Андрей Валентинов - Локи

Он учел и это. Пригнулся, шагнул вперед и осторожно поднял горячую железяку за приклад и нижнюю ручку. Едва не упал – тяжела! Но все-таки справился и оттащил добычу к люку. Кажется, вокруг стреляли, надсадно лупил танковый пулемет, но на этот раз страх прикусил язык. Дело – прежде всего.

– Ящики!

Он взял и ящики, три подряд. Четвертый оказался открыт, и Локи понял – патроны.

А потом его втянули обратно в люк. Танк с грохотом и скрежетом рванул вперед, можно привалиться к теплой броне и закрыть глаза. Дальше воюйте без него, Локи свою игру сделал.

– Молодец! – улыбнулся куманёк, хлопая его по плечу. – Благодарность от лица службы! Жаль, занести некуда.

Локи весьма удивился. То есть как, некуда? В следственное дело, а потом и на надгробие. Душевно выйдет! Промолчал, конечно, не след такое вслух поминать.

– Выходит, мы снова победили?

Ему хватило бы и простого «да», но камраду Четному явно хотелось выговориться.

– Пулемет подавили и взяли, но у них еще таких как минимум два. Но тот, что в штабе, молчит, кажется, перебит расчет. И вообще, мы их неплохо проредили. А у нас – минус три…

Убитых как раз уносили вглубь тоннеля. Куманёк заговорил о том, что им очень повезло – «эсэсы» не успели перезарядить ленту и открыть огонь бронебойными, но Локи уже не слушал. Повезло и ладно, иное душу тревожит.

– И сколько еще нам держаться, камрад?

Август Виттельсбах усмехнулся.

– В школе историю учил? Когда при Ватерлоо герцога Веллингтона об этом спросили, он ответил: «Блюхер или ночь». Блюхер нам не поможет, делай выводы.

Локи посмотрел на темнеющее небо. Вечер близко, но вечер – еще не ночь. На площади и возле стены штаба прибавилось трупов. Хорсту уже рассказали, что пока он возился с пулеметом, осмелевшие эсэсовцы пытались контратаковать. Но сейчас живые укрылись за камнем, и над старой крепостью тяжелым пологом нависла тишина.

– Блюхер или ночь, – вздохнул Локи. – Я бы и от Блюхера не отказался.

Потом кончилась вода. Последнюю кружку честно поделили, выпив по глотку. Подсчитали патроны, вышло как раз по обойме на винтовку. Локи поинтересовался, нет ли патронов к его «Вальтеру», однако таковых не нашлось. Хорст слегка загрустил, но потом решил, что и без пистолета обойдется. Хватит уже, навоевался до тошноты! Может, и в самом деле ночь выручит, она для вора – правильное время.

Локи, вернувшись на свой ставший уже привычным ящик, начал перебирать слипшиеся странички свой непутевой жизни. Чего только за последний месяц не приключилось! Тут тебе и нары, и королевский престол, и такая политика, что от страха ослепнуть можно. А со сколькими непростыми людьми познакомиться довелось! Только где они сейчас? Унтерштурмфюрер Виклих, господин Зеппеле, Циркуль, камрады в полосатых робах. Их нет, а он, Хорст Локенштейн, не просто живой, а еще даже на что-то надеется. Счастливчик? Ввек бы такого счастья не видеть!

– А ведь они снова полезут, – негромко проговорил сосед по баррикаде, с которым Хорст даже не успел познакомиться. – Обязательно полезут. Иначе выйдет, что Лейбштандарт нам, заключенным из «кацета», войну проиграл! На весь мир позор смертный. Вот и навалятся…

Можно было не отвечать, не ему сказано, просто так. Но внезапно, словно со стороны, он услышал собственный голос:

– Навалятся. А мы им наваляем!

– Вам нечего опасаться, Палладия. Я буду только свидетелем, поставлю подпись на документе о капитуляции. Никаких решений о судьбе Монсальвата принимать не буду, да и не собираюсь. К тому же, никто меня и слушать не станет.

Матильда Шапталь ненадолго отлучилась из перевязочной. Бой продолжался, и раненых не становилось меньше.

– Через несколько дней меня сменят, пришлют кого-нибудь серьезного, с полномочиями. А я с удовольствием вернусь к своим картинам. За день до полета натянула холст, грунт приготовила. Несколько лет не могла заставить себя взять в руки кисть… Палладия! Не хочу вмешиваться, но, может, вам не стоит лететь? Мне по секрету объяснили, что посадить «Полярную звезду» очень трудно…

Пэл слушала, не перебивая, но думала совсем о другом. В победу подмастерьев уже не верилось. В лучшем случае сумеют продержаться еще день-другой, а потом придется отступать. У них есть корабли, чтобы вернуться на Землю, но мало ли что может случиться?

Позвать Матильду с собой? Но у «Полярной звезды» и в самом деле мало шансов. Она для себя все решила, но у художницы вся жизнь впереди.

– Везде будет трудно, – сдерживаясь, проговорила она. – Матильда! Сделайте одолжение, не лезьте под пули. Пообещайте, мне спокойнее будет.

Художница покорно кивнула.

– Обещаю! В бою от меня толку мало, отсижусь в тылу… Как с вами связаться, Палладия? Хотелось бы встретиться после всей этой заварухи. Мне дать запрос через агентуру Жозе Кинтанильи?

Пэл хотела продиктовать свой адрес (невелика тайна!), но вдруг с холодной, последней ясностью поняла, что встретиться на Земле им больше не придется. Или Матильда, или она сама – или обе они вместе. Небо ревниво.

Слова застревали в горле, но она все-таки заставила себя попрощаться. На улыбку не хватило сил. Матильда, что-то почувствовав, примолкла, а потом негромко проговорила:

– Можно встретиться и не на Земле.

Снова пришлось переодеться. Вместо тонкого комбинезона – нечто тяжелое из плотного серого материала, при поясе, слишком широкое в плечах. Туфли под стать – большого размера, на прочной подошве. Из зеркала на Пэл глянул пилот высотного аэростата, крепкий, подтянутый, но с очень растерянным лицом.

На Веронике Оршич оказался точно такой же комбинезон, а вот Николаса привели, каким и был, в бинтах, только поверх накинули толстую стеганную куртку. Парень бодрился, даже пытался шутить, с трудом двигая бледными губами, но было видно, что каждое слово дается через силу.

Официальных проводов не устраивали. Мистер Эйтз почему-то не пришел, а подбежавший в последнюю минуту мистер Найнз, ничего не став объяснять, просто пожал руки и пожелал счастливого полета. Что-то в его тоне Пэл не понравилось, и она не удержавшись, спросила.

– Командор больше не придет, – тщательно подбирая слова, ответил мистер Девятый. – Очень тяжелый бой.

Задумался, а потом проговорил неуверенно.

– Если что-то случаться – с нами, или с Монсальватом, вы должны сберечь тот… Того, кто возглавить уцелевших. Борьба быть продолжаться.

Пэл не поняла, но решила не уточнять. Усмехнулась, подняла вверх два пальца:

Victory hand!

– Делай, что должно…

– …Fiat quod fiet! [37] И будь, что будет! ( Лат .) – твердо, без тени улыбки, проговорил мистер Найнз.

Потом они долго шли по совершенно пустому коридору, поддерживая Николаса под руки, наконец, впереди показался лифт. Пэл решила, что кабина доставит их прямиком на «Полярную звезду», но дальше снова коридор, правда совсем короткий. Оршич открыла ключом одну из дверей, за которой оказалась маленькая квадратная кабина.