Лоис Буджолд - Память

– Тогда вы знаете… что с моим последним оперативным докладом СБ была небольшая проблема. Нет, большая, – поправил он себя. И поискал на лице Форховиса хоть какой-то признак скрытого неодобрения. Выражение лица того было серьезным, но осуждения на нем не читалось. Или он не знает? Майлз оглядел всех Аудиторов. – Я чуть было не убил одного из наших курьерских офицеров, когда у меня случился припадок. Иллиан отправил меня в отставку за то, что я об этом солгал. – Вот. Так прямо, неприкрашенно и правдиво, как он только может.

– Да. Вчера днем мы с Грегором провели несколько часов, обсуждая это. Шеф Иллиан тоже присутствовал. – Форховис сощурился и поглядел на Майлза с предельной серьезностью. – Если исходить из того, что ранее вы фальсифицировали свой полевой рапорт, что не дало вам принять от Гароша эту беспримерную взятку? Можно практически гарантировать, что никто бы о ней никогда не догадался.

– Гарош бы знал. Галени бы знал. И я. Двое могут хранить секрет, если один из них мертв. Но не трое.

– Вы, безусловно, пережили бы капитана Галени и могли бы пережить и Гароша. Что тогда?

Майлз резко выдохнул и медленно проговорил: – Кто-то мог бы и выжить – кто-то с моим именем и моим телом. Но это был бы больше не я. А человек, который мне… не особо нравился.

– Вы себя высоко цените, а, лорд Форкосиган?

– Научился, – кисло признался Майлз.

– Тогда, наверное, будем и мы. – Форховис откинулся на спинку стула, и странная удовлетворенная улыбка заиграла на его губах .

– Заметь, – пояснил Грегор, – что тебе, как самому младшему члену этого весьма разнородного сообщества, почти наверняка будут доставаться самые паршивые задания.

– Уж это точно, – пробормотал Форховис с блеском в глазах. – Как приятно будет передать роль самого младшего кому-то более… гм… активному.

– Каждое задание, – продолжил Грегор, – может быть абсолютно не связанным с предыдущим. Непредсказуемым. Тебя бросят в воду – а там либо тони, либо плыви.

– Но не совсем без поддержки, – возразил Фортиц. – Мы, остальные Аудиторы, будем готовы прокричать с берега пару советов.

По неведомым причинам перед мысленным взором Майлза вспыхнула картина: вот вся толпа Аудиторов сидит на пляже в шезлонгах, держа в руках бокалы с фруктом на палочке, и присуждает Майлзу после вдумчивой дискуссии очки за стиль, в то время как он сам то и дело скрывается под поверхностью, отчаянно булькая, брызгаясь и втягивая воду носом.

– Это… не та награда, о которой я собирался попросить, когда пришел, – признался Майлз, чувствуя себя жутко сконфуженным. Люди никогда не следуют твоему сценарию. Никогда.

– А что это была за награда? – терпеливо поинтересовался Грегор.

– Я хотел… Понимаю, что это прозвучит идиотски… Я хотел задним числом изменить данные о своей отставке с Имперской Службы: чтобы я ушел капитаном, а не лейтенантом. Я знаю, что такие повышения после окончания службы порою даются как особая награда, обычно для того, чтобы поднять размер пенсии – она же половинное офицерское жалование. Деньги мне не нужны. Только звание. – Вот он и произнес это. Прозвучало действительно по-идиотски. Но это правда. – Зудящая болячка, которую я никак не мог расчесать. – Майлз всегда хотел получить капитанское звание по праву, за неоспоримые заслуги, а не выпросить его в качестве одолжения. Он сделал свою карьеру, не опускаясь до одолжений и милостей. Но не желал он также всю оставшуюся жизнь представляться в своих военных мемуарах лейтенантом .

И тут до Майлза запоздало дошло, что это предложение работы не было очередной рассчитанной на отказ вежливостью Грегора. Грегор и эти серьезные люди совещались почти неделю. «Я им действительно нужен. Им всем, не только Грегору. Как странно.» Но это значит, что у него есть еще один козырь.

– Большинство других Аудиторов со… – он едва успел прикусить язык на таком привычном слове «солидные», – отставные старшие офицеры, адмиралы и генералы.

– Но ты и есть отставной адмирал, Майлз, – весело заметил Грегор. – Адмирал Нейсмит.

– А! – В таком ключе Майлз об этом еще не думал; на целый удар сердца он застыл. – Но… это же не открыто известно, не на Барраяре. А высокий аудиторский пост… он действительно требует как минимум капитанства для своего подтверждения, ты так не считаешь?

– Бьет в одну точку, а? – пробормотал Форховиц.

– И непрерывно, – согласился Грегор. – В точности как я вам и говорил. Хорошо, Майлз. Позволь мне излечить болячку, которая отвлекает твое внимание. – Волшебный императорский палец – указательный, не средний; спасибо на этом, Грегор! – протянулся в сторону на Майлза. – Поздравляю. Ты – капитан. Мой секретарь проследит, чтобы твое личное дело обновили. Ты удовлетворен?

– Полностью, сир. – Майлз с трудом сдержал улыбку. Ну, это оказалось чуточку обыденным в сравнении с теми тысячами картин, в которых он многие годы рисовал себе свое повышение. Но жаловаться он не стал. – Больше мне ничего не надо.

– А мне – надо, – твердо ответил Грегор. – Задачи, решаемые моими Аудиторами, не бывают рутинными практически по определению. Я посылаю их только тогда, когда рутинных способов решения не хватает, когда правила не срабатывают или их нет вообще. Они имеют дело с непредвиденным.

– Со сложным, – добавил Фортиц.

– С настолько пугающим, что ни у кого другого не хватает духу его коснуться, – вставил Форховис.

– С по-настоящему странным, – вздохнул Форгуставсон.

– А иногда, – заключил Грегор, – как в случае с Аудитором, доказавшим странную измену генерала Гароша, они разрешают критические ситуации, смертельно опасные для будущего Империи. Принимаете ли вы пост восьмого Аудитора, милорд Форкосиган?

Позже будет и официальная публичная присяга, и церемонии, но момент истины – вот он.

Майлз сделал глубокий вдох. – Да! – ответил он.

Операция по вживлению в мозг части устройства-контроллера оказалась, в первую очередь, не такой длинной и страшной, как ожидал Майлз. Ченко, уже успевший привыкнуть к слегка параноидальному взгляду на мир своего знаменитого пациента, позволил тому во время операции оставаться в сознании и наблюдать все на мониторе, предусмотрительно установленном как раз над держащими его голову зажимами. На следующее утро Ченко разрешил Майлзу встать и отправиться домой.

Два дня спустя они снова встретились в Имперском госпитале, в неврологической лаборатории Ченко, для проведения последней «проверки на дым».

– Хотите проделать все сами, милорд? – спросил врач Майлза.

– Да, пожалуйста. Все равно я это должен делать.

– Я бы не рекомендовал вам делать это самому постоянно. Рядом с вами должен быть наблюдатель, особенно вначале.