Дэвид Бишоф - Миры Гарри Гаррисона. Том 16

— Поцелуй меня в задницу! — гаркнул Билл. Его можно простить: он выпалил сгоряча.

Исход сражения оставался непредсказуемым. Эффект неожиданности был потерян ( ведь неожиданность действенна, только когда неожиданна ), поэтому чаша весов клонилась на сторону мессира, который брал числом, причем сам предпочитал отсиживаться за балюстрадой в окружении развращенных помощников. Солдаты в доспехах — их шеи кровоточили от непрерывных автоматических инъекций: им кололи возбудитель ярости — медленно, но верно теснили противника, размахивая лазерными пиками, которые производили глухие взрывы громадной разрушительной мощности. Сплок, с его склонностью к логике, предусмотрительно прихватил с собой канистру УЛП, поглощавшей энергию аэрозоли, поэтому первый натиск удалось отразить без потерь. Но что будет дальше?

Как ни странно, ответ содержался в одной-единственной голубой розе.

Кому-то может показаться, что здесь что-то не так. Кому-то, возможно, захочется обвинить голубую розу в соучастии. Ничего подобного! Ее никак нельзя считать ответственной за то, что произошло в гостиной.

Голубая роза стояла на кофейном столике капитана Дирка. Столик не играет в событиях никакой роли, но он там был.

Что гораздо важнее, был там и Дирк.

Точнее, в то утро, когда расцвела голубая роза, а потом офицер службы связи, которого до тех пор мало кто замечал, принес перехваченную бредограмму, Дирк находился в своей каюте на борту «Смекалки».

— Бредограмма? — спросил Дирк, когда офицер службы связи Пол Муни — не путать с актером! — принес ему распечатку.

— Так точно, сэр, — отозвался Муни, высокий, симпатичный молодой человек с маленькими усиками. Дирку вспомнилось, что, когда Муни впервые появился на корабле, над его усиками потешались все кому не лень. То было странное время: экипаж смеялся над всем подряд. Но Муни этого, естественно, не знал и решил, что смеются над ним.

Так оно, впрочем, до какой-то степени и было.

За одну ночь добродушный, веселый рубаха-парень Муни превратился в мизантропа. Он сидел в одиночестве в радиорубке, стены которой обтянул черным крепом, утверждая, что от яркого света ламп у него болят глаза. Еду ему присылали в рубку, разговаривать с кем бы то ни было он наотрез отказывался. Порой, проходя мимо рубки, можно было услышать непонятный стук. Никто не знал, что там происходит, а посему ореол загадочности вокруг Муни все разрастался.

В конце концов о поведении Муни доложили капитану. На Дирке в тот день был коричнево-голубой эластичный комбинезон, и он пребывал в приподнятом настроении.

— Пускай остается в рубке. Не трогайте его, он скоро очухается.

— Но, сэр, он ведет себя необычно!

— А с каких пор мы не терпим необычного поведения у тех, кого подозреваем в помешательстве?

— Вы хотите сказать, что Муни чокнулся?

— Надеюсь, временно. Оставьте его в покое. Все образуется.

Дирк оказался прав. Запершись в обтянутой черным крепом рубке, Муни со временем вернул себе уверенность и здравомыслие.

— Эй! — воскликнул он. — Пожалуй, мои усы и впрямь смешны. Какой же я дурак, что обиделся на ребят!

Он прикинул, стоит ли выходить из рубки, и внезапно понял, что ему хочется сыграть в пинг-понг. Однако сначала следовало кое-что сделать.

— Кое-что особенное, — сказал себе Муни. Когда он посмотрел на перечень особых коммуникационных проблем, решимости у него прибавилось. — Я сделаю, обязательно сделаю!

— Значит, вы расшифровали бредограмму? — уточнил Дирк. — Считалось, что это невозможно. Шифр являлся величайшим секретом наших врагов, мурдидов с планеты Жало.

— А я с ним справился, — ответил Муни. Если в его голосе и прозвучало самодовольство, Дирк никак не отреагировал.

— Прочтите, мистер Муни.

«От боевого мундидского щупальца-2,

— прочистив горло, начал читать Муни, —

ставке мундидского главнокомандования в тайном дворце на таинственной планете. Салют!»

— Пышненькое приветствие, — пробормотал Дирк.

— Так точно, сэр. Читаю дальше.

«Сообщаю, что преступники-земляне Сплок и Хэм Дуо находятся сейчас на планете Убежище в системе звезды Зуб-12. Их атакует домашняя гвардия мессира, владельца и собственника указанной планеты. Прошу разрешения вероломно проникнуть на планету, убить всех, кто окажет сопротивление, а остальных посадить в клетки и возвратиться с победой домой. Конец связи».

— А ответ? — поинтересовался Дирк.

— Ответа нет, сэр.

— Мистер Муни, вы отлично поработали. Однако, пусть и не по вашей вине, работа выполнена лишь наполовину. Нам нужна расшифровка бредограммы, которую мурдидская ставка отправила своему щупальцу. Возвращайтесь в свою рубку, мистер Муни, надевайте наушники, и за дело. Добудьте мне бредограмму!

— Сэр, вообще-то мы используем предсказательное устройство, изготовленное специально для нас фирмой «Знамение Лимитед», которой принадлежит секретный оружейный завод на южной оконечности Галактики. Способ действия…

— Как-нибудь в другой раз, хорошо? Мне не следует забивать голову подробностями, иначе я не смогу воспринимать картину происходящего в целом и не сумею ничего предпринять. Понимаете, Пол?

— Я… Кажется, да, сэр, — отозвался Муни, растроганный тем, что суровый капитан, герой и образец для подражания, позволил ему заглянуть в свою душу. — Я постараюсь! — Он поспешил обратно в рубку, напрочь забыв о недавних обидах и насмешках команды.

Уже не впервые, подумалось Дирку, он наблюдает, как служебные обязанности закаляют характер. Ну да ладно, не Муни сейчас главная забота. Значит, те, кто доверял мурдидам, сели в лужу. Однако действовать без приказа было бы чистым безумием. Его наверняка понизят в звании и отстранят от боевых операций. Если он нападет на мурдидов, а потом выяснится, что те и не собирались атаковать планету пресловутого мессира, Галактический умиротворительный совет отречется от «Смекалки» и объявит ее капитана вне закона. К тому же этим неприятности вряд ли ограничатся.

Как ни странно, именно в этот момент бесцельно блуждавший по каюте взгляд Дирка остановился на голубой розе, что стояла в высоком стакане. Порой случается, что какая-нибудь мелочь полностью завладевает вниманием.

Неизвестно, что почувствовал капитан Дирк, разглядывая розу. Его размышлений не записали даже мыслеуловительные переборки ( им весьма некстати решили прочистить сенсоры ). Поэтому о том, что произошло в каюте, где царила тишина, более глубокая, чем в могиле, и гораздо более символичная, знал только Дирк; он смотрел на голубую розу, а цветок общался с ним каким-то необъяснимым способом и предлагал немыслимые вещи.