Лоис Буджолд - Братья по оружию

Галени выпрямился и прищурился куда-то вверх: взгляд у него был отсутствующий. – Для меня самого это загадка, – медленно добавил он, почти что сам себе, – … а я не люблю загадок.

Самоуверенный… хладнокровный… Майлза эта актерская игра, почти равная его собственной, потрясла вплоть до восхищения. И все же, если это Галени присвоил себе его деньги, почему он до сих пор не сбежал? Чего он ждет? Какого-то знака, о котором Майлзу неизвестно? Но он уж разузнает, о да! «Еще десять дней», сказал себе Майлз.

Опять.

– Прошу прощения, лейтенант, – сказал Галени, все еще сохранявший рассеянный вид.

«Да уж, попросишь…» – Сэр, мне нужен один день на дендарийцев. У адмирала Нейсмита накопились долги. В первую очередь, из-за этой задержки мы однозначно вынуждены увеличить наш временный заем из коммерческих источников, чтобы привести сумму в соответствие с нашими реальными расходами. Мне нужно это уладить.

– Я считаю, вашей дендарийской личной охраны совершенно недостаточно, Форкосиган.

– Так добавьте кого-нибудь из посольской безопасности, если считаете нужным. А история о клонах, конечно же, уменьшит существующую напряженность.

– Эта ваша история о клонах – идиотизм, – рявкнул Галени, выходя из себя.

– Она просто замечательна, – возразил Майлз, задетый подобной критикой своего творения. – Она наконец-то полностью отделяет Нейсмита от Форкосигана. Она избавляет нас от самой опасного слабого места во всем этом обмане, моей… уникальной и запоминающейся внешности. Оперативник, работающий под прикрытием, не должен так запоминаться.

– С чего вы взяли, будто эта видеожурналистка вообще собирается поделиться своими открытиями с цетагандийцами?

– Нас видели вместе. Бога ради, по головидео нас видели миллионы! Они объявятся возле нее и зададут ей вопросы, так или иначе. – Он на мгновение испытал страх – но, конечно же, цетагандийцы подошлют к этой женщине агента, чтобы вытянуть из нее информацию деликатно. На Земле здешнего гражданина, да еще так широко известную личность, нельзя просто схватить, выжать все и избавиться от нее.

– В таком случае, почему, черт возьми, вы назвали в качестве предполагаемых создателей адмирала Нейсмита цетагандийцев? Одно-то они знают наверняка: что этого они не делали.

– Правдоподобия ради, – объяснил Майлз. – Если даже мы не знаем, откуда взялся этот клон, они тоже не будут особо удивлены тем фактом, что до сих пор о нем не слышали.

– В вашей логике есть одно впечатляющее слабое место, – насмешливо отозвался Галени. – Может, эта история способна вам помочь как долговременная стратегия обмана. Но мне от нее пользы нет. Иметь на руках труп адмирала Нейсмита будет для меня столь же неудобно, как и труп лорда Форкосигана. Шизофреник вы или нет, но даже вы не сможете так раздвоиться.

– Я не шизофреник, – отрезал Майлз. – Может, немного маниакально-депрессивен, – признался он, поразмыслив.

Губы Галени дрогнули в улыбке. – Познай себя.

– Пытаемся, сэр.

Галени помолчал, но потом – возможно, мудро, – решил прикрыть эту тему. Он фыркнул и поднялся. – Очень хорошо, лейтенант Форкосиган. Я назначаю к вам сержанта Барта для обеспечения вашей безопасности. Но хотел бы, чтобы вы докладывались мне по защищенному комм-линку не реже, чем каждые восемь часов. Предоставляю вам увольнение на сутки.

Майлз, набравший было воздуху, чтобы выстроить очередное возражение, лишился дара речи. – А-а, – выдавил он наконец. – Спасибо, сэр. – Какого черта Галени совершил такой кульбит? Майлз бы правую руку отдал, чтобы узнать, какие мысли скрываются сейчас за этим бесстрастным римским профилем.

В этот благоприятный момент Майлз и ретировался, пока Галени снова не передумал.

***

Дендарийцы избрали для себя самую дальнюю из имевшихся в лондонском космопорту стоянок – безопасности, а не экономии, ради. То, что удаленность делала ее и самой дешевой, было просто дополнительным и приятным бонусом. По сути эта стоянка была открытой, расположенной в дальнем конце поля и окруженной пустыми голыми бетонными площадками. Никто не мог бы туда подкрасться незамеченным. Есть еще одна причина, подумал Майлз: если неподалеку случится что-то нежелательное, то куда меньше вероятность, что в происходящее окажутся вовлечены и пострадают ни в чем не повинные посторонние гражданские. Так что выбор был логичным.

Но при том идти туда было чертовски долго. Майлз попытался шагать поживее и не суетиться при этом, как паучок, пересекающий пол кухни. Не становится ли он еще и капельку параноиком плюс к шизофрении и маниакально-депрессивному психозу? Шагавший рядом сержант Барт – в гражданском, что доставляло тому неудобства, – сперва хотел доставить его прямо к шлюзу катера на бронированном посольском лимузине. Майлз с трудом убедил его, что стоит кому-то увидеть, как адмирал Нейсмит вылезает из официального барраярского транспорта, и семь лет мучительно осторожных обманных маневров пойдут прахом. Увы, хороший обзор со стоянки катеров имел и оборотную сторону. Однако, подобраться к ним никто не мог.

Конечно, если он не применит психологической маскировки. Скажем, возьмем вон тот массивный воздушный грузовик из службы техобслуживания космопорта, спешащий куда-то по делам низко над землей. Эти машины здесь повсюду; быстро привыкаешь к тому, что они то и дело мелькают перед глазами. Майлз решил, что, планируй он нападение, так определенно выбрал бы один из этих грузовиков. Чудесная неопределенность; пока грузовик сам не откроет огонь, никто из стоящих на охране дендарийцев не сможет утверждать, что это не заблудился какой-нибудь несчастный здешний служащий. Преступная неловкость такого рода стала бы ошибкой, сломавшей ему – или ей – карьеру.

Воздушный грузовик изменил направление. Барт дернулся; Майлз оцепенел. Весьма похоже, что машина движется на перехват. Но, черт побери, в ней ни двери, ни люки в ней не открываются, и оттуда не высовывается вооруженных людей, целящихся в них хотя бы из рогатки. Однако Майлз и Барт вытащили свои разрешенные законом парализаторы. Майлз попытался отделиться от Барта; Барт же попытался прикрыть его собой, и в путанице они потеряли еще одно драгоценное мгновение.

Теперь несущийся с шумом грузовик был уже над ними, он взмыл в воздух, застив яркое утреннее небо. На его гладкой герметичной поверхности не было места, куда имело бы смысл стрелять из парализатора. Наконец Майлз понял, как именно его убьют. Его просто раздавят.

Майлз всхлипнул, развернулся и метнулся в сторону, стараясь развить спринтерскую скорость. Воздушный грузовик рухнул вниз чудовищным кирпичом, резко отключив антигравы. Похоже, с убийством они переборщили: разве неизвестно, что его кости можно раздробить хорошо нагруженным бакалейным совочком? Да от него ничего не останется, кроме мерзкого мокрого пятна на бетоне.