Виктор Маслов - Человек Луны

"Сторонник выжженной земли" - подумал Гэнн.

- Снабжением войска занимается уважаемый Ангах? - он обратился к толстяку, тот с довольным видом поклонился. Видно, прежний властитель не был с ним столь любезен.

- Есть ли проблемы с продуктами? - продолжал Гэнн.

- Продуктов достаточно во всех селениях, которые встречаются на нашем пути, - ответил толстяк.

- Если мы сожжем все вражеские поселения, где будем брать продовольствие, когда армия будет возвращаться в степь?

На широком лице Ангаха появилась растерянность, он открыл рот, но ответить было нечего. На обратном пути их ждали пепелища. Как ни странно, столь простая мысль никому из советников прежде не приходила в голову.

- Позволь молвить, Величайший, - вмешался Логус, и продолжал после милостивого кивка.

- Когда мы завоюем все земли под этим небом, - он описал рукой широкий круг, - чужие стада станут нашими. Будет где пастись хнагам и чем кормить вурлов. Мы заселим земли степными жителями, потому что остальные не стоят нашего пальца, так говорил Харбуджинн Борегуст.

Движение Орды напоминало полет саранчи, после которой оставалась голая земля. Ситуацию следовало переломить, прежде всего, в головах подчиненных.

- Степные народы умеют строить корабли? - спросил Гэнн. - И прокладывать в море путь?

Теперь в тупике оказался Логус. Он морщил лоб, но сказать ничего не смог.

- Между Марейном и Уэррией на море сейчас идет ожесточенная война, известно ли вам, что Марейн использует огненную жидкость, а Уэррия применяет порох?

- Порох выдумка, - скрипуче произнес седобородый Сенах. Видимо, положение позволяло ему вмешиваться в разговор без высочайшего дозволения.

- Порох реально существует, - возразил Гэнн, - я сам слышал, как уэррийцы стреляют на море из пушек.

И хотя он слегка покривил душой, тем не менее, это была правда.

- До моего окончательного решения, войску оставаться на месте, месяц, а может быть, два, - сказал землянин.

Советники испустили глубокий вздох, однако промолчали.

"Надеюсь, за это время они растеряют воинственный дух. Нет ничего хуже, чем безделье и ожидание".

- Ангаху поручаю собирать с местных жителей дань золотом и продуктами, убийств не допускать. В случае сопротивления бить плетьми, но не до смерти.

Он выразительно посмотрел на помощников.

- В Аране много умельцев, каменщиков, плотников, корабелов, я не хочу, чтобы они пострадали.

- Но как, же воинам без женщин? - проскрипел старец. Хотел добавить: "Без сражений", но не решился. - Сегодня были убиты несколько мужчин, вступившихся за своих жен и дочерей. Ты предлагаешь наказывать наших воинов?

Гэнн нахмурился. Он понимал, существуют определенные рамки, которые переходить нельзя. Лезть в этот мир со своим уставом значило проиграть.

- Горожан не убивать, - жестко повторил он, - дать плетей и гнать вон.

Они еще обговорили детали, затем Гэнн отпустил помощников.

- Как я от них устал, - пожаловался он.

- Главное, чтобы ты не уставал в постели, - улыбнулась в ответ Данна.

Дверь открылась, заглянул охранник.

- Величайший, к Вам посетитель, - сказал он.

- Впусти!

Появился сочинитель Гоар, длиннобородый, в обычной черной хламиде. Гэнну почему-то он казался служителем местной церкви. Гоар сходу принялся читать вирши:

Позволь сказать, о Величайший!

Твой лик как зеркало миров,

В своих деяниях, мудрейший,

С врагами строг ты и суров!

- Ну и бред! - произнес "Величайший". Поэт словно бы споткнулся, на лице его появилось беспомощное, обиженное выражение. Он ждал других слов, прежние владыки были падки на лесть.

