Джек Вэнс - Рассказы

— В аду.

Пэррин тяжело дышал.

— И на что похож ад?

— Он холодный и мрачный. Пэррин отшатнулся:

— Уходи. Уходи!

Лицо девушки расплывалось, словно он видел ее сквозь слезы.

— Куда же я пойду?

— Назад, откуда пришла.

— Но мне некуда идти, кроме лагуны, — потерянно проговорила она. — А здесь… — Внезапно она замолчала, быстро шагнула вперед и остановилась, глядя ему в лицо. Он ощущал тепло ее тела. — Неужели ты меня боишься?

Пэррин с трудом отвел взгляд от ее лица.

— Ты ненастоящая… Ты — нечто, воплотившееся в мою мечту. Может, это ты убила Сегуйло. Я не знаю, что ты такое. Но ты ненастоящая.

— Ненастоящая? Нет, я настоящая. Дотронься. Вот моя рука.

Пэррин сделал шаг назад.

— Возьми нож, — страстно заговорила девушка. — Если хочешь, режь меня — ты увидишь кровь. Режь глубже — ты увидишь кость…

— А что будет, если я всажу нож в твое сердце? — спросил Пэррин.

Она не ответила, глядя на него большими глазами.

— Зачем ты пришла сюда? — закричал Пэррин.

Она оглянулась на темную воду.

— Это все чары'… темнота… — несвязно пробормотала Сью, и Пэррин понял, что девушка читает его мысли. Неужели она, как попугай, повторяв его мысли на протяжении всего разговора?

— Тогда, в воздухе, — проговорила она, — двигатель вдруг стал плохо тянуть. Я планировала, ловила воздушные потоки, луны привели меня сюда… Я делала все возможное, чтобы удержаться в воздухе…

— Говори своими словами, — резко прервал ее Пэррин. — Я знаю, что ты ненастоящая, но где Сегуйло?

— Сегуйло? — Она подняла руку, поправила волосы и неопределенно улыбнулась Пэррину. «Настоящая она или нет? — Кровь стучала в его висках. — Настоящая или нет?..»

— Я не фантом, — сказала она. — Я реальна… Она медленно подошла к Пэррину, улавливая его чувства, его мысли, желания.

— Нет, нет. Уходи. Уходи! — воскликнул Перрин прерывающимся голосом.

Она остановилась и взглянула на него затуманившимся взором.

— Ну хорошо. Сейчас я уйду.

— Сейчас! И навсегда!

— Но возможно, ты еще попросишь меня вернуться…

Она медленно вышла за дверь. Подбежав к окну, Пэррин наблюдал, как очертания стройной фигуры теряются в лунном свете. Подойдя к краю рифа, она остановилась. Внезапно Пэррин почувствовал невыносимую боль. Чего он лишает себя? Настоящая или нет, она была именно такой, какую, он хотел. Она была так похожа на настоящую… Он подался вперед, чтобы позвать: «Вернись… кем бы ты ни была…» — но сдержался.

Когда он снова взглянул на утес, девушка исчезла… Куда? Пэррин задумчиво оглядел залитое лунным светом море. Он так хотел, чтобы Сью была рядом, но он больше не верил в происходящее. Он поверил фантому по имени Сегуйло, поверил появившемуся передатчику — они оба отвечали его желаниям. Так же как и девушка, а он прогнал ее прочь… «Нет, я поступил правильно, — пытался он убедить себя. — Кто знает, во что бы она превратилась, если повернуться к ней спиной…»

Когда наконец рассвело, небо вновь было затянуто облаками.

Сине-зеленая Магда, похожая на заплесневелый апельсин, тускло мерцала в небе. Вода блестела, как масло… В западном векторе обзора он заметил движение, это баржа вождя Панапы, подобно водяному пауку, ползла у горизонта. Перепрыгивая через ступеньки, Пэррин взлетел на прожекторную площадку, включил прожектор на полную мощность и направил в сторону судна серию беспорядочных вспышек.

Баржа продолжала двигаться в прежнем направлении, весла дружно поднимались и опускались. Клочья тумана опустились на воду. Баржа превратилась в темное пятно и исчезла.

Пэррин подошел к старому передатчику Сегуйло и сел, уставившись на него. Затем вскочил, снял кожух с аппарата и разобрал его на части. Он увидел оплавившийся металл, обгоревшие провода, разбитую керамику. Задвинув этот хлам в угол, Перрин встал у окна.

Солнце стояло в зените, небо было цвета незрелого винограда. Море медленно дышало, огромные бесформенные водяные глыбы вздымались и падали. Прилив шел на убыль, утес высоко поднимался из воды, обнажившиеся черные скалы казались незнакомыми. Море пульсировало вверх-вниз, вверх-вниз, шумно облизывая выброшенные на берег обломки.

Пэррин спустился по лестнице. По пути он посмотрел в зеркало, висевшее в ванной, и собственное лицо, бледное и безжизненное, с впалыми щеками и широко раскрытыми глазами, глянуло на него.

Пэррин вышел наружу и осторожно зашагал по утесу, впившись взглядом в кромку воды. Вздымающиеся водные громады закрывали обзор, были видны только тени и изменчивые столбы света. Шаг за шагом он обходил утес. Когда Пэррин вернулся к маяку и сел на пороге, солнце клонилось к закату.

Этой ночью дверь будет надежно закрыта. Никакая приманка не сможет заставить его отпереть, самые соблазнительные видения будут умолять его впустую. Он вновь подумал о пропавшем напарнике. Чему поверил Сегуйло? Что за существо создала его фантазия? Существо, силы и злобы которого хватило, чтобы погубить его… Возможно, здесь каждый становится жертвой собственного воображения. Когда все пять лун восходят вместе, Айзел-рок — неподходящее место для человека с богатой фантазией.

Этой ночью он будет спать, охраняемый стальной дверью и безмятежностью сна.

Солнце закатилось в клубы плотного тумана. Север, восток и юг одновременно вспыхнули фиолетовым, а запад окрасился в белый и темно-зеленый цвета, которые, смешавшись, превратились в темно-коричневый. Пэррин вошел внутрь маяка, запер дверь, включил прожектор, и красно-белые лучи заскользили по горизонту.

Он открыл упаковку с консервированным ужином и без аппетита поел. За окном стояла непроглядная ночь. Прилив нарастал, и волны шипели и стонали у рифов.

Пэррин лежал в постели, но сон не приходил к нему. За окном был виден свет маяка, и вот, словно в дымке синего газа, сияя сквозь облака, появились все пять лун.

Пэррин резко повернулся в постели. Ему нечего бояться: здесь, на маяке, он в полной безопасности. Ни один человек не в силах сломать дверь, для этого нужна мощь мастодонта, когти горного медведя, свирепость акулы…

Он оперся на локоть, приподнялся, прислушался… Что за посторонний звук? Пэррин выглянул в окно, и душа его ушла в пятки — он увидел неясные очертания чего-то огромного. Пока он смотрел, оно неуклюже двинулось к маяку. Он знал, что так и будет. «Нет, нет! — Пэррин бросился в кровать, забрался с головой под одеяло. — Это плод моего, воображения… Убирайся прочь! Убирайся!»

Он прислушался. Наверное, сейчас оно уже у дверей. Поднимает свою тяжелую лапу, и когти блестят в лунном свете.

— Нет, нет! — закричал Пэррин. — Там ничего нет! Он поднял голову и прислушался. Донеслись скрежет и грохот, как будто огромная туша билась в дверь.