Елена Бутенко - Зеркало души [СИ]

Когда я подплыла к самому гроту, изображённая женщина оказалась девушкой моего возраста, но во всём её облике сквозила необычная мудрость. У ног её что-то серебрилось, я удивлением я поняла, что это мой меч.

Опустившись на колени перед статуей, я, испытывая благоговейный страх, коснулась её ступней, мрамор под пальцами был тёплый, словно она была живая. Спокойствие передалось мне от лёгкой улыбки статуи. Я улыбнулась в ответ, подобрала меч и, выпрямившись во весь рост и оказавшись на одном уровне со статуей, следуя странному порыву, поцеловала её в лоб и только после этого опустилась обратно в воду и нырнула с головой в тёплую воду. Она была целебной, все раны затянулись, остались лишь рубцы, перестало ныть сломанное запястье, необъяснимо, но даже кости срослись, я почувствовала себя отдохнувшей и полной сил.

Кот поджидал меня на почтительном расстоянии, ни слова не говоря, он кивнул, чтобы я следовала за ним, и мы проделали весь путь обратно.

— Никому не говори об этом месте. — Кот задержал меня, прежде чем мы вошли в комнату, где остался Север. — Я нарушил правила, за это меня ждёт смерть. — Больше он ничего не добавил, зелёные глаза потемнели от сознания вины. Я только кивнула, понимая всю самоотверженность поступка, лишь поблагодарила взглядом.

Мы вернулись к Северу, забывшегося выздоравливающим сном.

— Я открою портал в твой мир, постараюсь, чтобы ты попала к своим. — Кот озабоченно проверил пульс Севера, осунулся и сник. — Как только ему станет лучше, он найдёт тебя, а сейчас тебе лучше уйти. — Не дожидаясь моего ответа, Кот начертил на полу круг угольком и провёл сложные действа, открывающие дверь из мира инкантар в мой мир.

Прощание мы затягивать не стали, я обняла угрюмого Кота, чем вызвала тень прежней беззаботной улыбки в его глазах, он сжал моё плечо, долго смотрел, не говоря ни слова, ища во мне какие-то изменения, потом коснулся шнурка с тотемом, проверяя его сохранность и подтолкнул к порталу.

Секунда, и я оказалась в Резиденции.

В Резиденции меня ждали. Восемь венефов из моего ордена и трое наших наставников. Впервые я увидела Кристиана, он был намного моложе Бенедикта. На вид ему было около тридцати, длинные светлые волосы были собраны в хвост, его можно было бы назвать красивым, если бы не странная болезнь, терзающая тело.

Откуда-то все знали, что я появлюсь в это время, поэтому сразу же подхватили на руки.

— Ты в порядке? — ближе всего оказался Дан, но его оттеснил Бенедикт, коснулся моего лба и внезапно отшатнулся, на его лице мелькнуло выражение боли, но этого никто не заметил, кроме меня.

— В порядке, — подтвердил за меня Бенедикт. — Инкантары были удивительно щедры. — В его глазах вновь мелькнуло необычное выражение, словно он знал об озере и статуи богини инкантар.

Со мной, кроме Дана и Бенедикта, больше никто не заговорил, все отводили глаза, избегали касаться. Меня вывели в центр трёхнефного зала. Члены старого ордена образовали внешний треугольник, а мои товарищи сцепили руки и встали в круг, в центре которого оставили белый холст, на который мне приказано было лечь.

Бенедикт, Вера и Кристиан затянули заунывную песню, при первых же звуках которой мне стало неуютно и захотелось сбежать, но я заставила себя свернуться калачиком на холодной ткани и расслабиться. Пение нарастало, обряд очищения вступил во вторую фазу, а я уснула.

Когда я очнулась, ребята с моего ордена уже разжали руки, пение затихло, а ткань подо мной стала чёрной.

Только после этого посыпались вопросы, меня накормили, не боялись подолгу задерживать взгляд на моём лице. Теперь в их глазах я была очищена от «тёмной» магии инкантар. Мне пришлось повторить всю историю наших с Севером приключений, умалчивая ради своей сохранности о некоторых деталях.

Бенедикт единственный, кто продолжал бросать на меня странные взгляды, потом отослал всех и отвёл меня в комнату, чтобы я отдохнула. Но стоило закрыться за нами двери, как он сел ко мне на кровать и спросил.

— Ты была в их святилище? — он пытливо искал в моих глазах ответ.

— Каком святилище? — на моём лице отразилось удивление, но Бенедикта оно, похоже, не обмануло.

— Я знаю, говорить об этом нельзя, это преследуется смертью и с нашей стороны. Просто скажи мне, любишь ли ты кого-нибудь? — Бенедикт взял меня за руку и с отеческим страхом сжал.

— Да, — тихо ответила я.

— Слава богам, — облегчённо вздохнул Бенедикт. Он поднялся, погладил меня по голове и пожелал спокойной ночи, перед тем как выйти.

Я долго не могла уснуть, размышляя о странной ненависти между венефами и инкантарами. Моя мать была инкантаром, и от знания этого я не стала её меньше любить. И я сама — венеф — однако моя мама тоже не бросила меня. А папа…

Я вдруг села в кровати, сбросив одеяло. Моим отцом был Бенедикт. И если замечать все те мимолётные эмоции, его, мамы, они ведь любили друг друга, и это чувство вряд ли исчезло сейчас. Почему-то между ними не возникло непонимания и вражды, раз родилась я. И расстались они только из-за неодобрения со стороны и инкантар, и венефов.

А теперь я, его дочь, на грани этого недовольства. Уже слишком близко я подошла к тому, чтобы меня осуждали за постоянные контакты с врагами. Но Бенедикт был избранным, а я — гравис. Может, в моих руках изменить ситуацию?

С этими мыслями я уснула.

Очнулась я от ощущения пристального взгляда. Распахнув глаза и резко садясь, я коснулась жезла Стихий, мгновенно трансформируя его в меч.

— Это я, — крохотный огонёк осветил лицо Даниэля. Она присел рядом на кровать и вернул мечу исходное состояние, положив свои ладони поверх моих рук. Так он и остался сидеть.

Дан молчал, я тоже, понимая, что любые слова будут лишними. Не знаю, сколько времени прошло, как Дан внезапно отбросил жезл с моих коленей, тот жалобно звякнул о пол, и судорожно обнял, прижавшись щекой к моему лбу. Я слушала прерывистое дыхание и вздрогнула, когда поняла. Даниэль плакал.

— Дан… — прошептала я. — Всё будет хорошо…

Я проснулась от жара. Дан спал рядом, светлые его волосы разметались по подушке, рот расслабленно приоткрылся. Я чуть пошевелилась, и он мгновенно проснулся. Хлопая сонными глазами, Дан зевнул, потёр лицо и пригладил растрёпанные кудри.

— Доброе утро, — он снова зевнул, от ночного кошмара не осталось и следа.

— Доброе, — я не удержалась и тоже зевнула. Всем своим видом я старалась никак не упоминать о случившемся ночью, Дан тоже этого придерживался.

Мы вместе спустились в пустую столовую комнату, молча позавтракали. Дан не спрашивал меня, как я смогла быстро исцелиться. Он рассказал потом, что пока мы отвлекали внимание и прятали Арий, наш орден успел найти способ временно нейтрализовать одного духа, остальные тут же попрятались, а значит, мы все сейчас были в относительной безопасности. После рассказа он отвёл меня в комнату и приказал отдыхать.