Гарри Гаррисон - Миры Гарри Гаррисона. Том 18

— Рад был бы сообщить какую-нибудь хорошую новость, но мы, кажется, зашли в тупик. Мы достали послужной список Алекса Тотта. Пилот он был выдающийся, об этом говорит множество отзывов. Но сильно пил — на грани алкоголизма, и характер у него был скверный. После войны от него избавились при первой же возможности. По адресу, который он тогда оставил, мы не нашли никаких его следов. Его пилотские права еще действительны, ФБР проследило по ним, где он работал. Но сам он исчез — и след простыл. История, которую рассказал Дасти Родс, подтвердилась. Его впутали в это дело, а потом предоставили выпутываться, как сможет. Происхождение денег, переведенных на его счет, выяснить невозможно.

— А что будет с Родсом? — спросила Шелли.

— Теперь — ничего. Остаток денег, которые он от них получил, реквизирован и передан в фонд помощи жертвам преступлений, а он дал подробные показания обо всем, что произошло и что он делал. Теперь он будет вести себя паинькой, иначе ему придется отвечать сразу по многим статьям. Мы хотим, чтобы вокруг этого дела не было никакого шума, пока не закончится расследование.

Шелли кивнула и повернулась к Брайану:

— Расскажите мне о ваших успехах. Удалось вам заставить работать этот мозг Б?

— Знаете, удалось, и иногда он работает на удивление хорошо. Но не настолько часто, чтобы на него можно было положиться. Там то и дело происходят какие-то необычные и очень любопытные сбои.

— Неужели? Я думала, что с помощью «ламы-5» отыскивать дефекты станет проще.

— Так оно и есть. Но я думаю, тут дело больше в конструкции. Вы знаете, что мозг Б должен контролировать мозг А и вмешиваться, когда надо, чтобы он не сбивался с толку. Теоретически это должно получаться лучше, когда мозг А не знает, что происходит. Но похоже, что у Робина мозг А до того поумнел, что научился замечать такое вмешательство, — и попытался найти способ возвращаться в прежнее состояние. Кончилось тем, что между ними началась борьба за власть, за управление.

— Напоминает шизофрению у человека — расщепление личности.

— Точно. Безумие человека отражается в сумасшествии машины, и наоборот. А почему бы и нет? Когда мозг начинает барахлить, одни и те же причины будут приводить к одним и тем же симптомам — что у машины, что у человека.

— Должно быть, это не слишком приятно — когда ничего не можешь поделать с полоумным мозгом в металлическом корпусе.

— Да нет, я бы не сказал. Это даже ободряет! Чем больше сбои у робота напоминают то, что случается с человеком, тем ближе мы к созданию человекоподобного машинного интеллекта.

— Но если все хорошо, то чем вы так обеспокоены?

— А что, это видно? Ну, возможно, дело в том, что я уже добрался до конца тех заметок, которые мы привезли. Проделал почти все, что в них описано. Значит, теперь я отправляюсь в плавание по неведомому морю.

— А разве обязательно, чтобы этот ваш искусственный интеллект был таким же, как тот, который похитили?

— В общем, да, если не говорить о мелочах. Дело в том, что в нем уж слишком много дефектов — боюсь, не застряли ли мы на второстепенной вершине.

— Что это значит? — спросил Бен.

— Простая аналогия. Исследователь похож на слепого альпиниста. Он лезет в гору и в конце концов добирается до вершины — дальше подниматься некуда. Но поскольку он ничего не видит, он не может догадаться, что поднялся не на главную вершину, а на соседнюю, пониже, и что это тупик. Цели ему здесь не достигнуть — для этого надо снова спуститься вниз и искать другой путь к главной вершине.

— В этом есть смысл, — сказал Бен. — Значит, ты хочешь сказать, что искусственный интеллект, который ты только что построил, — видимо, почти такой же, как тот, что похитили, — это, возможно, всего лишь второстепенная гора, а не главная вершина?

— Боюсь, что так.

Бен весело присвистнул:

— Так это же самая лучшая новость, какую только можно придумать!

— Вы случайно не переутомились?

— А ты подумай! Это значит, что кто бы ни украл твою старую модель, теперь оказался в таком же тупике, — но он этого даже не знает! А тебе никто не мешает усовершенствовать свою машину. И тогда у нас будет то, что нужно, а у них нет!

После недолгого раздумья на лице у Брайана появилась широкая улыбка.

— Конечно, вы правы, это действительно самая лучшая новость. Те жулики застряли в тупике — а я буду двигаться дальше.

— Только не сейчас, а после обеда, — заявила Шелли, ставя рюмку на стол и указывая на дверь. — Выметайтесь отсюда. Уже больше двух, и я умираю от голода. Еда — прежде всего, а все разговоры — потом.

Когда они управились с си-хронг-му-сам-ротом — который, несмотря на устрашающее название, оказался необыкновенно вкусным и представлял собой кисло-сладко-соленую свиную грудинку, — у них едва хватило сил на десерт, состоявший из вареной на пару тыквы со сладкой начинкой.

— Никогда больше не буду есть армейского пайка, — проворчал довольный Брайан, похлопывая себя по животу.

— Скажите это повару — он будет счастлив, — отозвалась Шелли. — Во всяком случае, я так и сделаю.

Лэт Фроа принял их похвалы как должное, удовлетворенно кивая:

— Неплохо получилось, правда? Если остальным парням понравится, я постараюсь добиться, чтобы такие блюда включили в обычное меню. Хотя бы ради меня.

Бен распрощался и ушел, а Брайан и Шелли решили немного пройтись после обеда, прежде чем идти в лабораторию.

— Мне не терпится — но немного страшно, — сказал Брайан. — Отправляться в неведомые моря. До сих пор у меня была карта — мои собственные заметки, а теперь она кончилась. Не слишком ли большая наглость со стороны четырнадцатилетнего мальчишки — надеяться на успех там, где осрамился двадцатичетырехлетний?

— Ну не скажите. Доктор Снэрсбрук говорит, что вы теперь соображаете лучше, чем раньше, — ваш имплантат наделил вас какими-то необыкновенными способностями. А кроме того, вы с ней очень многого добились, анализируя работу вашего мозга, — вы узнали о себе, наверное, больше, чем мог бы узнать целый полк психологов. Я убеждена, что вам все удастся, Брайан. И вы подарите миру нечто совершенно новое.

— Человекоподобный машинный интеллект — не больше и не меньше!

22 июля 2024 года

Проснувшись, Бен прослушал записи своего автосекретаря и услышал голос Брайана:

— Бен, сейчас четыре утра, и дело в шляпе! Данных, которые были в Робине, почти хватило, а остальное добавила доктор Снэрсбрук — она раскодировала кое-что из моего мозга. Это была каторжная работа, но мы управились. Так что теперь Робин теоретически содержит копию моего «суперэго». Я велел компьютеру заново пересмотреть все программы Робина и попытаться интегрировать то, что в них было, с новым материалом. Теперь мне надо немного поспать. Если сможете, приходите, пожалуйста, в лабораторию после обеда — я вам все покажу. Конец связи — и спокойной ночи.