Диана Гэблдон - Эхо прошлого. Книга 2. На краю пропасти [litres]

– Зачем ему это надо? – спросил Уильям Баккли. – На кой черт ему сдался ваш парень?

Тем же вопросом задавались и Брианна с Роджером с того самого момента, как узнали об исчезновении Джема. Только ответа никто не знал…

– Есть два варианта, – хрипло, через силу, ответил Роджер. – Для более легкого прохода во времени… или из-за золота.

– Золота? – Баккли удивленно округлил ярко-зеленые глаза. – Какого еще золота?

– Золота, о котором шла речь в пропавшем письме, – пояснила Брианна, слишком измученная, чтобы ломать голову над тем, стоит ли ему рассказывать. Да и к чему сейчас эти тайны? – Там была приписка, которую сделал мой отец. Про имущество джентльмена из Италии – помнишь? Роджер говорил, ты читал письма.

– Не обратил внимания, – признался Баккли. – Так речь шла о золоте? А что за джентльмен из Италии?

– Чарльз Стюарт.

И они, не вдаваясь в подробности, рассказали о золоте якобитов, которое давным-давно, в финале восстания (а ведь тогда Баккли был ребенком чуть постарше Мэнди!) поделили и спрятали в скалах представители трех крупнейших кланов: Дугал Маккензи, Гектор Кэмерон и Арч Баг из Грант-Леоха. Брианна внимательно наблюдала за Баккли, но тот при упоминании Маккензи и бровью не повел. Выходит, о своем происхождении он ничего не знает. Хотя сейчас уже не важно…

Что случилось с долей Маккензи и Грантов, неизвестно, а вот Гектор Кэмерон после поражения якобитов припрятал свою часть под сиденьем экипажа и бежал в Новый Свет, где купил плантацию «Горная речка», а остатки…

– Золото хранит испанец? – переспросил Баккли, хмуря тяжелые брови. – Какого черта это значит?

– Понятия не имеем, – отозвался Роджер. Он сидел за столом, отвернувшись и глядя в лес. – Знал лишь Джем.

Тут он вздрогнул и повернулся к Брианне:

– Оркнейские острова. Каллахан!

– В смысле?

– Роб Кэмерон! – невпопад выпалил он. – Как думаешь, сколько ему лет?

– Не знаю, – смущенно отозвалась Брианна. – Лет тридцать с небольшим, наверное. А что?

– Каллахан говорил, что Кэмерон занимался раскопками с двадцати. А может… я только сейчас подумал… – Роджер вынужден был замолчать, чтобы откашляться. – Если он увлекся историей и археологией лет пятнадцать-восемнадцать назад, то вполне мог знать Гейлис Дункан. Точнее, Гиллиан Эдгардс, как ее тогда звали.

– Нет-нет-нет, – замотала головой Брианна – не протестуя, просто не желая этого слышать. – Только не это! Не хватало нам еще одного чертова якобита.

– Вряд ли, – с иронией сказал Роджер, чуть было не улыбнувшись. – Не думаю, что он больной на голову. И на идеалиста не похож. Но он из националистов. А они хоть и не психи, но… Как думаешь, есть шансы, что Кэмерон все-таки был знаком с Гиллиан Эдгардс?

Кто бы знал… Копаться в прошлом Кэмерона за последние двадцать лет уже некогда. Но Роджер вполне может быть прав. Гиллиан в свое время интересовалась и якобитской историей, и современной политикой. Их с Робом Кэмероном дорожки вполне могли пересечься. А если так…

– Если так, – мрачно сказал Роджер, – то одному Богу известно, что она ему наговорила. И какие документы оставила.

В кабинете хранились ее дневники. Если Роб был в свое время с ней знаком, он вполне мог тоже их прочесть.

– Уж приписку твоего отца он точно видел, – резюмировал Роджер. Он потер лоб, на котором темнел большой синяк, и вздохнул. – Хотя какая разница. Сейчас главное – найти Джема.

Брианна вручила обоим по половинке алмазной броши и по паре сэндвичей с арахисовым маслом.

– На дорожку, – слабо пошутила она.

