Юрий Молчан - Вий. Рассказы о вирт-реальности

Через семь месяцев после «переселения», как это стали промеж себя называть сотрудники НИИ, в комнату к Алексею вошел Алберт Драз. Оператор наладил связь и удалился. Таня была с подругами в отпуске.

Лицо Драза светилось.

— Алеша!

— Что нового, дед?

— Ты разве не читаешь новости в Интернете?

— Читаю. — Голос Алексея уже был прежним, которым он говорил в старом, органическом теле. — Но их всегда приятнее услышать от «живого» человека, нежели узнать из статьи.

— Леша, у меня новости просто отличные. И у тебя, кстати, тоже! При условии, что тебе этого захочется.

У Алексея на экране удивленно приподнялась бровь. Он сидел в уютно обставленной комнате, которую воссоздали для него в виртуальном мире, и играл на массивном черном рояле. Таком же, на каком он в прежней жизни сочинял музыку на стихи Тани. Оторвавшись от клавиш, он посмотрел на деда.

— О чем это ты, старичок?

— Ты хотел бы снова облечься в плоть?

Из колонок ударил громкий какофонический рев — от неожиданности Алексей нажал на клавиши нижней октавы.

— Разумеется! — теперь от счастья светился он .

— Но есть одно «но», — предупредил Драз.

— Какое?!

— Ты будешь выглядеть по-другому.

— Он согласен. Ищите «донора».

— Полагаю, вы понимаете, что это будет незаконно.

— Деньги не вопрос, Петр.

— Что ж. Я уже кое-кого нашел. Этого человека никто не станет искать.

— Бездомный?

— На похищение обычных людей я не пойду.

— Но он хотя бы молод? Красив?

— Где вы видели красивых бомжей? Ему сорок два. Альберт Борисович, тут выбор невелик. Либо да, либо нет.

— Хорошо. Делайте перенос. Но сначала — медосмотр, чтобы у Леши в новом теле не было проблем.

— Как быть с сознанием бродяги?

— А как вы думаете! Я не собираюсь оплачивать его пребывание в виртуальности.

— Вам виднее. — Петр взял предложенный Дразом, что желал обмануть смерть, пухлый конверт.

— Благодарю.

Алексей смотрел в зеркало, размышляя, насколько ужасно его новое лицо. Чуть-чуть отросшие после стрижки «под ноль» волосы, опухшие губы и нос. Пластический хирург как мог поработал над обветренной от долгого приема бывшим хозяином тела алкоголя и постоянных ночевок на улице кожей, но все равно внешность Алексея была отвратительна.

Это — цена возвращения из виртуальности. Собственно говоря, он вернулся только ради Тани. Если бы не любовь, Алексей бы остался в построенном для него виртуальном мире, в котором возможно все, где нет ни болезней, ни смерти.

Вот только как Таня теперь его воспримет? Внутри он, как и прежде, Алексей Шербат, которого она любила, но внешне — он отвратителен и останется таким навсегда. У него теперь даже другой тембр голоса. Отвратительный, прокуренный бас. Вместо серых глаз песочно-карие и — отвисший живот пожилого мужчины, пусть и последнее — можно поправить. После изменения внешности это было самое неприятное — теперь ему сорок два, а Тане — по-прежнему тридцать. Он стал старше своей подруги на двенадцать лет.

К тому времени Таня уже вернулась из отпуска. О его возвращении она уже знала от Альберта Драза. Алексей позвонил и договорился о встрече, с наслаждением слушая каждый звук ее голоса, который был теперь холодно вежливым. Алексей надеялся, что после их встречи этот лед растает, и они снова будут вместе.

Он забрался под одеяло. Кровать, в которой раньше Таня читала ему стихи, казалась непомерно широкой для него одного.

Они встретились в кафе, где прошло их первое свидание.

— Привет.

— Привет.

Официантка принесла по чашке кофе. Вокруг негромко играла музыка.

— Я не должен был тогда уходить из дома. Прости.

— Ты не виноват. — Она помолчала. — Каково там, в вирутально-загробном мире?

— Все зависит от того, что для тебя важнее всего.

— И что это для тебя?

— Любовь. А что важно тебе?

— Не знаю. Наверное, тоже.

— Ты говоришь неуверенно.

— Извини. Говорю, как могу. — Она заправила за ухо локон волос.

От этого жеста у него защемило в груди. По ее тону и тому, как она постоянно отводила взгляд, он понял, что за время отпуска что-то изменилось. Ответ был очевиден.

— Кто он?

— Какая разница.

— И давно?

— Три недели.

Это было банально и предсказуемо, но его накрыло лавиной тоски.

Нетронутый кофе в обеих чашках остыл.

— Сначала ты исчез. А теперь ты совсем другой человек, — сказала она, рассматривая его опухшее лицо бродяги.

— Ты тоже.

Она ушла, оставив его с бутылкой бренди на столе в раздумьях, что ему делать теперь.

Следующие несколько дней он пил и смотрел видеозаписи, которые они делали вместе. Таня, стройная и обворожительная, в синем купальнике брызгает в него водой на пляже. Капли попадают на объектив камеры, текут вниз, и картинка расплывается. Или это у него что-то с глазами?

Они на пикнике в заповеднике. Вокруг стена леса и обрыв, откуда видна бескрайняя степь, окруженная сверкающей лентой реки.

Бренди обожгло ему рот, и Алексей едва не подавился. По голове расползался туман.

Из забытья его вывела телефонная трель.

— Алло.

— Вы знаете Татьяну Либрун?

— Да. — Внутри зашевелились ледяные щупальца.

— Я дежурный врач. Она попала под автобус, в бумажнике был ваш номер.

Хмель слетел с Алексея мгновенно.

— Боюсь, что прогноз неутешительный, — продолжал звонивший. — Многочисленные повреждения внутренних органов и мозга. Мы делаем все возможное, но до утра она не доживет.

— Подключите аппарат искусственной жизни!

— Уже сделано.

— Я скоро буду.

Он принялся лихорадочно одеваться, но вдруг застыл посреди комнаты и опустился на стул. Врачи все равно не помогут. Выход есть только один.

— Слушаю.

— Дед. Извини, что так поздно.

— Что случилось, Лешик? Мне теперь твой голос трудно узнать.

— Таня умирает.

— Господи…

— Ты можешь мне помочь?

— Привет.

— Привет.

— Ну как ты?

— Очень странное чувство. Как будто я дух, летающий в пустоте.

Он улыбнулся.

— Эту пустоту можно заполнить. Видишь дверь впереди? Войди в нее.

— Боже…Это же наша квартира. Рояль. Мои стихи. — Она замолчала, медленно отвела глаза. — Как будто я в старом, черно-белом кино.

Алексея такое сравнение с их прежней жизнью задело.

— Я хочу писать и работать, — сказала Таня.

— Это возможно.

— Я хочу жить в реальном мире.

— Этот мир реален .

— Алексей, — сказала она горько, — я сойду здесь с ума.

— Ты привыкнешь, так же, как и я. Я буду тебя навещать.

— Верни меня обратно, — попросила Таня. По ее щеке покатилась слеза, хотя она этого не чувствовала. Слеза была компьютерным эффектом. Но Таня чувствовала, будто на нее давит плита тоски и отчаяния. — Я знаю, ты можешь . Ведь ты же вернулся.