Марина Дяченко - Фэнтези или научная фантастика? (сборник)

– Эй, ты чего?..

– Все свалишь на меня, – сказал Ивар сквозь зубы.

– Это запрещенный объект!

– Да?! Нет ничего запрещенного! Нет запрещенного, ясно?!

Саня замолчал, будто бы проглотив язык.

Во всех экранах рос, надвигался выпуклый бок планетки-спутника – грязно-желтый, как ломоть неаппетитного фрукта; вызывающе задрав колени, Ивар возлежал в кресле перед пультом. В кресле поместились бы еще как минимум два Ивара.

– Ну пожалуйста… – тихо попросил Саня. – Ивар…

Компьютер перебил его, злорадно мяукнув:

– Посадка запрещена! Посадка на объект «Пустыня»…

Хищным охотничьим движением Ивар потянулся к динамику. Беззвучно утонула кнопка – голос, поперхнувшись, умолк, зато на экраны внешнего обзора выполз орбитальный сторож, маленький, воинственного вида спутник-автомат.

Саня почувствовал необходимость быть решительным. Настолько решительным, что даже способным ухватить брата за воротник:

– Так, игрушки кончились. Выходи из-за пульта… Ну-ка!

Не пытаясь сопротивляться, Ивар поднял на него огромные голубые глаза:

– Давай… Тяни меня. Можешь еще лбом о стенку…

– Ах ты провокатор сопливый!

– Давай… Вот-вот…

Орбитальный сторож считал позывные «Герцогини» – и смущенно потащился прочь. По-видимому, весь флот, принадлежащий лично Командору, имел на этот счет некую специальную маркировку.

– Вот, – сказал торжествующий Ивар.

Саня опустил руки.

Сегодня утром Ивар плакал, забившись в узкую, как щель, душевую – плакал и думал, что его никто не видит.

– Ивар… Никто просто так ничего не запрещает. Раз запретили – значит, опасно. Опасно!.. А отец…

– Пусть спросит, я ему объясню… Я объясню ему, что если он может позволить себе…

– Замолчи! Об отце…

К удивлению Сани, Ивар печально согласился:

– Да… Отец. Зато она… Она…

Саня вспомнил, какое у Регины было лицо. Когда она услышала… Гм. А на ребенка, вроде бы, обижаться не пристало…

Желтая, в круглых выбоинах поверхность объекта «Пустыня» заняла собой экраны и экранчики. Ивар методично крутил чертенку хвост.

– Слушай меня, – сказал Саня самым твердым голосом, на какой был способен. – Три минуты – и старт. И моли святыню, чтобы нас не засекли…

Ивар пожал плечами.

Шлюпку тряхнуло – три цепкие лапы ее впились в поверхность запрещенной планетки. Ивар чуть улыбнулся – впервые за весь день. Кажется, это называется предвкушением. Ожиданием приключения…

– Ты, Сань, можешь и внутри посидеть. Перед законом чист, борта не покидал…

Саня ничего не ответил – только смотрел возмущенно и беспомощно.

Лохматый чертик подергивался на своей липучке, и в зеленых вспыхивающих глазках его поблескивало затаенное злорадство.

Над головами висело низкое, плотное, неприятно рыхлое небо. Казалось, подпрыгни – и можно оборвать с него клок; Ивар подпрыгнул. Из-под ребристых подошв взвилась туча пыли.

– В такие минуты, – пробормотал Саня, – я всегда вспоминаю, как сильно хотел иметь сестру.

Холмистая равнина напоминала разоренную постель, небрежно прикрытую зеленовато-серым одеялом; Ивару тут же стало противно: в запрещенном, неизведанном мире, где оставить отпечаток подошвы – уже преступление… постель?! Что за дурацкие, пошлые сравнения?!

Саня нервно зевнул:

– Пусто… Чего тут бояться, интересно… Ну что, возвращаемся?

Саня трусил все-таки. Ивар тоже трусил, но горечь и стыд требовали лекарства, а единственным лекарством сейчас было щекочущее, будоражащее осознание собственной отваги. Он вскинул голову, едва не стукнувшись затылком о внутреннюю поверхность шлема.

Горизонт лежал кольцом, узким обручем, и плоская, заключенная в круге равнина вовсе не походила на пустыню – скорее на степь, как ее показывают на экране, да еще и унылую, серо-зеленую, потрепанную ураганом степь.

– И сказал юный Рыцарь единокровному брату своему: вот, пришли мы, и доселе не ступала тут нога человеческая…

– И ответствовал брат, – в тон ему отозвался Саня, – ответствовал: в наимерзейшее место затянул ты меня… маленький провокатор…

Ивар не ответил. У него вдруг мурашки забегали по спине – такой внезапный, такой сильный охватил его восторг.

…Прищурив глаза, стоял Белый Рыцарь на границе Мира, и Мир, затаившись, ждал. Ждал, прикинувшись безжизненным, не ведая, что обрел наконец господина и повелителя, и скоро в небо вонзятся острые башни замков, и зазвенит, и запылает, закаляясь, сталь, и бесчисленные дружины явятся на первый зов своего короля… А пока он стоит и смотрит, и рука его привычно лежит на тяжелой рукояти, и полощутся на ветру цветные флаги, и застыло за спиной верное до смерти войско…

– Ива, пошли отсюда…

Мир ждет его решения, Мир готов принять из его рук любую участь… Вот поднимается над головой широкий, иззубренный в битвах меч:

– Воины… Вот родина ваших детей!..

Полководца ощутимо толкнули под лопатку:

– Хватит. Всякой игре… Пойдем.

Он нехотя опустил пустой, лишенный оружия кулак; нарочито медленно, заложив руки за спину, двинулся по пологому склону туда, где возвышалась, полузанесенная песком, странной формы каменная глыба.

Он слышал, как вполголоса ругнулся Саня. Старшему брату трудно, наверное, смириться с превосходством младшего. Ничего, Саня, потерпи. Через несколько лет Ивар сравняется с тобой ростом и силой, тогда его главенство не покажется таким обидным…

Он остановился перед выпирающим из песка камнем. Как и все предметы под этим серо-зеленым небом, камень не отбрасывал тени; присмотревшись, Ивар понял, что больше всего эта глыба походит на исполинский дразнящий язык.

– Пошли отсюда, – пробормотал Саня, безо всякого интереса глядя себе под ноги. И тут же ахнул: – Ива…

Спина Ивара снова покрылась мурашками. Не от страха – от нового предвкушения.

Пыльные башмаки Сани осторожно отворачивали песок с шероховатой, как терка, поверхности – не разобрать, то ли люк, то ли крышка, то ли просто фрагмент какого-то очень прочного покрытия.

– Ага, – констатировал Ивар тоном прокурора.

– Да уж, – Саня напряженно оглядывался, будто опасаясь свидетелей. – Объект «Пустыня»…

– Это бункер, да? – наивно поинтересовался Ивар. – Тут везде под песком такое, да?

Тогда Саня крепко, совсем уж по-мужски взял его за руку и потащил к шлюпке. Ивар понял, что сопротивляться бесполезно, и притих.

– Послушал тебя… – бормотал Саня под нос, на ходу пытаясь загладить, стереть с песка свои и братовы следы, – влезли-таки… Пес бы побрал все секретные объекты… И тебя вприда…

Он остановился так резко, что Ивар налетел на него сзади.

«Герцогиня» по прежнему упиралась в землю тремя кряжистыми лапами; собачьим языком свешивался трап – и у самых ступеней его стояли, глядя на братьев, двое.