Дэвид Бишоф - Миры Гарри Гаррисона. Том 16

— Трудно сказать, — ответил Сплок, лицо которого приобрело прежнее выражение. — Своими неконтролируемыми действиями ты повредил дистанционный датчик направления.

— Подумаешь! Правь вручную.

— На сверхсветовой скорости? Если использовать оригинальное человеческое выражение, у тебя поехала крыша. Ни одно живое существо не способно управлять кораблем в таких условиях, вот почему мы применяем машину, которую ты умудрился сломать. Она работает как понижающий временной трансформатор, то есть позволяет определять направление.

— Ладно, ладно, извини, — пробормотал Билл. — Придумай что-нибудь. Как насчет логики? Ты же хвастался, что с ней у тебя полный порядок.

— Я всего лишь стремился повысить твою образованность, но, как мне сейчас кажется, зря потратил время. Придется воспользоваться пространственно-временным переключателем, а это связано с определенным риском.

— Риском? — переспросил Билл. — Ты не шутишь?

— Готов? — Сплок приложил палец к большой фиолетовой кнопке, испещренной золотистыми искорками.

— Готов, готов. Валяй.

— Все произойдет очень быстро. — Сплок надавил на кнопку.

— Передайте мне, пожалуйста, пюре.

— Чего?

— Пюре!

Сплок не преувеличивал. Все и впрямь произошло очень быстро — точнее, происходило, до недавнего времени. До какого именно момента, сказать было сложно, поскольку время исчезло.

Билл обнаружил перед собой тарелку с картофельным пюре, взял ее в руки и задумался над тем, кому должен передать. Кто-то потянул его за левый рукав, и он протянул тарелку влево. Кто-то забрал у него пюре и произнес: «Спасибо». Голос напоминал женский. Или мужской, как если бы мужчина пытался выдать себя за женщину ( или женщина хотела притвориться мужчиной, который притворяется женщиной ). Билл решил, что пора открыть глаза и оглядеться.

Он так и поступил — осторожно, не торопясь. Разумеется, его глаза были открыты, иначе он не увидел бы тарелки с пюре; но если ты не видишь ничего кроме пюре, можно предположить, с известной точки зрения, что не видишь ничего вообще.

Билл неторопливо осматривался по сторонам. До него донеслись звяканье посуды и бормотание, а также ароматы картофельного пюре, ростбифа, хрена и крошечной бельгийской моркови. Неплохо для начала. Итак, он открыл глаза и обнаружил, что сидит за длинным обеденным столом вместе с ( в большинстве своем ) незнакомыми людьми. Впрочем, вон одно знакомое лицо.

Справа от Билла сидел Сплок, облаченный в строгий костюм с белым галстуком. Сосед слева, который просил передать пюре, и впрямь оказался женщиной. Значит, он догадался правильно. Женщины этой Билл никогда раньше не видел. Красавица с иссиня-черными волосами, в вечернем платье, вырез которого соблазнял взгляд забраться внутрь. Тем не менее что-то в ее облике, даже прежде, чем она снова разомкнула алые губки, убедило Героя Галактики, что перед ним — сменившая тело Иллирия.

— Что тут, елки-моталки, происходит? — спросил Билл у Сплока.

— Потом объясню, — прошипел Сплок. — А пока сделай вид, что все понимаешь и радуешься жизни.

— Но как я сюда попал? И что со мной случилось по дороге?

— Потом! — прошипел по-змеиному Сплок, вознамерившись, похоже, всерьез напугать товарища, а затем прибавил обычным голосом: — Билл, мне кажется, ты еще не встречался с нашим хозяином, мессиром Дмитрием?

Дмитрий, крупный, лысый мужчина с короткой черной бородой и сатанинскими бровями, сидел во главе стола. На нем был небесно-голубой пиджак с яркой розеткой на лацкане. Как впоследствии узнал Билл, то была розетка особых заслуг, присужденная Дмитрию Обществом ученых тавматургов.

— Рад познакомиться, Мессир.

— Мессир не имя, а титул, — раздраженно прошептал Сплок.

— А Дмитрий? Имя или фамилия?

— То и другое, — прошипел Сплок.

Биллу изрядно надоело, что на него шипят, но он не стал выяснять отношения. Сплок велел вести себя дружелюбно, и Герой Галактики решил так и поступить, предположив, что дружелюбие означает идиотски улыбаться и весело болтать с теми, кого совершенно не знаешь.

— Неплохое местечко, Дмитрий, — произнес Билл.

Улыбка на лице Дмитрия стала чуть менее широкой.

— Это не его дом, — поправил Сплок. — Он в изгнании.

— Но у вас дома, конечно, гораздо лучше, — поторопился добавить Билл.

— Ты бывал у меня дома? — ледяным тоном осведомился Дмитрий.

— Я много про него слышал, — ответил Билл, проглотив вертевшуюся на языке шутку.

— Странно, — проговорил Дмитрий. — Мне казалось, что местонахождение моего дома — один из величайших секретов Галактики.

— Слухи-то все равно ходят. В общем, рад познакомиться.

— Мы о тебе наслышаны, — слукавил Дмитрий. — Тебя ждет сюрприз.

— Замечательно, — откликнулся Билл, надеясь, что на сей раз все обойдется. В последнее время сюрпризы доставляли ему одни неприятности.

— Не стану мучить тебя ожиданием. — Дмитрий хлопнул в ладоши, удивительно белые и пухлые. Звук, как ни странно, получился очень громкий. В зале тут же появился слуга; он держал в руках красную бархатную подушечку, на которой лежал некий предмет, какой именно — Билл затруднялся определить. Дмитрий кивнул. Слуга подошел к Биллу, поклонился и вручил ему подушечку вместе с диковинным предметом.

— Притворись, что польщен, — прошипел Сплок. — Но трогать не трогай. Пока рано.

— Слушай, Сплок, — произнес Билл тихим голосом, — либо перестань на меня шипеть, либо вали отсюда. Понял?

Сплок ответил ему испепеляющим взглядом. Ничего, все лучше, чем шипение.

— Мессир Дмитрий, — сказал Билл, поворачиваясь к хозяину и заставляя себя улыбаться ( улыбка, надо признаться, вышла кривой ), — с вашей стороны очень любезно поднести мне эту… — Он уставился на предмет на подушечке. На том, изготовленном из красноватого отлива дерева, имелись струны и черные колки. Очевидно, музыкальный инструмент. Но на синтезатор не похож. Любопытно.

— Скрипку, — докончил шепотом Сплок, разумно воздержавшись от шипения и проклятий.

— …эту восхитительную пиликалку. — Билл не сводил с инструмента глаз, но прикоснуться не прикасался. Ему хотелось сказать что-нибудь приятное, и он добавил: — Отличная штучка! Какой цвет! Сразу видно, что к чему.

Гости возбужденно зашушукались.

— Наш гость продемонстрировал великолепное чувство юмора, назвав шедевр Страдивари пиликалкой, — проговорил, отсмеявшись, Дмитрий. — Разумеется, он имел на то полное право. Никто другой, кроме Билла Клипториана, скрипача-виртуоза, покорившего недавно планеты Южной Аркады, не посмел бы произнести таких слов. Я уверен, маэстро Билл не откажется чуть позже порадовать нас своим искусством. Как насчет Моцарта, маэстро?