В Бирюк - Гоньба [СИ]

«Хотели как лучше, а получилось как всегда».

И — ничего.

Ни киевские князья с митрополитами, ни черниговские князья с боярами — не могут сдвинуть Антония. Ни церковный суд, ни народное мнение, ни княжья немилость — ничего не имеет власти над ним. Умирает, заморенный голодом в Киевских застенках Нифонт Новгородский — не на того князя нарвался, тонет в Дунае Леонтий Ростовский — добрался-таки до него «народный проповедник» Феодор.

А Антоний, сидючи вблизи постоянно взрывающегося разным дерьмом Киева, на одном из основных военных путей, участвующий практически во всех княжеских и церковных сварах — живой и невредимый.

Уникальная выживаемость. Всё время в самой гуще, в сердцевине двадцатилетней войны. Часто — на проигравшей стороне. И всё равно — выворачивается, снова поднимается.

Мы были с ним в этой части схожи. Если Боголюбский привлекал меня способностью к новизне, к невиданным прежде решениям, сочетавшимися в нём с последовательностью, занудством, что и мне свойственно, то Антоний — живучестью, непотопляемостью. Это некоторое сходство позволило нам лучше понимать друг друга.

Но об этом позже.

Я «вошёл» в Муром серьёзно. Не только деньгами в строящееся училище. Фактория, племена на Мокше и дальше, ход по Оке… Мне нужна была «благосклонность» властей в этом городе. Илья и Иона — её обеспечивали. Не от богатых подношений, а сходством мыслей и целей. Иных начальников — мне здесь было не надобно.

Передача мне земли для стройки была оформлена документально. Но все понимали — «филькина грамота». В любой момент власть может решить аннулировать сделку. Через три года Антоний признавался мне в Киеве, что не стал «поднимать волну» именно потому, что решил:

— Пусть построят. После, всё едино — заберу.

Время. Черниговский епископ не учёл фактор времени. Того, что ситуация вокруг меня менялась значительно быстрее, чем было ему привычно. «Всеволжск взлетает как ракета».

Через три года у нас уже об других заботах головы болели.

Вот такая забавная история, девочка. Началась с глупого и грубого слова. Не там и не той сказанного. А обернулось… разнообразно.

Изгнание Елизария из Мурома дало отдачу. Придя в Рязань, он, естественно, пожаловался наместнику Рязанскому. Тот, собрата защищаючи, побежал к князю. Живчик, конечно же, взволновался, возбудился, кинулся «спасать церковь святую православную от происков шпыня злобного лысого».

В смысле: прислал мне сигналку. С укоризной. Типа: ай-яй-яй.

Я же вежливый человек! — Тут же извинился-покаялся. Типа: виноват, больше не буду.

В смысле: попов из Мурома — Ильёй Муромцем вышибать.

Да и то правда — у нас что, других богатырей нет? Я ещё до Васьки Буслая не дошёл. Вот тот — «да»! Зря он, что ли, аж в Иерусалим хаживал?

Однако Живчик, увидев мою вежливость, начал проверять меня «на прогиб» дальше.

— А чегой-то купчики твои мыта не платят? Ни — за проход, ни — за торг. А давай-ка будут платить.

На «Святой Руси» в ходу две налоговых системы.

Подать, «урок», как по «Уставной грамоте» Ростика в Смоленске. «А с Елно — три гривны и лисица». И плевать — уродился ли в нонешнем годе хлебушек, хорошо ли рыбка в Десне ловилась.

Другой вариант — мыто. «Ногата с головы, полугривна с лодки».

Уточню: подоходный налог — крайняя редкость. Типа: «Десятинной церкви — десятину дохода от княжеских поместий». Обычно же доход невозможно подсчитать и проконтролировать со стороны.

Реальная система — смешанная. Такая… двухпалубная. На верхнем уровне, в связке государь-город — «урок». На нижнем, в городе… по-разному.

Домовладельцы, объединённые в городские сотни, платят «урочное». Крестьяне — сходно. «С дыма», «с рала». Торговцы, местные и пришлые — варианты мыта.

Мыто берут местные власти. Им видеть как «богачество», товары мои — мимо носа пролетают — нож по сердцу острый. Власть Живчика на Рязанщине укрепляется. Прежде по городкам сидели люди Калауза, теперь — друзья-сотоварищи Живчика. Они ему в уши и дуют:

— Дай денег! Дай! Или хоть дозволь мыто с всеволжских брать.

«Деньги — кровь государства».

Государям «крови» всегда не хватает. Малокровные они какие-то…

Государь мыта не видит. Одна лодка купеческая в Муром пришла или десять — без разницы. Должен городок полста гривен отдать — пусть отдаёт. Отчего его интерес к процветанию торговли… «Денег нет, но вы держитесь». Сами там как-нибудь.

Нет, вообще-то, он, конечно… Все ж разумные люди! Всё понимаем! Но вот конкретно, разбирая дело какого-нибудь купчишки…

— Недосуг мне нынче, завтра приходи.

У тысяцкого, который делами торговыми в городе ведает, интерес другой. Ему бы серебра на:

1) «Урок» князю. Это — «святое».

Иначе вообще со службы выгонят.

2) Общественные потребности.

Крепостная башня сгнила? — Подновить, плотникам заплатить. Гридней за верную службу отметить? — Решт серебряных купить и раздать. В церковь киот богатый пожертвовать — для укрепления веры нашей, православной.

3) И себя не забыть.

Мой же интерес — устойчивая торговля. И совпадает он с интересом местных властей… только частично.

Первая моя мысль — и этот туда же?! Да я тебя как Калауза…!

Мда… Эдак на Рязань князей не напасёшься. Опять же, повтор — проявление системы. Боголюбский просечёт. Жена у Живчика — добрая женщина, сыны подрастают… Да он и сам — мужик нормальный. И тут я. С окормлением всего семейства «святым духом». Насмерть…

Может, поговорим по-нормальному?

Это-то — «да». Но…

Ну нету у меня такого таланта как у Ростика Смоленского! Вот он может так человека уговорить, что тот и против своей собственной выгоды делать будет! А у меня — «труба пониже и дым пожиже». Мой верх — объяснить человеку его интерес. Или — создать…

Пришлось сесть и подумать. Хорошенько. И заслать в Рязань своего посла.

Хорошо, что Аким ушёл — он бы такого юнца к делу не допустил. А сам бы снова решал дело криком. Что помогло бы. Но не надолго — есть объективный интерес Рязанского князя. И, поскольку Живчик не дурак — он будет к этому интересу возвращаться. Только позднее и злее.

Посидели с Николаем и послом, сочинили вот такую декларацию:

1. Мыто Всеволжские купцы платить не будут. Нигде. Ибо — Не-Русь.

По установлению Владимира Святого купцы булгарские торг ведут безданно-беспошлинно. Всеволжск на месте булгарского Бряхимова стоит, то давнее установление — наследует.

2. Мыто Всеволжские купцы платить не будут. Ибо они — слуги мои. Ибо сказано: «по делам слуг отвечать господину их». То есть — мне.

У меня — «монополия внешней торговли». Весь персонал в факториях — у меня в службе. «Купцы Всеволжские» — не «купцы», а «приказчики». От меня посланные.