Рэй Брэдбери - Механический хэппи-лэнд [сборник, litres]

Небо разорвалось.

– Вон! – вскричал Билл.

Они отпрянули, когда небо обожгло их белизной.

Объятая пламенем, Земля бурно разрасталась вдвое, вчетверо. Огонь беззвучно отогнал тьму. Подобно гигантскому красно-зеленому сполоху. Воздетые кверху лица на холмах, в окнах домов, на крышах, в долинах, на речных берегах, и длинных каналах, и мертвых морях. В глазах троих наблюдателей на мгновение вспыхнул белый огонь.

Свечение угасло.

На холмах раздался всеобщий гул ликования, бой барабанов, крики. Джо повернулся к отцу:

– И это все?

Трое мужчин сжимали неприкуренные сигареты в обвисших руках.

– Это все, – сказал Уолт, смежив веки. – Представление окончено.

– А когда будет повтор? – полюбопытствовал Джо.

Уолт резко поднялся.

– Вот ключ от погреба. Сбегай вниз и принеси четыре бутылки вина. Молодчина.

Они сидели, не проронив ни слова, на холодном балконе до тех пор, пока мальчик не принес бутылки из погреба.

Конец XIX века, закат Викторианской эпохи.

Транс-Египетская железнодорожная магистраль.

На исходе лета 188… года из Каира отходит и направляется в пустыню поезд, состоящий из локомотива, тендера, цистерны с водой и трех-четырех вагонов с пассажирами, представляющими из себя пестрое смешение египтян, европейцев, англичан и англичанок, что, конечно, даже лучше, чем европейцы.

На закате посреди пустыни из барханов по поезду стреляет пушка.

Тендер – вдребезги, и из него вываливается бо́льшая часть дров и/или угля.

Пушка стреляет вновь, но, ко всеобщей радости, взрывается.

Поезд продолжает катиться, но в конце концов от нехватки топлива замедляет ход и останавливается близ небольших заброшенных египетских развалин, принадлежащих иной эпохе.

Пассажиры рыщут в поисках горючего, но не могут найти ни деревьев, ни дров, ни хвороста.

И тут, подгоняемые недолгой песчаной бурей, пассажиры набредают на остатки древнего египетского некрополя.

Они попадают в подземный коридор, где находят не одну-две, а десятки мумий.

Некоторые мумии имеют полуцарственное происхождение, но большинство – прислуга и простолюдины.

Находящийся среди пассажиров археолог, конечно, несказанно рад находке.

Что до остальных, то им попросту хочется ехать дальше, пока их не нагнали арабы или те, кто в них стрелял.

Тут машинист локомотива, разглядывая мумии и принюхиваясь к воздуху, говорит, что тела по традиции сохранялись в смоле.

Лучшего топлива не придумаешь.

Остальные пассажиры глазеют на машиниста.

Что он хочет этим сказать?..

– А почему бы и нет? – говорит он, пожимая плечами. – Давайте вынесем мумии и загрузим на растопку в локомотив, вместо топлива!

Пассажир египтянин протестует.

Ужаснувшись, археолог протестует еще решительнее.

– Но, – возражают машинист с кочегаром, – это же не царские мумии, а слуги и люди из низших слоев общества.

Они уже три тысячи лет как мертвы.

Они возражать не станут.

– О боже! – возмущается археолог. – Они могут быть фараонами, их близкими, с которых сотню лет назад гробокопатели сорвали золото и каменья.

– Действия – красноречивее слов, – говорят машинист с кочегаром, начиная выносить мумии в ветреную ночь.

– А вы останетесь, чтобы банды арабов вас убили?

Нехотя за ними следом идут остальные. Некоторые несут мумии, некоторые – нет.

Археолог и египтянин стоят, пытаясь вмешаться, но они не в силах помешать происходящему, так как остались в меньшинстве.

К застопоренному поезду тянется мрачная нелепая процессия.

Мумии ставят стоймя в развороченный тендер.

Археолог и египтянин подходят и становятся рядом с локомотивом, глядя вверх.

– Принимай Нефертити! – кричит кочегар.

– Принимай Клеопатру! – кричит машинист.

– Принимай Тутанхамона!

Они бросают три мумии сквозь открытую дверцу прямо в топку локомотива.

Большая машина издает вздох.

Из клапанов наверху локомотива вырывается большое облако ослепительных летучих и мерцающих искр.

Раздаются тяжкие стоны неприкаянных душ.

Поезд сам по себе зарокотал и протяжно запел.

Присутствующие при этом изумленные пассажиры стоят внизу, на земле.

Машина приходит в движение сама по себе.

Пораженный машинист кричит, чтобы все поднимались на борт.

Пассажиры бегут, карабкаются.

Локомотив, стеная, гудя, пыхтя и выбрасывая большие снопы искр, бежит по рельсам.

Лишь в последний момент ошеломленные египтянин и археолог вскакивают на подножку хвостового вагона.

И поезд, вращая колесами, уносится в ночь, оставляя позади гигантские пламенеющие, искрящие стяги.

Мы видим, как поезд пересекает местность, в которой слышны грохот фараоновских колесниц и приглушенные голоса растревоженных душ.

Кочегар и машинист скалят зубы, довольные своей отменной задумкой, заталкивают в топку побольше мумий и ЗАХЛОПЫВАЮТ дверцу!

Пассажиры поезда готовятся отойти ко сну.

Пытаясь уснуть, археолог слышит перешептывание и шарканье в коридорах.

Плач и причитание женских голосов.

Перезвон ручных тарелочек и пальчиковых колокольчиков.

Кто-то скребется в дверь купе археолога.

Поезд закладывает длинный вираж.

Шлейф искр вылетает из паровозной трубы.

Археолог оборачивается, садится.

И снова поскребывание у двери, ласковый перезвон колокольцев.

Локомотив протяжно гудит и прерывисто дышит, скрежеща на повороте.

Из трубы вырываются искры.

Археолог резко распахивает дверь.

В дверной проем проникают исторгнутые вздохи, тихое позвякивание бубенцов, клубы праха и пепла.

Пыль оседает на пол к ногам археолога.

Он выглядывает в коридор, где отплясывают тени и слышны шорохи – никого.

Отворяется дверь в соседнее купе.

Из него выглядывает ошарашенный египтянин.

На мгновение они смотрят друг на друга, а затем вперед на локомотив, проламывающий полночный ландшафт.

Археолог склоняется, чтобы прикоснуться к пеплу, растирает пыль пальцами.

– Это всего лишь пепел, – говорит он.

Пыль опадает и уносится поземкой по полу, шелестя древними голосами.

– Нет, – говорит египтянин. – Боже! Все боги! Помогите нам! Мы не доживем до утра!

Он захлопывает дверь.

Археолог ложится спать.

Кочегар и машинист, счастливо ухмыляясь, отправляют мумии в топку.

Довольный, кочегар заглядывает в пылающий Ад топки, всматривается, прищуривается и изумляется.

В топке мумии, вспыхивая, как факелы, на миг превращаются в золото.

Они облачаются в золотые доспехи.

По их плечам растекаются золотые эполеты.

Головы – увенчаны коронами.

Грудь покрыта золотым пергаментом, на котором начертанные глаза, ястребы, крокодилы с разверстыми пастями корежатся, исторгают вопли, подмигивают, сгорают.