе полупроводниковых p-n переходов, появились полупроводниковые триоды или, как их потом стали называть, обычные транзисторы, но в отличие от ламповых, они управлялись током. Однако, по закону отрицание отрицания, вскоре появились полевые транзисторы, и они, уже более совершенные триоды, снова управлялись напряжением, как и ламповые! Таким образом, в развитии электроники сформировался виток спирали. Но ты в курсе того, что до появления современных, цифровых компьютеров, сначала были изобретены компьютеры аналоговые? – улыбнулся Саша и вопрошающе посмотрел на друга.

– Что-то слышал, но не представляю, что это такое, – ответил Юра.

– Мало того, первые аналоговые компьютеры были механические! Водородную бомбу совсем молодой тогда ещё Андрей Дмитриевич Сахаров рассчитал на логарифмической линейке! Это и был первый аналоговый компьютер! – улыбнулся Александр. – Кстати, первые цифровые компьютеры тоже были механическими. Например, в промышленных масштабах выпускался арифмометр под названием «Феликс».

– Да, да, припоминаю, он тоже был железным, – рассмеялся Юра. – Увековечили Феликса Эдмундовича в очередной раз.

Саша улыбнулся и продолжил экскурс.

– А слышал ли ты такое понятие, как операционный усилитель?

– Слышал, но как всегда, слова, вроде, каждое по отдельности – понятные, а вместе что обозначают – не знаю.

– Это первые дифференциальные усилители постоянного тока на интегральных микросхемах, очень чувствительные, с большим коэффициентом усиления. А операционными их назвали потому, что их использовали в операциях в аналоговых вычислительных машинах. Представь, как это работало. Большая панель с множеством контактов, называемая наборным полем, и программирование сводилось к тому, что, соединяя контакты проводами, строилась логическая схема для решения конкретной задачи. Чтобы было понятно, приведу пример. Используя разные сопротивления можно подобрать любой необходимый коэффициент усиления операционного усилителя, скажем, пусть равным десяти, и тогда любое поданное на его вход напряжение, усилится ровно в десять раз, что будет умножением любого числа на десять. Например, подал на вход усилителя полтора вольта, а на выходе получил пятнадцать; подал три – получил тридцать. Это – линейная зависимость, но можно встроить и любую нелинейную функцию, например ту же y = x 2 . Конечно же, были и схемы реализующие сложение двух напряжений или вычитание. В общем – аналоговый компьютер.

Тут Александр сделал многозначительную паузу и, пристально посмотрев на друга, произнёс:

– Юра, сеть нейронов – это не компьютерная сеть! Это объединение миллиардов нейронов в готовые логические схемы, хранящие бесконечное множество готовых решений, не требующих вычислений! Наш мозг – это следующий виток в развитии аналогового компьютера, состоящего не из операционных усилителей и проводов, а из нейронов и связей между ними. Для решения той или иной задачи, каждый нейрон включается в ту или иную уже заранее сформированную межнейронными связями логическую схему, моментально выдающую результат! Однажды убедившись, что дважды два – четыре, ты больше не считаешь, не совершаешь арифметических действий, в одно мгновение проключается готовая для решения данной задачи схема, и ты просто знаешь результат!

– Ну да, если все нейроны формируются в начале жизни, то запоминание информации – это образование межнейронных связей, потому человек и запоминает с трудом, а помнит долго, – улыбнулся Юра.

В этот момент у Александра зазвонил мобильный телефон.

Александр сидел в удобном кресле салона первого класса большого красивого аэробуса одной из известнейших европейских авиакомпаний, вылетевшего три часа назад из славного города Копенгаген, в аэропорту которого он сделал пересадку, и теперь несущего его в ночном летнем небе в сторону подсвеченного севшим солнцем горизонта на высоте 10 тысяч метров к континенту, расположенному за океаном на противоположной стороне планеты Земля, в Сиэтл – крупнейший город на северо-западе США. Звонок, прервавший беседу двух друзей, происходившую в тот день за чашкой кофе у большого аквариума в лаборатории, возглавляемой Юрием, оказался очередным подарком судьбы – звонком одного из крупных партнёров Александра, представляющего интересы американской компании, разрабатывающей операционные системы, и не только. У Саши был заключен с ними договор, и он не раз покупал у них программы для своих клиентов, но чтобы ещё больше стимулировать его деятельность в этом направлении, для таких контрагентов как он, работающих с конечными пользователями, участником договора с другой стороны, и как раз таки человеком звонившим, периодически объявлялись различного рода бонусы за активное участие в распространении программного продукта.