Лоис Буджолд - Память

– Они могут брать себе любое оборудование и экспертов, какие им только понадобятся. Я лично выделил средства и назначил полномочия для всего, чего бы ни захотел потребовать Гарош.

– Грегор, вдумайся на мгновение. Гарош не позволил мне войти. Повидать Иллиана .

Пальцы Грегора досадливым жестом сжались в кулаки. – Майлз, дай человеку передышку. У него и так забот полон рот – в аварийном порядке подхватить обязанности Иллиана, передать свой собственный департамент в ведение заместителя… Дай ему несколько дней, чтобы все устроить, и не толкай под локоть, будь любезен. Когда он почувствует, что все у него под контролем, то расслабится, я в этом уверен. Ты должен признать, что Саймон первым бы одобрил осторожный подход в подобной критической ситуации.

– Верно. Саймон предпочел бы оказаться в руках людей, которых действительно заботит безопасность. Но я начинаю думать, что предпочел бы увидеть хоть какие-то признаки того, что людей, в чьих руках он находится, действительно заботит Саймон Иллиан. – Он вспомнил затяжной кошмар собственного знакомства с посткриогенной амнезией. Один из самых жутких периодов в его жизни, потеря памяти, потеря самого себя… не испытывает ли Иллиан сейчас нечто подобное? Или что-то еще более странное? Майлз тогда затерялся среди чужаков. Не затерялся ли Иллиан среди людей, которые должны быть его друзьями?

Майлз вздохнул. – Ладно. Не буду трогать беднягу Гароша. Бог свидетель, его работе я не завидую. Но ты будешь держать меня в курсе медицинских сводок? Меня все это… неожиданно напугало.

Грегор взглянул на него с сочувствием. – Иллиан ведь был фактически твоим наставником, да?

– Да, в своей собственной язвительной и требовательной манере. Задним числом я вижу, что способ был отличный. Но даже еще раньше… он служил моему отцу тридцать лет, всю мою жизнь. До восемнадцати лет я звал его «дядя Саймон», пока не поступил в Академию, а после этого стал обращаться к нему просто «сэр». Из его семьи у него к тому времени в живых никого не осталось, и его работа, – а теперь начинаю думать, что и этот чертов чип у него в голове, – сожрала все его шансы завести свою собственную.

– Я и не знал, что ты воспринимаешь его вроде как приемного отца, Майлз.

Майлз пожал плечами: – Приемного дяди, во всяком случае. Это… семейное дело. А я – фор.

– Приятно слышать, что ты это признаешь, – пробормотал Грегор. – А то кое-кто иногда сомневался, осознаешь ли ты этот факт.

Майлз вспыхнул. – Я обязан Иллиану, как… это нечто среднее между долгом по отношению к приемному дяде и к человеку, который служил твоей семье. И в настоящий момент я – единственный Форкосиган на Барраяре. Похоже, что это… нет, это именно и есть моя обязанность.

– Верность – это всегда было главным в Форкосиганах, – согласился Грегор.

– Так что она превратилась в своего рода привычку.

Грегор вздохнул: – Конечно, я буду держать тебя в курсе.

– Каждый день? Я знаю, Гарош будет представлять тебе бюллетени каждый день, на утреннем докладе СБ.

– Да, Иллиан и мой утренний кофе обычно прибывали одновременно. А иногда, когда он приходил лично, то приносил мне кофе собственноручно. Я всегда чувствовал в этом вежливый намек: «Сядь и слушай внимательно».

– В этом весь Иллиан, – усмехнулся Майлз. – Раз в день, договорились?

– Ох, ну хорошо. Слушай, мне нужно идти.

– Спасибо, Грегор.

Император отключился.

Майлз откинулся на спинку кресла, отчасти удовлетворенный. Нужно дать людям и событиям время разобраться. Он вспомнил собственный спокойный совет, данный Галени: насчет интуиции и доказательств. Майлзов демон интуиции может убираться обратно – Майлз представил, как засовывает крошечного гнома, вылитого Нейсмита, в чемодан, закрывает крышку и застегивает ремни. И как изнутри доносятся еле слышные вопли и шум ударов… « Я стал лучшим агентом Иллиана не потому, что следовал правилам больше всех остальных.» Но еще чертовски рано говорить «В этой картинке что-то неправильно» или даже думать об этом вслух.

Служба безопасности заботится о своих; так было всегда. И он не намерен снова прилюдно изображать из себя дурака. Он подождет.

Медленно прошла неделя. Сперва краткие ежедневные совещания по комму с Грегором удовлетворяли Майлза, но с каждым последующим из них, которое накладывалось на предыдущее с минимальным ощущением какого-либо прогресса, осторожность Службы безопасности стала казаться Майлзу уж слишком леденящей. Он пожаловался на это Грегору.

– Ты всегда был нетерпелив, Майлз, – заметил Грегор. – Для тебя ничто не движется достаточно быстро.

– Иллиан не должен дожидаться врачей. Другие, может, и должны, но не он. У них есть уже какое-нибудь заключение?

– Версию кровоизлияния в мозг они исключили.

– Кровоизлияние в мозг исключили в первый же день. Что тогда? Как насчет чипа?

– Есть некоторые очевидные свидетельства износа или повреждения чипа.

– Это мы тоже уже предполагали. Какого рода? Когда? Каким образом? Почему? Какого черта они там делают все это время?

– Они все еще работают над тем, чтобы исключить возможность других неврологических проблем. И психологических тоже. А это явно нелегко.

Майлз сгорбился и проворчал: – В идею психоза органической природы я тоже не поверю. Этот чип простоял у него слишком долго безо всяких проблем и симптомов вроде этого.

– Ну… похоже, именно в этом и дело. Иллиан носил в своем мозгу это дополнительное устройство работающим дольше, чем любой другой человек. Так что тут нет стандартов для сравнения. Он сам – точка отсчета. Никто не знает, что делают с человеком тридцать пять лет накопленной искусственной памяти. Может, это мы сейчас и выясняем.

– И все же я думаю, что нам стоит выяснять побыстрее.

– Они делают все, что могут, Майлз. Тебе придется просто ждать, как и всем нам.

– Ага, как же…

Грегор отключился. Майлз невидящим взглядом уставился на пустое пространство над видео-пластиной. Проблема со сжатой информацией в том, что она всегда так расплывчата. Самый смак в подробностях, в сырых данных; в них заложены крохотные подсказки, ключи, питающие демона интуиции, пока он не станет здоровым и упитанным, а порой не вырастет настолько, чтобы превратиться в настоящую Теорию или даже в Доказательство. Майлза от реальности отделяло по меньшей мере три слоя: врачи СБ выжимали сводку для Гароша, который готовил сведения для Грегора, который процеживал данные для Майлза. К этому моменту в дистиллированной информации оставалось недостаточно фактов, чтобы из них составить мнение.

Леди Элис Форпатрил вернулась из своей официальной поездки на Комарру на следующее утро и тем же днем позвонила Майлзу по комму. Он взял себя в руки, готовясь принять удар свалившихся на него общественных обязанностей; подавленный внутренний голос завопил «Караул!» и безуспешно заметался в поисках укрытия. Этот самый внутренний голос просто вытянули из его норы за пятки и поставили на ноги, дабы он мог маршировать, куда прикажет леди Элис.