Гарри Гаррисон - Миры Гарри Гаррисона. Том 09

Поползли секунды. Очень медленно. Пять, десять, пятнадцать… Он знал, что время понадобится: ведь нужно добраться до памяти, проникнуть в зашифрованные блоки, найти нужную статью, передать ее… Он уже проводил эксперименты с поиском несекретного материала из того же источника — и обнаружил, что больше восемнадцати секунд ждать не приходится. На этот раз он дал себе двадцать секунд, не больше. Теперь его палец лежал на клавише, которая отключит связь. Восемнадцать секунд, девятнадцать…

Он уже готов был нажать клавишу, когда экран очистился и появились слова:

«ПРОГРАММА ВЫПОЛНЕНА».

Получилось что-нибудь или нет — этого он не знал. И не собирался рисковать, выясняя это здесь и теперь. Наполовину выкуренная сигара была изжевана — он бросил ее в пепельницу и достал из пачки новую. Раскурил. И снова положил зажигалку на стол, на то же место.

Чтобы переписать содержание компьютерной памяти в память зажигалки, понадобилось лишь несколько секунд. Как только зажигалка снова оказалась в кармане, Ян стер все следы происшедшего из памяти терминала, вернул на экран прежнюю схему и пошел пить чай.

Вести себя в этот день хоть сколько-нибудь необычно Яну не хотелось, а потому он снова погрузился в изучение сателлита. Увлекшись запутанными лабиринтами электронных схем, он напрочь забыл о содержимом своей зажигалки. В конце дня он ушел с работы не последним, но и не первым.

Придя домой, он сбросил пальто и запер дверь. Проверил охранную сигнализацию, которую сам установил. Система сообщала, что в его отсутствие никто к нему не забирался.

Теперь память переселилась из зажигалки в его домашний компьютер. Что-то там наверняка было, и существовал только один способ проверить, увенчался ли успехом его план. Он набрал на клавиатуре «Пуск» и нажал клавишу ввода.

Получилось! Там оказались многие и многие страницы. История государства Израиль от библейских времен и до наших дней. Без пропусков и фиктивных сведений об анклаве ООН. И похоже — то, о чем говорила ему Сара, только более подробно. Точка зрения явственно отличалась, но по существу — все, что она ему говорила, — правда. А значит, и все остальное, что она говорила, — тоже правда?.. Значит, он рабовладелец?.. Придется еще рыть и рыть, чтобы докопаться, что она имела в виду и что там с демократией. А пока он с растущим интересом читал историю, которая была совершенно не похожа на ту, что он учил в школе.

Но история оказалась неполной: запись внезапно оборвалась на середине строки. Может быть, это случайность? Прокол в той сложной программе, которую он сочинил? Конечно, не исключено и такое — но ему не верилось. Лучше считать это преднамеренным вмешательством извне и пересмотреть весь план. Если он, добираясь до запретной информации, пропустил какой-нибудь контрольный код, то должен был прозвучать сигнал тревоги. Значит, они вмешались в работу программы на ходу. И проследили ее.

Хотя в комнате было тепло, его зазнобило. Но это же глупо: не может Безопасность работать настолько эффективно!.. А впрочем — почему не может? Такую вероятность исключать нельзя… Он отряхнулся от мыслей, пошел на кухню, достал из морозилки обед и поставил в микроволновую печь.

После обеда снова перечитал весь материал, непроизвольно оглянувшись, когда добрался до обрубленного конца. Потом пролистал его еще раз, останавливаясь на самых интересных местах. Потом набрал соответствующую команду — и ликвидировал все это, одним нажатием клавиши превратив машинную память в хаотическую массу электронов. И память в зажигалке тоже ликвидировал: протянул ее через сильное магнитное поле стирателя. Сделав это, он задумался. Хорошо, но мало. Через минуту память перекочевала из зажигалки в коробку с запасными деталями, а в зажигалку вернулась оригинальная батарейка. Теперь все следы были уничтожены. Может быть, это и глупо, но, проделав все это, он испытал облегчение.

Утром, по дороге в лабораторию, он проходил мимо библиотеки, обычно безлюдной в это время, когда его окликнул знакомый голос:

— А ты ранняя пташка, Ян!

Зять небрежно махал ему от дверей.

— Смитти! А ты что тут делаешь? Я не знал, что тебя интересуют сателлиты…

— Меня интересует все. Удели мне минутку. Заходи и закрой дверь.

— Как мы таинственны сегодня… Могу поделиться моим открытием: мы до сих пор строим сателлиты по схемам прошлого века. Как тебе это нравится?

— Во всяком случае ничуть не удивляет.

— Но ведь ты не ради этого пришел, верно?

Тэргуд-Смит покачал головой; лицо у него было печально, как у сеттера.

— Нет. Тут дело посерьезней. Тут происходит что-то нехорошее, и я предпочел бы, чтобы тебя здесь не было, пока мы не выясним, что к чему.

— Что-то нехорошее? Больше ты мне ничего не скажешь?

— Пока нет. Элизабет нашла еще одну девчушку и желает повесить тебе на шею. На этот раз какая-то наследница — и может тебя завлечь. Так она полагает.

— Бедняжка Лиз! Она никак не успокоится. Скажи ей, что я на самом деле гомик и перестал наконец это скрывать.

— Так она начнет искать тебе мальчиков.

— А знаешь, ты прав. С тех пор как мать умерла, она начала заботиться обо мне. И теперь, наверно, никогда уже не перестанет.

— Извини… — У Тэргуд-Смита загудела рация. Он достал ее из кармана, немного послушал, потом сказал: — Хорошо. Пленку и фотографии давайте сюда.

Через несколько секунд раздался осторожный стук в дверь. Тэргуд-Смит открыл лишь настолько, чтобы просунуть в щель руку; Ян не видел, кто был по ту сторону. Тэргуд-Смит сел и начал рыться в конверте, который ему подали из коридора.

— Знаешь этого человека? — Он протянул Яну цветное фото.

Ян кивнул:

— Я его видел, однако мы едва здороваемся. Он в лаборатории напротив меня сидит, на другом конце. Как зовут — не знаю.

— А мы знаем. И держим под колпаком.

— Почему?

— Он только что попался на том, что использовал компьютер лаборатории для выхода на коммерческие каналы. Записал полное представление «Тоски».

— Значит, он любит оперу. Это преступление?

— Нет, конечно. А вот незаконная запись — преступление.

— Не станешь же ты говорить, что тебя так уж волнуют эти несколько фунтов, которые лаборатория заплатит вместо него?

— Конечно, нет. Но тут гораздо более серьезное дело: самовольный доступ к секретным материалам. Мы проследили сигнал к какому-то из компьютеров вашей лаборатории, но точнее определить не смогли. А теперь знаем.

Яну стало вдруг ужасно холодно. Тэргуд-Смит опустил голову, внимание его было занято портсигаром: сначала вынимал из кармана, потом доставал сигарету… А если бы смотрел — мог бы что-нибудь заметить.

— У нас, конечно, настоящих доказательств пока нет, — сказал он, закрывая портсигар. — Но этот человек теперь под подозрением, и мы не спустим с него глаз. Стоит ему раз оступиться — он наш. Спасибо…