Гарри Гаррисон - Миры Гарри Гаррисона. Том 11

Минуту спустя самолет миновал невидимую стену защитного экрана, куда не проникали падающие хлопья. Ветер тут же стих, болтанка прекратилась, вид впереди очистился. Внизу тянулись вдоль посадочной полосы огни, справа от них застыли аварийные машины.

— Эх, сюда бы кусок песочного торта, — мечтательно сказал Бисквит.

— Как посадка? — спросил Кирша.

— Не хуже, чем солнечным днем в Оклахоме.

Шасси коснулись бетона. Самолет подпрыгнул и вновь опустился. Шасси взвизгнули и задымились на тонком слое снега на посадочной полосе. Носовое колесо вниз, воздушные тормоза — на полную катушку, полный реверс.

— Я сказал, полный реверс! — заорал Бисквит в микрофон, спокойно отводя ручку управления. — В чем дело? Что происходит?!

В наушниках завизжал голос диспетчера, но Бисквит, беспечно насвистывая, еще больше ослабил тягу. Он пристально вглядывался в проносящиеся мимо желтые метки вдоль посадочной полосы, мозг рассчитывал расстояние до конца. Подмигнув Кирше, он вновь завопил в микрофон срывающимся голосом:

— У нас критическая ситуация! Нет обратной тяги. Воздушные тормоза не остановят! Мы выскочим за посадочную полосу. Что на ее конце?.. Что?!! Только снег? Дай Бог, чтобы вы оказались правы!

Бисквит, отключив радио, сорвал с головы и отшвырнул наушники. Впереди показалась стена снега.

— У тех, в башне, сейчас, поди, подскочило кровяное давление, — сказал он абсолютно спокойно.

Удерживая воздушными тормозами самолет посередине посадочной полосы, Бисквит дал турбинам неполную обратную тягу.

— Впереди еще приличный кусок бетона, но его не видно из-за шторма за силовым экраном, — сообщил он.

Навстречу стремительно надвигался снежный шторм, мощные прожекторы, отражаясь в белой кутерьме, нещадно слепили глаза. Скорость медленно уменьшалась. Бисквит подался вперед и прищурился, но ничего не увидел. Он отключил турбины, и самолет продолжал движение на тормозах.

Вскоре ровная посадочная полоса кончилась, самолет тряхнуло, впереди появилось что-то белое, огромное.

— Йа-а! — закричал Бисквит, выворачивая штурвал и налегая всем телом на левый тормоз.

«Семьсот сорок седьмой» развернуло, и он пошел юзом навстречу белой стене. Последовал удар, что-то хрустнуло, жалобно затрещало, и самолет, накренившись, остановился.

— Сели! — Бисквит выключил электропитание, кабина погрузилась в красноватый полумрак. — Знаете, ребята, я бы не хотел повторить такое! — Он откинулся на спинку кресла и тяжело вздохнул.

Роб и Кирша одновременно освободились от ремней. Света от аварийных светильников как раз хватало, чтобы разглядеть скобы, удерживающие радиопередатчик, которому полагалось валяться разбитым на полу. Роб оторвал крепления, а Кирша извлек из нагрудного кармана баллончик.

— Великолепная посадка, Бисквит, — сказал он, сдирая с баллончика крышку, — А что это там?

— Где?

Бисквит повернулся и получил в лицо струю газа. Его рот от удивления широко раскрылся, глаза сначала расширились, а затем закатились, и он обмяк на ремнях кресла.

— Извини, Бисквит, — сказал Кирша. — Но прикинуться без наркотика оглушенным не так-то просто. К тому же ты теперь не почувствуешь боль.

Обтянутая кожей дубинка в руке Кирши описала короткую дугу. Точный скользящий удар содрал кожу на лбу Бисквита, из раны засочилась кровь.

— Еще раз извини, старина, но весь наш план зависит от достоверности.

— Давай их сюда, — велел Роб.

Кирша сунул дубинку и баллончик в мешок в руках Роба, где уже лежали крепежные скобы от радиопередатчика.

Снаружи протяжно завыли сирены, замелькали пятна белого и красного света.

— Поспешим, — сказал Роб, направляясь к выходу. — Спасатели на подходе.

Кирша указал на боковое окно кабины.

— Они прямо под нами!

Спасатели слушали переговоры с диспетчером и, едва «семьсот сорок седьмой» промчался по посадочной полосе, пренебрегая опасностью взрыва топлива, последовали за ним. Теперь внизу ярко вспыхивали установленные на машинах прожекторы. Что-то царапнуло по наружной обшивке самолета, в поле зрения попал верхний конец раздвижной лестницы.

Если Роба заметят в самолете, то провалится вся операция. Он, кинув быстрый взгляд, бросился по спиральной лестнице вниз. Перед непривыкшими пока к полутьме глазами плясали яркие блики. Потеряв опору, Роб рухнул с нижней ступеньки и растянулся на палубе. Мускулистые руки сержанта Грута схватили его под мышки и поставили на ноги.

— Вы не ранены, полковник?

— Вроде нет. Быстрей за остальными.

Мимо, неся скобы, которыми удерживался ящик, бежали солдаты. Пробираясь сквозь освещенную призрачными красными пятнами темноту, Роб последним добрался до потайного убежища. Сзади по металлическим ступеням лестницы застучали каблуки. Кирша, подбежав к Робу, шепнул:

— Спасатель разбил окно снаружи. Велел, чтобы я открыл люк.

— Открывай, как только мы задраим дверь ящика.

Роб залез в ящик, и солдаты со стуком захлопнули за ним тяжелую дверь. Внутри светились десятки карманных фонарей. Роб, нащупав в кармане свой, достал его, включил. Остальные мало-помалу погасли.

В верхней крышке ящика был установлен замаскированный микрофон, на уровне глаз в дырке от сучка скрывалась крошечная линза. Роб взял свисающие со стены наушники, надел их, выключил свой фонарь и, припав глазом к потайному отверстию, приказал шепотом:

— Тихо. Майор открывает люк.

Люк широко распахнулся, Кирша отступил назад, в салон хлынул свет прожекторов. Внутрь пролезли двое тепло одетых спасателей, за ними влетел снежный вихрь.

— Пилот… без сознания, — потерянно пробормотал Кирша. — Там, в кабине.

— Пейтон, Слейтер, быстрее в кабину, — распорядился начальник спасателей. — Несите пилота сюда. — Он отодвинул Киршу в сторону, чтобы не мешался под ногами, и спросил: — На борту есть еще кто-нибудь?

— Нет, нас только двое. А самолет взорвется?

— Маловероятно. Мы облили корпус пеной. Где ваши перчатки?

Кирша пожал плечами. Спасатель вытащил из-за пояса запасные.

— Наденьте. Снаружи — минус пятьдесят пять. Пока доберетесь до машины, пальцы отвалятся. Вам помогут.

Через линзу Роб видел, как поддерживаемый двумя спасателями Кирша вылез через люк и как по винтовой лестнице спустились Пейтон и Слейтер с бесчувственным Бакстером Бисквитом на руках, завернули его в теплую простыню, привязали к носилкам и бережно вынесли из самолета. Командир спасателей огляделся. Роб затаил дыхание. Спасатель нагнулся и, включив карманный фонарик, внимательно осмотрел искореженный ящик. Неожиданно подняв голову, он взглянул прямо на Роба.

Роб знал, что видеть его спасатель не может. Но чем черт не шутит!