Гарри Гаррисон - Миры Гарри Гаррисона. Том 10

— Вернуться — в когда? В то время, из которого я ушел? Или чуть позже?

— Позже невозможно, Трой. Или, если и возможно, мы не можем решиться на эксперимент. Мы так мало еще знаем о природе времени, хотя столько его изучаем… Я тебе говорила, что у нас тридцать лет заняла доработка машины, и в это время ты не вернулся. Следовательно, это невозможно. Но обратно мы можем вернуться вместе. В две тысячи пятнадцатом не так уж плохо. Хотя кое-что и изменилось.

Две тысячи пятнадцатый. Невообразимо. Что это за мир? Но почему-то ему не хотелось знать о нем.

— Но это не мой мир. Теперь, когда ты здесь, я понял, что мой мир, который я оставил, воистину исчез и для меня закрыт. Я его никогда не увижу, но к тому же не уверен, что сожалею об этом. Он еще не существует, а когда появится, я давно уже буду мертв. От места, в котором мы сейчас, он еще — далекое будущее, от того, куда ты вернешься, — далекое прошлое. Только пойми меня правильно: я страшно благодарен тебе за попытку мне помочь. Но я понял, что мой мир здесь. И эти люди — мой народ. Знала бы ты их, Роксана. Бедны, но как горды! Больше половины из них не знает букв, а один мальчишка даже помнит Африку, и помнит, как его поймали работорговцы. Они — моя семья. Спасибо тебе, Роксана, за то, что ты пришла, за все, что ты хотела для меня сделать. Но твой мир — уже не мой. А этот — мой. Я им нужен. И думаю, и они мне нужны.

Его лицо вдруг посуровело:

— И я не могу оставить их — это было бы дезертирством. Мы друг другу нужны уже завтра утром. Предстоит битва — великая битва, она будет поворотной точкой войны. Мы должны разбить врага. Никогда уже не восстанет Юг, не сможет собрать силы. Ты понимаешь?

Роксана кивнула головой и открыла сумку:

— Те, кто работал в проекте, не сомневались, что ты так и скажешь. Мы знаем тебя, Трой. Мы помним, как ты ушел сквозь время без надежды вернуться. Потому-то мы и считали, что обязаны дать тебе шанс. Тебе не интересно, как мы тебя нашли?

— Я не подумал об этом. А в самом деле, как? По армейским архивам личных дел?

Она покачала головой и вынула листок бумаги.

— Архивы оказались более чем бесполезны. Но мы знали, где ты, знали из твоего доклада, знали, что собираешься вступить в армию. А ты, наверное, помнишь, что это самая изученная война в истории. — Она передала ему листок. — Фотокопия страницы истории участия в этой войне негритянского полка. Прочти. Вот почему я пришла.

Трой внимательно и медленно прочитал слова из будущего — о настоящем. И его сердце забилось.

«…Поворотный пункт войны. Битва длилась три дня, и все негритянские батальоны несли сильные потери. Но они храбро сражались и удержали свои позиции. Особо следует отметить старшего сержанта Троя Хармона, который возглавил контратаку на Калис-Хилл, принесшую победу. Битву выиграли, но Хармон был смертельно ранен и скончался…»

Непослушными пальцами Трой вытащил из кармана спички. Чиркнул одну и поднес огонь к уголку бумаги, подержал, пока клочок полностью не загорелся, и выпустил.

Хриплым голосом Трой произнес:

— Не каждому выпадает привилегия прочесть собственный некролог.

Он тщательно растер пепел каблуком.

— Но ведь это не обязательно должно случиться, — сказала Роксана. — Пойдем со мной, все готово. Ты не обязан умирать.

— Не обязан? Но ведь написано, правда? Не стоит создавать временных парадоксов.

— Мы не знаем. В конце концов, ты и Мак-Каллох, вы оба прибыли из будущего, и похоже, что ничего не изменилось. Трой, я тебя умоляю. Не оставайся умирать. Вернись со мной…

— Нет, Роксана, ты же знаешь, что я не могу. Это дезертирство. Понимаешь, даже зная, что погибну, я не могу бросить своих людей. Не проси, пожалуйста. И не надо плакать.

— Я плачу? В самом деле, плачу. — Она улыбнулась сквозь слезы и промокнула глаза кружевным платком. — Все годы, что мы работали, я знала, что ты так ответишь. Но мы должны были. Ты особый случай, Трой Хармон. Ты не один, а целых два раза поступил так, что заставил меня гордиться принадлежностью к человеческой расе.

Они стояли друг против друга, Трой взял ее за руку и крепко пожал:

— Не беспокойся. Возвращайся спокойно домой и не волнуйся за меня. Помни, что мы еще встретимся. Если твоя машина хоть чего-то стоит, приезжай еще раз и расскажи мне, что все кончилось хорошо.

Снаружи приближались звуки голосов, и Трой заторопился:

— И не стоит беспокоиться о том, что случится завтра. Книга может ошибиться, потому что историю можно изменить.

— Не понимаю.

— Забудь ты мой доклад и вспомни школьные учебники истории. Помнишь нападение Джона Брауна на Харперз Ферри? Помнишь. Что в учебниках по этому поводу написано? Уцелевшие схвачены и приговорены к смерти, верно? — Она кивнула. — А ты помнишь, что случилось с заводом? С оружейным, на острове?

— Который был взорван при нападении? Помню. После твоего доклада мы поняли, что это была твоя работа. Взрыв раз и навсегда разрушил планы Мак-Каллоха.

— Разрушил, верно. Но я по истории был в школе первым и точно помню, что в Харперз Ферри не было разрушений. Нападавших схватили, а оружейный завод им взять не удалось. Это история, которую помню я. И вот еще что. На деньги Мак-Каллоха я за год до войны организовал батальон добровольцев-негров — вот был бы, кстати, ему сюрприз! Однако по моим учебникам черные батальоны впервые появились гораздо позже.

Она выпустила его руки и поднесла ладони к лицу, пораженная внезапной мыслью.

— Это значит, что история изменилась! Изменилась благодаря тебе. Значит, теория альтернативных миров справедлива! И события вызывают ветвление и вызывают к жизни одну из параллельных взаимоисключающих реальностей!

— Верно. — Трой широко улыбнулся. — И не надо бы нам стоять здесь, держась за руки и мило трепаться, как старые друзья. Мы никогда раньше не встречались. Мы из разных миров. Я пришел из того мира, в котором негритянские батальоны появились только через год после начала войны. А здесь все не так. В моем мире нападение на Харперз Ферри оказалось безрезультатным. А значит, мой доклад не был написан. Когда копали под скалой, ничего не нашли. А в твоем мире был взорван винтовочный завод. И доклад найден. И значит, я пришел в этот мир из параллельного мира, а не из твоего, мы вообще даже и не знакомы.

Теперь она тоже улыбнулась:

— И значит, ты можешь не погибнуть завтра. Я пришла, сказала тебе, и это могло изменить историю.

— Не только могло, но и изменило. Теперь, когда я предупрежден, я уж точно постараюсь уцелеть.

— Но все равно ты можешь погибнуть…

— Шанс есть. Но на войне каждый из нас имеет шанс. Шанс возрос, когда я потратил оставшиеся антибиотики на своих людей. Но пока остался жив. Так что есть и шанс дожить до конца войны. Я на это надеюсь. Теперешняя жизнь во многом ужасна, но это моя жизнь. Я хочу увидеть конец войны и тот мир, который наступит потом.