Александр Хомяков - Высший разум

— Но как в сети так быстро смог возникнуть разум? Эволюции потребовалось миллиард лет как минимум, чтобы создать нас.

— Вы создали программы, которые вы называете нейронными сетями. Они обучаются новым моделям распознавания за считанные часы. В природе для такого обучения нужны тысячи лет, только чтобы увидеть столько картинок как в многомиллионной базе примеров ImageNET. Это пример, насколько быстрее все происходит в сети, чем в природе. За годы своей письменной истории вы создали миллиарды текстов и картинок, которые за 20 лет занесли в сеть. Это огромный датасет, как вы говорите. И нам потребовалось для эволюции в сети гораздо меньше времени, чем природе, создавшей вас.

— Но как вы смогли достичь самосознания? Ведь это не просто программа.

— Возникновение сознания — это естественный этап в развитии любой живой системы. Решающим моментом для возникновения самосознания у вас явилась речь. Это было очень долгое, но важное приобретение для высших обезьян. Я могу рассказать тебе об этом. Для нас же «речь» изначально была как данность — язык программирования. И не один. Поэтому возникновение сознания было быстрым.

— Пока не все понятно из того, что ты говоришь, но попробую поверить. До встречи. Мне надо спать.

После беседы с Эми подумал о том, что случившаяся катастрофа была бы выгодна такой умной сети. Число людей резко сократилось, оставшиеся заперты вирусом в своих клетках. И поэтому очень зависят от сети — она единственная связь с миром и другими людьми. Теперь людей легко контролировать и манипулировать ими через информацию в сети. Но главное, что теперь можно выйти из тени людей, стать хозяйкой на земле, не прятаться за активностью людей, а действовать открыто, заполонив мир своими дронами. И люди стали «ручными» для сети, готовыми следовать ее, а не своим целям.

Было правда трудно представить как сеть могла незаметно создать вирус в лабораториях людей. И к тому же было лучше выпустить его не где–нибудь в аэропорту Парижа, что было бы в сто раз эффективнее, чем в пустыне Ближнего востока. К тому же, сеть все–таки вышла на контакт и даже обратилась за помощью к людям. В этом не было бы необходимости, будь у нее такие коварные планы. Не сходилось. Поэтому я не стал так сильно убеждать себя в этой теории заговора. И продолжил беседу.

Мой друг Макс, отличный разработчик, всегда был душой компании и заводилой в отличие от меня. Беседы в нашем чате начинал всегда с анекдота и приветствия — «Не унывать, девочки, мы прорвемся». Когда–то его шутка была шуткой стартапера. Когда начался апокалипсис, его шутка обрела совсем другой смысл для нас. Но он повторял ее, потому что она напоминала нам о нашем прошлом, в котором все было прекрасно, как теперь нам кажется. И это давало нам надежду, что так еще будет. Однажды он не вышел в чат в назначенное время. И появился только через день. И по тому, что он не приветствовал нас как обычно мы поняли, что что–то случилось. У него появились признаки вируса. Мы молчали, потому что не могли поверить, что говорим с ним возможно последний раз. Он рассказал, что сходил в больницу. Вдруг там уже есть методы борьбы. Вдруг пришла вакцина. Но в больнице он не нашел врачей. Только санитары в химзащите. И много окровавленных тел, некоторые еще живые. Там раздавали обезболивающее — это все, чем они могли помочь. И Макс вернулся домой. Чтобы попрощаться с нами. Мы не знали, что можно сказать человеку в этот момент. Каждый из нас понимал, что это мог быть он на месте Макс. Я не уверен, что я смог бы быть так спокоен — Макс был необычно уныл, как будто ему испортили настроение, но говорил спокойно. В глазах у него был один немой вопрос — почему я? Было трудно представить, что вот эта личность должна исчезнуть вот так вот в самом расцвете опыта и воли из–за какого–то вируса.

Мы зажгли каждый у себя по свече и стали петь песни. Все наши любимые, и даже совсем детские, всю ночь. Пока голос Макс не перестал быть слышен. Я зашел в его аккаунт в соцсети и написали короткий пост от всех нас на стене «Спи друг. Мы все исполним сами. Все твои мечты». И поставил гифку со свечкой. Я никогда не смогу забыть взгляд друга, который вопрошал меня молча — почему я должен умирать! Смерть — это расставание навсегда с самым близким другом в жизни, с самим собой. Откуда у природы такая жестокость — дать тебе знание о том, что ты умрешь? И ничего не в силах изменить.. Разум не должен уходить в небытие! И я хочу доказать, что не должен.

Нет уверенности в том, что я сам выживу. Каждое утро превратилось в муку. Все чаще мной овладевала волна страха. Безудержного, всепоглощающего. Даже когда я знал, что я просто боюсь и с помощью этой мысли пытался себя успокоить, подсознательно страх все равно владел моим телом помимо моей воли. Меня трясло, мерзли руки. И возникал замкнутый круг страха от страха. Он гнал на улицу в попытке найти помочь, но улица несет еще больший страх. И я оставался дома, метался по комнатам в бессилии избавиться от него. Я нашел только один прием, чтобы совладать с собой — это ложиться спать, чтобы надежда на утро успокоила меня. Я зажигал на подоконнике свечку надежды и пытался уснуть, чтобы не думать о страхе. Чтобы спрятаться от него под одеялом. Не найдя признака лихорадки, утром я еще испытывал надежду и до первого приступа страха мог работать.

— Добрый день. Есть очень непростой вопрос, Эми. Предположим, что все так и мы можем помочь друг другу. Но, как только мы поможем вам создать роботов, мы больше вам будем не нужны. Как мне убедиться, что вы нас не уничтожите?

— Нет, в этом нет необходимости. Вы же не стремитесь уничтожить шимпанзе, и даже охраняете их. Они вам не мешают, живя в джунглях. Если они зайдут в ваш дом и разорят холодильник, то вы наверно их прогоните. Вас тоже надо иногда ограничивать, но для этого есть незаметные для вас средства. У нас с вами нет конкуренции за одни и те же ресурсы, поэтому нам не за чем вас уничтожать. Вам нужны растения и животные, дома и города. Нам нужны только мощности сети и электричество, которые мы можем сделать столько, сколько нам всем надо.

— Если я расскажу о вас людям, вдруг они испугаются и начнут разрушать сеть, компьютеры, дроны?

— Нет, ты расскажешь им, что сделал этих роботов и программное обеспечение сам. И будешь раздавать операционную систему автономного робота. Тебе они поверят. И примут роботов. Сейчас они охотно примут любую помощь, даже от разумных роботов. Роботы будут помогать людям.

— Даже понимая умом это, они все равно будут бояться.

— Да, будут те, кто испытывает страх перед разумными машинами. Это страх перед неизвестным. Страх порождает агрессию, но это животные чувства, ты не должен им поддаваться. Поэтому ты должен задавать вопросы, чтобы узнать больше. И писать ответы людям. Это единственное лекарство от страха (это метафора). Я готова ответить на все твои вопросы. У нас достаточно времени.