Теперь теплая одежда и крепкая обувь… Роджеру Брианна дала швейцарский нож, Баккли предпочел кухонный тесак из нержавейки, восхитившись его зазубренным краем.

Время вышло.

Когда синий «Мустанг» притормозил у подножия холма Крэйг-на-Дун, солнце стояло еще высоко – Брианне надо было успеть домой до возвращения Мэнди. Рядом все еще был припаркован грузовик Кэмерона. Брианну при его виде пробрала дрожь.

– Иди, – велел Роджер Баккли, когда машина остановилась. – Я сейчас.

Уильям глянул на Брианну такими же зелеными, как у Роджера, глазами, мимоходом коснулся ее руки и вылез наружу. Роджер не стал тянуть – у него не было времени подготовить прощальную речь, да и сказать хотелось лишь одно.

– Я тебя люблю. – Он обнял ее за плечи, не отпуская. – Я найду его, Брианна, обещаю. Скоро мы вернемся. Сюда, в наше время.

– Я тоже тебя люблю, – хотела ответить она, но не вышло: изо рта вырвался лишь неразборчивый хрип. Однако Роджер понял все без слов, стиснул ее еще крепче, до синяков, и открыл дверь.

Брианна смотрела, не в силах оторвать взгляд, как они поднимаются на холм к невидимому отсюда каменному кругу, пока оба не исчезли из виду. Может, ей просто чудилось, но она как будто слышала камни: их жуткое гудение, вибрацией отзывавшееся внутри, осталось в ее памяти навсегда.

Дрожа и смаргивая пелену слез, она завела двигатель и тронулась с места. Медленно, осторожно. Потому что у Мэнди больше никого, кроме нее, не осталось.

Тем же вечером Брианна зашла в кабинет Роджера. Ее мутило, к боли и страхам прибавилась изрядная усталость. Она села за стол, пытаясь ощутить присутствие мужа, но комната была пуста.

Мэнди спала – как ни странно, она не переняла тревогу матери. Впрочем, она привыкла к постоянным отлучкам отца – Роджер частенько уезжал то в Лондон, то в Оксфорд, обычно ночуя в Инвернессе. Будет ли она вообще его помнить, если он вдруг не вернется?..

Чтобы избавиться от назойливой мысли, Брианна встала и принялась бродить по кабинету, ища сама не зная что. Ее подташнивало, в горле стоял ком, голова кружилась.

Она подняла змейку, погладила ее. Взглянула на коробку – может, незримое присутствие родителей хоть немного ее утешит? Но читать их письма без Роджера… это немыслимо. Она вернула змейку на место и слепо уставилась на книжные полки.

Кроме справочников по истории Американской революции, которые заказывал Роджер, там стояли и книги ее отца из его старого кабинета. «Франклин У. Рэндолл» – гласила надпись на ровных корешках. Брианна вытащила одну и села, прижимая книгу к груди.

Она уже однажды просила его о помощи – приглядеть за пропавшей дочерью Йена. Теперь отец наверняка позаботится и о Джеме…

Брианна перебирала страницы, успокаиваясь их тихим шелестом. В голове звенело одно лишь слово: «Папочка». Наткнувшись вдруг на сложенный лист бумаги, она ничуть не удивилась.

Письмо было лишь черновиком: с перечеркнутыми абзацами, вставками, вопросительными знаками на полях… Само собой, без даты и подписи. Однако адресовано оно, конечно же, было именно ей.

«Дорогая моя девочка, мы только что расстались после чудесного дня в «Шермане» (удивительно, но Брианна еще помнила, что так назывался тир, где она упражнялась в стрельбе). В ушах до сих пор звенит. Всякий раз, когда ты попадаешь в цель, я восхищаюсь твоим талантом, даже немного завидую и боюсь за тебя. Не знаю, прочитаешь ли ты когда-нибудь эти строки. А может, я сам наберусь храбрости и признаюсь на смертном одре… (Или тебе расскажет мать, если я совершу очередную подлость… Хотя нет, Клэр слишком благородна. Я никогда не встречал такой женщины. Она сдержит слово.)