В Бирюк - Гоньба [СИ]

— Там и другие есть!

— Господи! Ну открой же глаза! Ну посмотри разумно! Кто? Твои братья — Глеб Перепёлка, гречники Михаил да Всеволод — вперёд тебя не пойдут. Дальше среди мономашичей Володя Добренький. Из него Великий Князь… Вы же, отец твой — ему всю жизнь поломали.

Сын самого младшего сына Мономаха Андрея — ещё один пример того, как разрушительно русская княжеская смута действует на русских князей.

Отец его имел на Руси редкое прозвище: Андрей Добрый.

Понять закономерности формирования княжеских прозвищ не просто. Часто это характеристика, данная летописцем или, даже, историком. Как назвал Ярослава Хромого — Мудрым — Карамзин. Сына его Мстислава — Великим — Татищев. Другая группа прозвищ даётся современниками. Болеслав Кривоустый — от человека, который видел, как этот польский князь разговаривает. Ванька Горбатый — про Ивана Третьего, иначе называемого Грозным и Великим — от не только очевидца-современника, но и противника.

Принципы формирования прозвищ владетельных особ должны быть близки на Руси и в Европе. В европах «добрых» — среди королей, герцогов, графов… множество. У нас — один.

Причём по жизни он должен был воевать. Проливать кровь, жечь селения, захватывать хабар и полон… Сначала, по приказу отца, Мономаха, защищать Волынь от поляков, мадьяр, чехов… И от своих, конечно. Потом громить полоцких «рогволдов» вместе с старшим братом Мстиславом Великим, княжить в Переяславле. Это-то и так место весьма… «горячее».

Всякая погань, которая из Степи катиться — прежде всего накатывает на Переяславль. Но Доброму пришлось ещё и отбиваться от Великого Князя Киевского. Призывать «диких торков» из Степи, чтобы отбиться от «мирных половцев» из Киева.

«Так не бывает!». — Точно. Ни — до, ни — после. Но… «жить захочешь — и не так раскорячешься». И тогда «не бывает» — случается.

Как-то во всей этой кровавой круговерти, он сумел заслужить славу «доброго». А ещё в 15 лет женился на внучке легендарного половецкого хана. Того самого, который Тугарин Змей. Володя Андреевич Добренький — не «абы хто», а змей-тугариновский правнук.

Андрей умер не дожив до 40 лет. Понимая, что двое его сыновей останутся «изгоями», настойчиво просил своего единственного родного брата Юрочку Долгорукого — не оставить сирот.

Суть соглашения в том, что Юрий обещал по смерти Андрея Доброго, княжившего много лет на Волыни, кровь за неё проливавшего, обеспечить получение волынского стола его сыном Владимиром. В надежде на это Владимир и действовал в союзе с Юрием. Однако Изе Блескучему удалось утвердить Волынское княжество за своими потомками. Владимиру досталось княжить лишь в уделах на Волыни, которые он получал сначала от захватывавшего их Юрия, затем от наследника Изи — Жиздора.

Дядя Вячко попытался помочь племяннику — однажды, как старший в роду, отдал ему Волынь. В ответ Изя завладел и Волынью, и вышиб Вячка с Турова.

«Против лома — нет приёма» — русская народная мудрость. «Лом» у Изи оказался крепче.

Летописцам неизвестно потомство Андрея Доброго. Но генетики предполагают, что княжеский литовско-польский род Пузына и русско-литовские Воронецкие восходят к Мономаху именно через самого младшего сына его.

Я уже вспоминал о правилах именования детей у рюриковичей. Именно в честь этого Андрея — Доброго, Переяславльского, единственного родного брата, рассчитывая на поддержку дяди на жизненном пути мальчика, назвал сына Андреем — Долгорукий. Много позже к малышу пришло прозвище — Боголюбский.

Расчёт оказался неверным — Андрей Добрый рано умер.

Нынче Володя Добренький сидят в Дорогобуже на Волыни. Тихохонько. Война между Долгоруким и Изей Блескучим, предательства, пренебрежение его интересами ближайшими родственниками — «укатали» князя. Он нынче «не боец» — дожить бы век свой земной спокойно. Именно его вдову, дочь Свояка, будет (в РИ) грабить Мачечич через несколько лет.

— Андрейша, не скачи. Что ты крутишься, будто целка под клиентом?

— Что?!

— То. Ты хочешь «закон»? Тогда поддержи Мачечича. Против Жиздора. Хрен против редьки. Поддержи. Словом, войском. Выведи русских людей — других таких же русских резать. И получи такого государя… Вся Русь — в дерьме по самые ноздри. А «не-закон» — ты хотеть не можешь.

Андрей нервно сжимал свой посох. Его глаза метались по полутемному помещению, не видя ни меня, ни интерьера. Движение зрачков следовали внутреннему потоку мысли, напряжённому поиску решения.

«По закону» — плохо. «Без закона» — нельзя. Куда не кинь — везде выкинь.

— И чего ж делать?

Да как всегда у меня — «третий выход». Сойди с колеи, обернись серым волком, поширяйся по поднебесью… Не бей рогами в стену — подумай.

— Готовится. Готовится к большой войне. Ждать. Ждать пока к тебе придут и попросят. Как Ростика просили. Ждать, пока этот Мачечич — сам! — прибежит к тебе с криком: «На! Возьми шапку Мономахову!». Ждать, пока всяк человек на Святой Руси не встанет перед выбором: или «Закон Русский» и тогда Боголюбский — Великий Князь. Или «закон не-русский».

Хорошо быть попандопулой — хоть чуть, а знаешь чего дальше будет. Можно сделать «умное лицо» и проповедовать известный «ход исторического процесса» как проявление собственной несказанной мудрости.

Так и случится в РИ: делегации от пятидесяти русских городов, четверо князей придут к Боголюбскому просить его принять венец Великого Князя. Дабы «избавить Святую Русь от хищника Киевского».

У русского князя, как у русского богатыря на распутье, три дороги: на стол, в монастырь, в могилу. Мачечич (или — его мама, Любава Дмитриевна?) сообразит четвёртый вариант — добровольное отречение от права наследования в пользу родственника-князя.

Не совсем новизна. Подобное — отречение от прав на венец великокняжеский — проделал Свояк при основании Москвы.

Отречение без ухода в заруб-келью или в темницу. Как досталось (и то, и другое) Псковскому Судиславу.

«Предложение» — вещь двусторонняя. Мало додуматься сделать — надо чтобы оно было принято. Боголюбский был трижды удачной «принимающей стороной». Он подходил на роль кандидата в государи по старшинству, «по лествице». Он сам принимал участие в предыдущей «передаче прав на шапку Мономаха» в Москве. И он, в силу личных свойств, был готов к новым, не типовым, решениям. «Склонен к новизне».

Любава Дмитриевна сделала удачный выбор для своего сыночка. Мачечич и будет одним из четырёх князей-просителей в январе 1169 года.

А вот дальше… я уже «наследил».

В РИ хитроумная Любава Дмитриевна, спасая сыночка, пошлёт его в Рязань. Другим князем-просителем будет приютивший Мачечича Рязанский князь Калауз.