- Я давно сочиняю стихи, - пробормотал старик, - но впервые их назвали бредом.

- Попробуйте написать что-нибудь на злобу дня, - посоветовал Гэнн, - например, поэму о нашествии степной Орды, о народных страданиях, предательстве, любви и горе.

- Страдания, зачем? - недоуменно произнес поэт.

- Какая же любовь без страданий! - патетически воскликнул землянин. - Глядишь, прославитесь в веках! Однако мы заболтались, у Вас, уважаемый, ко мне какое-то дело?

Старик замялся.

- Мне обычно за сочинительство платят, - сказал он, - Жухир должен был, но не успел.

- Все мы ходим под Творцом, Жухир в том числе, разве не так?

- Так, конечно, только всякая работа должна оплачиваться.

- Как долго, уважаемый, Вы сочиняете хвалебные вирши королям?

- Я на этой должности много лет, Ваше Величество, - с гордостью ответил старик.

- Полагаю, короли оплачивали творчество достаточно щедро. Или Вы голодаете и остались без корки хлеба? Во сколько обходится казне каждое четверостишие?

Разговор принимал для сочинителя неприятный оборот.

- У меня большое семейство, всех нужно кормить.

- Как велико Ваше состояние?

Гоар потух, словно свечка без кислорода.

- Я не считал, Ваше Величество, - жалобно проблеял он.

- Куда Вы денете свое золото, когда в дом явятся степные воины? Они ведь обшарят все углы, - сказал Гэнн.

Старик сразу заторопился.

- Позвольте откланяться, - он попятился и выскочил за дверь.

- Побежал прятать свои сокровища!

- Может, шепнуть пару слов Логусу? - предложила Дана.

- Не стоит, в конце концов, он честно заработал свои деньги.

- Дорогой, когда мы, наконец, доберемся до лабиринта?

- Как только наведем в войске порядок. Не хочу, чтобы после нашего ухода началась резня.

- Думаешь, это возможно?

- Надеюсь, - вздохнул он и подумал, что управлять огромной разнородной армией это вам не эскалоп поджарить. Услышав в коридоре шум, выглянул за дверь.

- Что случилось? - спросил охранника.

- Воины соскучились, Высочайший, завалили бывшую королеву, - охранник плотоядно улыбнулся, - хорошая баба, упитанная!

Гэнн поглядел на мужчин в халатах, суетившихся неподалеку. До него донеслась приглушенная возня, сдавленный визг. Он плюнул и вернулся в кабинет. Его посетила неожиданная мысль: где тот добрый мирный повар с "Саламандры", который не так давно высадился на планету? Сколько людей в него верили, поддерживали в трудную минуту, Лусс, Хлын, Алон Кай, Кармас. Все пошли за ним и погибли. Он стал черствым и нечувствительным к чужой боли, как и прочие обитатели этого исковерканного средневекового мира.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

Разведчики

Воины спешились, пожилой сотник Азбар прислушался. В лесу шелестел листьями ветер, по небу плыли редкие облака, уродливое солнце посылало на землю скупые лучи. Кроме них вокруг не было ни души. Маленький отряд проследовал через полуразрушенный город богов, дальше была тьма, ледяная, безжизненная, внушавшая ужас. Ей пугали детей, во мраке пропадали неосторожные путники, осмелившиеся ненамного срезать дорогу.

- Нам обязательно туда идти? - спросил самый молодой из шестерки, лучник Сакар. Сотник взял его с собой, потому что он был лучшим лучником в отряде, способным сбить на лету даже маленькое трудолюбивое насекомое, медоносный эсс. Темная зона Сакара пугала. Она пугала многих, по мере продвижения, путников ждал лютый мороз, поначалу пробирающий до костей, затем способный превратить человека в ледяную статую. Места вблизи границы тьмы отличались буйным ростом трав, ярко-зеленых, источающих пряные запахи. Они ненадолго остановились, смакуя острые ароматы.