Геннадий Прашкевич - Разворованное чудо. Повести и рассказы

Мерзкая старуха с уродом на спине на мгновение возникла передо мной… Нойс - потенциальная моргачка?! Нойс - будущая колонистка? Насколько далеко зашла ее болезнь? Чем грозит мне наша прогулка за пьяной рыбой?.. Десятки вопросов одновременно обрушились на меня, и Габер, кажется, понял:

- Десять капель на ночь, по три - каждые два часа. Болезнь Фула не лечится, но ее… можно предупредить.

Я хмуро кивнул и взглянул на Нойс. Но в ее расширенных глазах не было ни вины, ни упрека. Скорее жалость или… презрение. Я невольно сжал кулаки, но Габер приказал:

- Уведите!

Нойс ни разу не обернулась. С нею ушли Габер и его люди. Только тогда я вздохнул.

«Они явно в чем-то подозревают меня. Но, кажется, мне удалось внушить Габеру мысль, что я запуган. Это плюс, несомненно. Значит… Значит, в моем распоряжении ночь. Ночь, которую, по мнению Габера, я проведу в страхе и бессоннице… Но, разумеется, я постараюсь провести ее совсем иначе!

Ну что ж, я подпорчу вам торжество!»

Выключив свет, я закурил сигарету и встал у открытого окна. Дождь уже закончился, но с океана несло густой сыростью. Где-то выла сирена, плясали над офисом расплывающиеся неоновые буквы: ШАМПУНЬ шампунь ШАМПУНЬ…

Они оставили мне одну ночь.

Что ж… Именно ею я и воспользуюсь!

Не включая свет, я открыл чемодан. Я вдруг пожалел, что прибыл в Итаку без оружия… Придется полагаться на точность расчета и кулаки. Впрочем, отбирая кандидатов для акции, шеф всегда продумывал каждую деталь. Он не ошибся и на этот раз - это была моя акция.

Портье в холле успел уснуть. Я бесшумно проскользнул в дверь, вывел машину со стоянки и за Святой площадью увидел светящееся вдали окно клиники Фула. Бензиновый бак был почти пуст, но я не собирался покидать Итаку на колесах,-это было бессмысленно. Я надеялся на Старые дачи, на колонистов, на брод. У меня не было иного выхода.

Положив руку на расстегнутую кобуру, Привратник осветил фонарем удостоверение:

- Я не могу впустить вас. Вы не внесены в список лиц, имеющих допуск в клинику.

- Вас устроит разрешение Габера? - спросил я, не покидая машину.

- Вполне.

Я включил радиотелефон. Габер откликнулся сразу, будто ждал вызова.

- Я хочу увидеть доктора Фула,-сказал я, вкладывая в голос долю испуга и растерянности.

- Не стоит, Гаррис. Мы оставили вам лекарства.

- Лучше, если я сам поговорю с доктором.

- Тебя так развезло? - с вполне понятным мне удовлетворением спросил Габер. И добавил:-Впрочем, черт с тобой. В следующий раз будешь умней. Разрешаю… Если ты доберешься до доктора.

Привратник, слышавший эти слова, кивнул!

- Проходите. Машину оставьте здесь. Вы ведь вернетесь?

- Непременно.

Фонари тускло освещали песчаную дорожку. Окно холла, ярко освещенное, торопило меня. Привратник успел сообщить о позднем визитере-7-меня встретила высокая худая сестра. Я не увидел сочувствия в ее прячущихся за очками глазах, но и задерживать она меня не стала, сразу провела в кабинет, заставленный стеллажами, на которых теснились медицинские карты, книги, пробирки, химическая посуда. Тут же висело несколько крупных фотографий. Я сразу узнал красивое лицо «нашего Бэда».

- Вам. придется подождать,- предупредила сестра.- Доктор Фул во второй палате.-И, не прикрывая дверь, вышла.

Я осмотрелся.

Один из стеллажей не доходил до стены. В проеме размещался приземистый сейф с цифровым замком. Вскрыть его - дело не сложное, но я не торопился» Этот миг еще не пришел.

Раскрытую книгу на столе испещряли карандашные знаки.

«Людям давно пора научиться беречь то, что не Идет прямо на производство кожи или, например, швейных машин… Необходимо оставить какой-то уголок, где время от времени находили бы покой уставшие от забот люди. Только тогда Мы можем говорить о цивил и з а ц и и».

Я взглянул на переплет - Р. Гари, «Корни неба».

- Чушь! - сказал вслух.

- Вы так думаете? - нетвердый голос прозвучал неожиданно. Я обернулся. Это был Фул. Его лицо походило на маску - бледное, с синяками, полученными в «Креветке». Ко всему прочему, он был откровенно пьян.

- «Чушь»? - повторил он.- А то, что наш комбинат травит в год по пять миллионов тонн рыбы, тоже чушь?

- Ну,- возразил я.- От случайностей никто не убережен. Я видел Потомак и Огайо. Эти реки поголубели, и в них вновь начала плодиться рыба.

- Вы пьете? - спросил Фул.- Ваше лицо мне смутно знакомо.

- Еще бы! Вы видели меня в редкие минуты между провалами сознания… В баре «Креветка» и в машине, когда я вас тащил к дому…

- Зачем вы это сделали? - спросил Фул, разливая в стаканы виски.

- Дотащил до дома?

- Нет, отняли у Габера.

- Вы еще не ответили на мои слова,- заметил я, пробуя виски.

- О поголубевшем Потомаке? - Фул в упор взглянул на меня. У него были огромные, пронзительные глаза пьяного спрута.- Вам приходилось бывать в Аламосе?

- Нет,- сказал я уверенно.

- Сточные воды в Аламосе сбрасывают прямо в океан- на волю течений. Но течения там замкнутые, они выбрасывают дерьмо обратно. Жители побережий знают, что такое красный прилив! - Фул пошатнулся и вынужден был опуститься в кресло.- Это когда гниет вода, а устрицы напичканы бензопиреном.

- Неужели чистота устриц важней благосостояния людей?

- А-а-а…- протянул Фул.- Вы говорите о пользе… О практической пользе… А Парфенон приносит пользу? Ведь если его срыть, освободится место для шикарной автостоянки!.. А собор Парижской богоматери? Если снести его башни и трансепт, какой простор откроется для обзора!.. А преториумы римских форумов? А средневековые крепости? А версальские дворцы? А храмы Индии? - в них есть польза?.. А ведь мы их храним, следим за ними. Не дай бог появиться трещинке!.. Ведь это рощу секвой можно вырубить под корень! Это живой ручей можно уничтожить! Это каньон можно взорвать!.. Это индейское племя можно вырезать!.. А храмы… О, храмы пусть стоят! Пусть стоят века и зачумленные гробницы!

Теперь Фул был по-настоящему пьян. Я намеренно подчеркнул:

- У нас есть санитарная инспекция. Пусть она следит за тем, что полезно и что не нужно.

Фул рассмеялся:

- После смерти Стоуна позорно говорить о санитарной инспекции! Они не сумели вылечить даже его жену!

- А что… самого Бэда уже нельзя было вылечить?

Фул не понял:

- Вылечить?.. Вылечить человека, в сердце которое го вошла разрывная пуля?

- Пуля?!

- Только стараниями Сейджа скандал замяли. Но Габер!.. Подумать только,- застонал Фул,- именно Габер провозгласил Бэда героем! И я, я, тоже стоял и слушал!..

- Так Стоун не выбросился в окно? - быстро спросил я.- Он застрелился, узнав, что заражен этой неизлечимой болезнью?

Фул снова фыркнул: