Эдвин Табб - Рассказы

Однако как ни прикидывай, а похороны собаки — это совсем не то. Хотя бы потому, что они не вызывают того особого уважения, с которым относятся к похоронам человека, а как Эфраим, так и Люк высоко почитали свою профессию.

— На несчастные случаи рассчитывать не приходится, — сказал однажды Люк, когда они только еще приступили к обсуждению вопроса о слиянии их фирм. — При наличии защитных полей и прочих штучек-дрючек, которые спасают от смерти зазевавшихся идиотов, несчастных случаев теперь практически не бывает.

— А самоубийства? — Эфраим напомнил о проверенном веками, надежном источнике дохода. Люк отрицательно покачал головой.

— Нынче люди не впадают в депрессию, — сказал он. — А если и впадают, то не до такой степени, чтобы в этом состоянии покончить с собой. Нет, у нас с вами только один выход — стать компаньонами и все расходы нести пополам. Иначе и вы и я будем вынуждены свернуть дело.

Но, как потом оказалось, эта акция только отсрочила неизбежный крах.

Собака перестала почесываться и отправилась обследовать соседние деревья, Джо Уэстон, шатаясь пуще прежнего, вылез из кабачка и на сей раз ухитрился перейти улицу без ущерба для своего достоинства. Жара спадала, и городок постепенно оживал. Мимо прошла компания подростков, которые с обычной усмешкой покосились на урны, могильные памятники, гробы и венки, выставленные в витрине похоронного бюро. Прислушавшись к их замечаниям, Люк втянул голову в плечи.

— «Хана им», «крышка», — скорбно повторил он. — Слыхали? Даже сопляки, и те нас теперь не уважают.

— Вурдалаки! — ахнул Эфраим и весь передернулся. — Да меня в жизни никто так не называл!

— Эфраим, — сказал Люк, — наша профессия умерла. Пора взглянуть правде в лицо.

— А если вы все-таки ошибаетесь? — Эфраим не желал сдаваться. — Вдруг это просто временный спад? Может, чума вспыхнет или еще какая эпидемия?

— Никаких шансов, — с горечью сказал Люк. — Мы держались до последнего, Эфраим, но обстоятельства нас доконали. Нам осталось только все распродать и пойти работать на завод пищевых концентратов.

Как это ни было тяжело, но пришла пора расстаться с иллюзиями. Даже Эфраим не мог не согласиться, что надежда на чуму — это воздушный замок. Его очередной вздох прозвучал как свист проносившегося в небе реактивного лайнера.

— Пожалуй, вы правы, Люк, — уныло проговорил он. — Очень печально, но никуда от этого не денешься. Эх, устроить бы напоследок хоть одни настоящие похороны по первому разряду. — В его глазах сверкнула какая-то новая мысль.

— Люк!

— Ну?

— Вы ведь сказали, что наша профессия умерла. Правильно?

— Мы с вами последние из гробовщиков, — изрек Люк. — Когда мы закроем это похоронное бюро, наша профессия перестанет существовать.

— Верно. Но если есть покойник, что с ним обычно делают, а?

— Вы опять за свое?

— Хоронят его, вот что. — Эфраим ликовал. — Теперь поняли, о чем я? Мы с вами устроим еще одну — последнюю — погребальную церемонию на самом высоком уровне и символически похороним нашу профессию. — Тут он обратил внимание на выражение лица Люка.

— Вы разве против?

— Против.

— Но почему?

— Да потому, что такую символическую церемонию не воспримут всерьез, отнесутся к ней как к шутке. Вы же слышали тех паршивцев. А представляете, каково нам придется, если мы вздумаем хоронить пустой гроб?

Эфраим представлял.

— Они будут хохотать до колик. — Люк вдруг задумался. — Ну а если гроб не будет пустым? Или никто не узнает, что он пуст?

— К чему вы клоните? — Эфраим уже был не рад, что ему в голову пришла эта дерзкая мысль.

— У меня идея. — Люк несколько раз молча кивнул, разрабатывая в уме план действий. — Мы устроим похороны, но так, что комар носа не подточит. Люди будут думать, что в гробу лежит настоящий покойник. И, веря в это, они отнесутся к похоронам с уважением, а нас с вами никто не поднимет на смех.

— Гениально, — сказал Эфраим. Ему ужас как не хотелось портить настроение своему размечтавшемуся компаньону. — Однако вам не кажется, что вы несколько увлеклись и кое-что упустили из виду? Как мы, к примеру, раздобудем покойника?

— Очень просто. — Люк окинул своего собеседника профессиональным взглядом. — Мы объявим, что вы скончались. Из вас получится отличный покойник.

— А из вас еще лучше.

— Вы старше меня и пользуетесь большой известностью.

— Но идея-то моя, а не ваша, — не уступал Эфраим.

— Бросим жребий, — предложил Люк.

Эфраим проиграл.

Похороны прошли с колоссальным успехом. Это вынужден был признать даже Эфраим. Он был слегка уязвлен тем, что их устройством насладился один Люк, но зато он сам выбрал себе гроб, а обилие цветов и венков поражало глаз. Было нанято двадцать плакальщиков и десять носильщиков, школьный оркестр прекрасно исполнил траурный марш из «Саула», и те, кто был знаком с Эфраимом или хотя бы знал его в лицо, а также знакомые его знакомых — все шли за гробом, полные решимости принять участие в этой феерии.

Смертные случаи были столь редки, что производили сенсацию, и Люк, действуя через своего троюродного брата, агента по рекламе, умело использовал прессу и телевидение. Все отели города были забиты до отказа. Владельцы домов, в которых нашлись свободные комнаты, гребли деньги лопатой. Весь мир следил за церемонией, которая транслировалась по глобальному телевидению; полюбоваться этим зрелищем прибыли даже делегации от Ригеля, Веги и ряда других членов Союза Цивилизаций Галактики.

Для Сенте-Форкса это был знаменательный день.

— Пятнадцать заказов, — мурлыкал Люк. — Начиная с дочурки миссис Хоумер, которая хочет, чтобы мы похоронили ее любимую куклу, и кончая Фредом Истербаем, пожелавшим с нашей помощью предать земле свой аппендикс. До сих пор Фред по каким-то соображениям держал его в банке, а теперь вот решил похоронить со всеми почестями.

— Погодите-ка — Эфраим потер воспаленные щеки. Он вместе с остальными участвовал в похоронной процессии, прилепив для маскировки фальшивые бакенбарды, и сейчас страдал от аллергии на клей. — С каких это пор мы пали так низко, что беремся за погребение кукол?

— С тех пор, как получили заказы. — Люк деловито взялся за карандаш. — Сейчас посмотрим. У нас есть ореховая доска — ее вполне хватит для гроба — и кусок того белого плюша…

Он сложил несколько цифр, умножил сумму на два, склонив голову, оценил взглядом полученный результат и округлил его.

— Куклу мы потом, конечно, выкопаем. Я учел это в своих расчетах.

— Ничего не понимаю, — сказал Эфраим. — Мы ведь организовали эту церемонию, чтобы символически похоронить нашу профессию. Кристально чистый, благородный конец достойного уважаемого ремесла. А вы мне тут толкуете о потворстве капризам ребенка из богатой семьи. Я был уверен, что после этих похорон наша фирма закроется.