Юрий Берков - Новые кроманьонцы. Воспоминания о будущем. Книга 1

С волнением вошла девушка в знакомую конюшню. Спортивный костюм уже не годился ей, был узок в талии, и Юля предстала перед Кумиром в своей обычной уличной одежде. Она подошла к Кумиру и окликнула его. Конь обернулся, навострил уши и радостно заржал. Юля встала перед его мордой и погладила.

– Кумир, мальчик мой! Хороший мой! Узнал меня!

Конь нюхал её руку, лизал своим тёплым языком и нетерпеливо переступал ногами. Юля поднесла ему кусочек сахара на ладони, и он нежно взял угощение кончиками губ. Она гладила его морду, целовала и приговаривала: – Узнал, мой хороший. Соскучился. Я тоже соскучилась по тебе. Пойдём, погуляем немного.

Она надела на Кумира уздечку и вывела из конюшни. Ей хотелось сесть на коня верхом, да промчаться, как бывало, с ветерком, но в её положении нельзя было быстро ездить. Она вела Кумира по лесной дороге и разговаривала с ним. Так они дошли до того места, где остались с Анатолием вдвоём. Место это сильно изменилось. Не было голых деревьев, не было влажного снега. Всё было не так, как тогда. И даже не верилось, что именно здесь это случилось. Весело щебетали птицы, дул тёплый ветерок, солнце склонялось над лесом, готовясь к закату. И вся эта идиллия не вызывала у Юли никаких неприятных воспоминаний. Наоборот, она повеселела и даже отважилась покататься на неосёдланном коне. Николай Алексеевич подсадил её и они, не спеша, тронулись в обратный путь. Так они дошли до ипподрома без каких-либо приключений.

– Ну, вот и всё. Теперь остаётся только ждать. Мы своё дело сделали. Сделали всё, что в наших силах, – произнёс следователь на прощание. – Спасибо вам, Юлия Петровна за помощь.

– Ну что вы, Николай Алексеевич, это вам спасибо. Вы так много времени тратите на Сергея!

– Это моя обязанность помогать хорошим людям и наказывать преступников. Дай бог, чтобы наши усилия не пропали даром.

А на следующее утро дежурный инженер сообщил по телефону радостную

весть: – был сон! Есть запись!

– Наконец-то! – обрадовался Николай Алексеевич и помчался на ипподром, еще не веря в удачу.

С первых же кадров следователь увидел Юлю идущую рядом с Анатолием по лесной тропинке. В руках у неё уздечка. Анатолий вёл свою Ласточку. Затем они остановились, о чём-то оживлённо беседуя, но слов было не понять. Они сливались в бессмысленные звуки. Вдруг явственно прозвучала команда «стой» и Анатолий схватил Юлю за плечё. Она попыталась вырваться, но это ей не удалось. Потом Юля и Анатолий исчезли из поля зрения Кумира, и в нём появилась Ласточка. Вдруг раздался крик: «Помоги!..» и Кумир опять увидел свою Хозяйку. Она барахталась в снегу под Анатолием. Снова крик: «Ааа!» и на щеке у жокея появилась кровь. Это явно встревожило Кумира, и он отошёл подальше, уже не выпуская Юлю и Анатолия из виду. Было видно, что Анатолий овладел Юлей и совершает половой акт. Но вот послышалось тревожное ржание Ласточки, и она опять появилась в кадре. Однако не на долго. Вновь появился Анатолий. Он бросил снежок в лицо Юли и занялся своей окровавленной щекой. Потом опять пошла дорога и снова Юля, но уже в конюшне, в своём вчерашнем наряде.

– Всё! Хватит, молодцы, прекрасно! Дайте мне эту кассету, я приобщу её к делу. Вы своё задание выполнили. Конец ночным дежурствам, конец вашей командировке. Возвращайтесь в Москву. Большое вам спасибо, ребята! Вы меня очень выручили.

Николай Алексеевич распрощался с доцентом Хитровым, с инженерами, с техником и поехал в прокуратуру.

2. Совесть.

Приближался судебный процесс и защитник, Юрий Васильевич Казанцев, начал готовить Сергея к суду. Он считал очень важным психологическую подготовку подзащитного, его умение произвести на судью и присяжных благоприятное впечатление. Поэтому он тщательно прорабатывал с Сергеем каждый довод обвинения, помогая найти наиболее убедительные ответы на возможные вопросы судей.

– Ты пойми, – говорил он, – Одно и то же событие можно трактовать по- разному и от этого будет зависеть приговор. Существует такая притча.

В одном монастыре монахи, в конец измученные бесконечными молитвами, обратились в Высочайший Синод с просьбой разрешить им курить во время молитвы. Мол, так много молимся, что и покурить некогда! На что Высочайший Синод сильно рассердился и назвал их богоотступниками.

В другом монастыре такие же монахи оказались похитрее, и обратились в Высочайший Синод с просьбой разрешить им молиться во время курения, дабы ещё больше времени посвящать общению с богом. На что Высочайший Синод милостиво согласился и поставил их в пример монахам других монастырей.

Мы с тобой должны оказаться такими же умными, как монахи второго монастыря. Ты должен вести себя так, чтобы судья и присяжные прониклись к тебе уважением, а для этого, прежде всего, ты не должен напоминать побитую собаку. Каяться можно, но с достоинством. Надо взять на себя как можно меньше вины. Показать, что у тебя не было иного выхода. Что твои действия продиктованы жаждой справедливости, желанием наказать преступника, который ушёл от законного возмездия. Ведь так оно и было!

– Конечно, – согласился Сергей.

– Поэтому, прежде всего, предстань перед судом как человек высоконравственный, полный благородного негодования. Правда, у прокурора есть веские аргументы против тебя. Ты был женат на Вале, а жил с Юлей. То, что ты оформил развод – это хорошо, но вот, если бы до суда тебе удалось узаконить свои отношения с Юлей, вот это был бы сюрприз! Как ты на это смотришь?

– Я-то положительно, только вот Юля захочет ли? Ведь ещё ничего не ясно, осудят меня или нет, и на сколько? Теперь всё изменилось. Я уже не студент медицинского института и никаких перспектив у меня нет. Мой диплом магистра без высшего образования – пустая бумажка. Зачем же ей связывать свою жизнь с преступником?…Был Сергей, да весь вышел!

– А ты позвони ей и спроси.

– Нет,.. не стану я ей навязываться. Ещё подумает, что я испугался тюрьмы и хватаюсь за неё как утопающий за соломинку.

– Ну, тогда я сам с ней поговорю. Ты не возражаешь?

Сергей пожал плечами.

– Она знает о твоём разводе с Валей?

– Ещё нет.

– Понятно. Решил оборвать все концы. И с Валей и с Юлей.

– В моём положении это наилучший выход. Сейчас я могу вызывать у них только жалость. А я не люблю, когда меня жалеют, и не хочу принимать помощь от Юли. Не хочу быть у неё в долгу.

– Ах, какие мы гордые! Видели? В твоём положении нельзя пренебрегать ничьей помощью.

– От вас я помощь приму. У вас профессия такая – защищать преступников.

– А ты действительно считаешь себя преступником?

– Не знаю. У меня в голове всё перепуталось. То я борец за справедливость, то преступник. Наверно преступник, раз меня сюда посадили.