Юрий Корнеев - Корнеев Юрий – Инженер-лейтенант

— Ну так это же аграфы. Сам говорил, что они сволочи.

— Что есть, то есть. И об этом говорится в базе шестого ранга? — удивлённо и недоверчиво спросил он.

— В базе подробно описывается сам процесс ментоскопирования, а ментоскоп я нашёл, когда захотел разобраться с медкапсулой. Должен же я знать, куда я постоянно ложусь. Не забывай, что я не только медик, но и инженер седьмого ранга. А ещё и программист, и хакер.

— Понятно. Если об этом узнают, то каторги нам не миновать.

— Знаешь, как у нас говорят: потерявши голову, по волосам не плачут.

— Ёмкое выражение. Да, ты прав, аграфы нас не простят, если узнают про свой крейсер. И император не поможет — везде достанут, сволочи.

— Ладно, давай приглашать ребят. Пару человек пропустим вместе, а потом уже ты сам. Мне ещё две базы учить.

Так и сделали. Стали вызывать абордажников по одному. Процесс проходил быстро. Ментоскоп я настроил, так что воспоминания записывались не от начала в конец, а с конца в начало. И записывался только последний год жизни. Запись шла на кристалл памяти. Потом, правда, её придется переформатировать, чтобы удобней было в ней разбираться, но это любой искин сделает за секунды. Кстати, кое-какие неполадки со здоровьем нашли у обоих, так что их сразу укладывали в соседние капсулы. Остальных Гэл ментоскопировал, тут же проводил диагностику и назначал время для лечения, так как капсулы пока были заняты. У всех было что-то со здоровьем. Всё-таки аграфские капсулы десятого поколения видят намного лучше наших. Если наша показывала, что человек полностью здоров, то аграфская что-нибудь да находила. И люди были в общем-то довольны. Всё-таки им было приятно видеть заботу о себе. А то, что за этой заботой скрывается что-то ещё, — им и знать не надо.

Учёба моя накрылась. Похоже, до самого прилёта на станцию назначения капсулы будут заняты. А на станции пойдёт команда с корабля Дина. Да, две базы у меня, похоже, зависнут до следующего похода. Придётся идти заниматься тренировками. Сделаю-ка я дроида-диагноста. Это не какой-то уборщик. Тут придётся потрудиться. Хорошо, если за пару месяцев смогу управиться. Закрылся в каюте и начал работать. Насчёт записывающих устройств я не волновался — в своей каюте я всё почистил и периодически проверял её. А в других помещениях корабля запись шла на искин, и его я тоже периодически чистил. Вот так и проходил полёт. Особо опасным он быть не должен. Всё-таки мы пролетали по краю фронтира, рядом с внутренними системами нашей империи и республики. Пираты там показывались редко. А вот флотские патрулировали этот маршрут довольно часто. Они тоже любят летать в безопасных местах. Дураки они, что ли, соваться туда, где полно пиратов. Они ведь могли собраться в стаю и накостылять им как следует. Патруль обычно состоит из двух-трех судов, и если на них накинется стая из десяти-пятнадцати кораблей, пусть и не последних поколений, то мало им не покажется.

Так и вышло. Летели без всяких приключений. Но о спокойствии пришлось позабыть. Ментоскопирование принесло очень интересные результаты. Нет, экипаж моего корабля оказался совершенно чист. Во всяком случае в отношении шпионажа. У многих, конечно, имелись грешки, но не перед нами, а скорее перед законами Содружества. Что там за грешки такие, я у Гэла даже не интересовался. Для меня главное, что к нам, и в частности ко мне, они относились очень хорошо и предавать не собирались. А вот после проверки новичков с корабля капитана мы просто за голову схватились. Мы выявили не одного, а сразу двух агентов. Один от нашей СИБ, а вот другой от аратанцев. Нет, сам-то он был как раз арварцем, но работал на аратанскую разведку. Но хуже всего то, что оба кое-что успели нарыть. Ничего конкретного, но то, что инженер с крейсера «Бэлк» обладает какими-то способностями, которые помогают отряду в бою, они раскопали. И ещё — оба должны были отправить свои отчёты по гиперсвязи со станции. И у обоих отчёты были практически готовы. Аратанский шпион, кстати, сообщал о моей неимоверной жестокости. Я людей чуть ли не живьём жру. И получаю от этого патологическое удовольствие. Кто это ему, интересно, наплёл? Гэл, зараза, не говорит, только посмеивается. Хотя радоваться нечему. Мы никак не могли сообразить, что с ними делать. Допустить их на станцию никак нельзя. Их даже в систему нельзя допускать. Если на станции есть резиденты арварской и аратанской разведок, а они там наверняка есть, то агенты могли с ними связаться по мыслесвязи или просто отправить им пакет информации через галонет. Их надо было устранять сейчас, пока они находились на нашем корабле. И как это сделать? Ведь наши люди ничего не должны были заподозрить. Не будешь же рассказывать, что мы копались у них в головах. Нас наши же и не поймут. И с капитаном связаться нельзя — мы же в гипере. Вот и сидели с Гэлом и ломали головы над этой проблемой.

— Я их с корабля не выпущу, — сказал я, — придерусь к чему-нибудь и зарежу. Как только увижу их вместе, так сразу и зарежу. Игольником пользоваться нельзя, а если ножом — подумают, дикарь, что с него взять. Разозлился на них за что-то и зарезал.

— И сразу попадешь под суд. По законам Содружества за убийство разумного — каторга. Ты хочешь на каторгу?

— Нет, я не хочу на каторгу. А я что, мало разумных грохнул?

— Так то в бою. Это убийством не считается. А вот если ты их хладнокровно прирежешь — это уже убийство.

— И что делать? Когда им в капсулу, кстати?

— Я их поставил последними.

— Слушай, а давай ты увеличишь всем срок нахождения в капсулах, так чтобы во время выхода в транзитную систему эти двое находились как раз в капсулах. Пусть ещё один гиперпереход побудут у нас на корабле. А мы как раз с капитаном посоветуемся. Ты вроде всех новичков проверил?

— Всех. Но остальных тоже надо проверить.

— Само собой. Скажи, а среди этих нет пилота малых кораблей? Бот кто-нибудь из них водить может?

— Они оба могут. А аратанец является штатным пилотом абордажной команды.

— Это хорошо.

— Что задумал?

— Если капитан ничего не подскажет, то придется пожертвовать ботом. В этой системе отправим всех, кроме них, на их корабль и никого принимать больше пока не будем. А в следующей отправим их одних на нашем боте. А чтобы они не долетели, я что-нибудь придумаю. Инженер я или не инженер? Только бот жалко.

— Да хрен с ним, с ботом. Только ты придумай что-то такое, чтобы на сто процентов указывало на несчастный случай.

— Это само собой. И хоть выглядеть всё равно будет подозрительно, но ничего другого я придумать не могу.

— Ладно, Ник. На этом и остановимся.

На этом и остановились. До самого выхода в систему я целыми днями тренировался, чтобы хоть как-то успокоить нервы. Вот тогда у меня и получилось изготовить дроида-диагноста. Во время разгона в системе отправили к капитану его людей и долго с ним совещались. Ничего он нам подсказать не смог. Приняли мой план. Я долго думал, что бы такое сделать с ботом, чтобы он наверняка никуда не долетел. Ничего не придумал и решил просто прилепить управляемую мину к реактору и подорвать её на полпути к кораблю капитана. Дешево и сердито. Разбираться буду всё равно я, как инженер корабля. Незаметно от техников я за день до выхода в систему прикрепил мину к реактору и подтёр все записи в искине.