Дэвид Бишоф - Миры Гарри Гаррисона. Том 16

Итак, система правосудия должна была внушать уважение, иначе она ни на что не годилась. В ту пору свингли отчаянно нуждались в новом способе разрешения конфликтов, ибо с так называемых Отвратительных войн 90-х годов численность населения планеты неуклонно уменьшалась. Их правосудие в своей нынешней форме представляло собой комбинацию различных приемов. У англичан они позаимствовали высокие столы, за которыми сидят судьи, пудреные парики и, что важнее всего, внушающее благоговение достоинство, с каким вершат суд в Британии. Свингли раскопали в древних банках данных, которые единственные уцелели после гибели Земли, многочисленные документальные фильмы по судопроизводству студии «Пайнвуд». В самом деле, подумалось им, если кто и рискнет посмеяться над одним судьей, то уж над тремя наверняка не осмелится.

Однако Билл, увидев троих тощих судей в пудреных париках и больших очках, что постоянно сползали с переносицы, не смог удержаться от смеха; сильнее всего Героя Галактики развеселили попытки судейских сохранить брюзгливо-напыщенный вид. Офицер в медвежьей шапке невероятно острым локтем пихнул его под ребра, и он мгновенно посерьезнел.

— Подсудимый, подойдите к барьеру, — загробным голосом произнес судья в центре.

Билл собирался вести себя чинно и изображать раскаяние, но торжественность обстановки и пересохшее горло заставили его спросить:

— Может, я сперва прогуляюсь в бар? Выпить бы, а потом можно и к барьеру.

Судьи переглянулись. Публика — за ходом процесса наблюдало около трехсот свингли — уставилась на судей. Охранники воззрились друг на друга. Билл выглядел озадаченным.

— Вы поняли, что он сказал? — поинтересовался судья в центре у своего коллеги слева.

— Смею предположить, — отозвался тот, — что подсудимый изволил пошутить.

— А то, — прибавил судья справа.

— Вы хотите сказать, — уточнил судья в центре, — что подсудимый шутит?

— Невероятно, но так и есть, — ответил судья слева.

— Но в чем смысл его шутки? — осведомился судья в центре.

— Должно быть, он лежит не на поверхности, ибо я его не уловил, — признался судья слева. — Наверно, игра слов. Странное начало, вы не находите?

— Да уж. — Судья в центре посмотрел на Билла. — Подсудимый, вы что, и впрямь пошутили в нашем присутствии?

— Пожалуй. Я не имел в виду ничего такого. — Билл снова захихикал.

— По какому поводу смех? — спросил судья в центре.

— Прошу прощения, — извинился Билл.

— Почему он смеется? — поинтересовался судья в центре у судьи справа.

— Не знаю, — откликнулся тот, — но опасаюсь худшего. Наверно, если сочтете необходимым, можно спросить у него.

— Подсудимый, почему вы смеетесь?

— Мне щекотно. У меня под мышкой сидит чинджер.

— Вы слышали? — обратился судья слева к судье справа.

— Немыслимо! Какое бесстыдство!

— Он вряд ли говорит правду. Как по-вашему?

— Скорее всего. Земляне и чинджеры — заклятые враги.

— Предлагаю обыскать подсудимого, — сказал офицер в медвежьей шапке.

— Нет, — возразил судья в центре. — Не стоит усугублять положение. Откровенно говоря, я и не хочу знать.

— Послушайте, — проговорил Билл, — за что меня вообще судят? Что я такого сделал? Ведь ниче!

— Ниче, — повторил судья в центре. — Что значит «ниче»?

— Полагаю, — произнес судья справа, с постоянно подергивавшимся правым веком и кривой усмешкой на физиономии, — «ниче» означает «ничего».

— А при чем здесь «ничего»?

— Должно быть, шутка.

— А, снова шутка! Мне не нравится, как он ведет себя перед судом.

— Похоже, он расположен шутить, — заметил судья слева.

— Негодяй! — воскликнул судья справа.

— Он дорого заплатит за свои шутки.

Судьи вновь переглянулись и удовлетворенно улыбнулись друг другу, как люди, которых выручила из затруднительного положения удачная острота.

— Подсудимый обвиняется в том, что участвовал в недозволенной высадке с инопланетного корабля на площадку для общественных увеселений. Высадка осуществлялась без лицензии и помешала проведению фестиваля слизняков, а также доставила организатору фестиваля, Зеку Хорсли, беспокойство в угрожающей степени. Подсудимый, вы признаете себя виновным?

— Чего? — переспросил Билл.

— Вы признаете, что участвовали в недозволенной высадке на площадку для общественных увеселений?

— Слушайте, нас подбили. Мы летели по своим делам, тут откуда ни возьмись появились свингли, подстрелили наш звездолет, и нам пришлось садиться. И потом, я был всего-навсего пассажиром.

— Я не спрашивал, при каких обстоятельствах вы высадились, — заявил судья в центре. — Я спросил, верно ли, что высадка имела место?

— Пожалуй, — согласился Билл. — Но учтите, я рассуждаю теоретически.

— Занесите в протокол, — распорядился судья в центре, левое веко которого характерно подергивалось.

— Если мы и высадились на вашу площадку, то, во-первых, я тут ни при чем, во-вторых, никто не пострадал. Так что давайте забудем, и отпустите меня обратно на службу.

— Никто не пострадал? — фыркнул судья в центре. — А слизняки?

— Какие слизняки?

— Которые собрались на юридическое состязание, вот какие!

— И что?

— Ваш корабль раздавил помещение, в котором они спали.

— Значит, раздавил? — Билл не сдержался и захохотал. Такое случается с людьми, которые, попадая в пренеприятнейшую ситуацию, отпускают неудачную шутку. — Я возмещу ущерб. А может, не я, а Дуо. Сколько вы хотите за новую партию слизняков?

— Он пытается выкрутиться, — сообщил судья слева судье в центре, прикрывая рот рукой.

— Однако предложение дельное.

— А как насчет беспокойства Хорсли?

— И потом, разве слизняки взаимозаменяемы?

— Не в таких количествах.

— Разумеется. Но если он заплатит за большее, гораздо большее количество?

— Трудно сказать. Вам известно не хуже моего, как тяжело отыскать необходимое количество старых жирных слизняков, особенно теперь, когда приближается засуха.

— И не стоит забывать о нанесенном Хорсли оскорблении.

— Лично я симпатизировал бы Хорсли, — сказал судья справа, чье веко вдруг перестало дрожать, — если бы он не был мерзавцем, которого в былые дни давным-давно бы тюкнули по башке прекратителем дружбы.

— Верно, — признал судья в центре. — Хорсли — старый осел. Предлагаю вынести подсудимому выговор.

— Согласен, — отозвался судья слева, — хотя мне подобное наказание представляется излишне суровым.

— Он шутит, — сказал судья в центре.

— Ах да! Итак, выговор? — Оба судьи повернулись к третьему. Ваше решение?

— А?

— Мы за выговор.

— Замечательно. Причем строгий. Подсудимый, у вас есть возражения?

— Никаких, — откликнулся Билл, подумав, что в жизни не встречал инопланетян приятнее. А правосудие у них даст сто очков вперед любому другому, даже человеческому.