К Брахман - Рождения [СИ]

— Ну, ты чего стоишь как истукан? Прыгай. — Крикнул Куман, приземлившись на холм, хотя приземлением это можно назвать с натяжкой. Впечатление было такое, будто с высоты нескольких миль сбросили атомную бомбу. От поднявшейся пыли хотелось чихать. Грымза, опустив свою морду, в упор смотрела на Влада. Вонь исходящая из открытой пасти заставляла плакать навзрыд. Так близко любимиц Люцифера ему не доводилось видеть, а уж прокатиться на этих чудищах вампир даже и не «мечтал».

Хорошенького мало, еле передвигая копытами от страху, думал Влад. Протягивая свою когтистую лапу к птичке-бомбардиру, он еле слышно пропищал:

— Утю— тю.

Птица удивленно окинула его взглядом и повернувшись к Куману спросила:

— Он что, дурак?

— Есть маленько. — Кивнул тот.

Влад ошарашено уставился на это чудовищное произведение преисподней.

— Я не знал, что они говорить умеют.

— Ты залезешь когда-нибудь или так и будешь пялиться на меня, словно я тебе голая баба? — Теряя терпение, вновь заговорило чудное создание.

— Да, да, конечно. — Очнулся Влад и полез на птицу-монстра. Трясущимися руками ухватился за выступы на спине у грымзы, закрыл глаза, приготовившись к самому страшному. Но птичка на удивление мягко взмыла вверх и быстро набрала скорость. Влад почувствовал, что его клонит вперед. Приоткрыв один глаз, он увидел перед собой клубящийся туман, поднимающийся высоко вверх.

Птицы опустились недалеко от линии, разделяющую черноту от клубов пара.

— Ну вот мы и прибыли, — заговорила одна из монстров, — дальше нам путь закрыт. Куман с легкостью съехал с птицы.

— Ты что же, так и будешь на ней сидеть? — Обратился он к Владу. — Приехали, дальше поезд не идет, просим освободить вагоны.

— Слушай, да он у тебя ко всему прочему тормознутый. — Стряхивая со своей спины седока проговорила грымза.

— Ладно, птички не обижайтесь, это он малость с бодуна. — Вступился за своего брата по несчастью Куман. Плюхнувшись вниз как с пятиэтажного дома, Влад признаков присутствия жизненных функций не подавал, да и внимания на него больше не обращали.

— Ты, друган, если чего, так зови, мы своих не бросим, ты только свисни. — Обратилась одна из монстрих к Куману.

— Спасибо, девочки, век не забуду. Но теперь давайте домой, а нас дела ждут.

Птиц дважды просить не пришлось, через секунду вверху только две точки светились. Повернувшись к лежащему Владу, Куман произнес:

— Ну ты, долго лежать в позе йога будешь? Это тебе не пляж «Золотые пески» в Болгарии, а граница Запределья. Так что подымайся и айда принцессу нашему принцу добывать, а если повезет так, может, умыкнем мы этого Тинея, да побыстрячку домой.

— Послушай, Куман, — поднимаясь и принимая вертикальное положение, спросил Протыкатель. — Ты этим «ракетам» формулу красоты открыть пообещал или…

— Или…

— Что или?

— Что ты на одной из них, женишься, а на которой, пускай решают сами.

— Чего?! — завопил Влад. — Да я тебе, дипломат хренов, кровь всю без остатку выпью, голову оторву, да в Запредел вместо футбольного мяча кину!

— Ну, разошелся, а чем ты лучше нашего хозяина? А? Вот он ради дела на какие жертвы идет, вон какую горгону в свою постель укладывает. А ты? Что, не хочешь породниться с самим Люцифером? Это ж какие тебе перспективы открываются. — Хлопнул стоящего и обалдевшего грозу всех вампиров Куман.

Открывшиеся Протыкателю перспективы повергли его в ужас. На секунду представив своей женой одну из грымз, он почувствовал сильное головокружение. А первая брачная ночь…

— Ладно, не дрейфь, пошли. Шутка. Ну че стоишь? Сказал тебе, шутка это была.

— Где шутка была? — Спросил всё еще качающийся от пережитого потрясения Влад— Кровосос.

— Не, а ты и впрямь тормоз. Да не одна красавица за тебя не пойдет, они ведь себя неотразимыми считают, куда тебе со свинячим рылом да в их калашный ряд. — Заржал Куман.

— Так тогда, чем же ты их взял?

— Эх, темнота вы, ваше вампирское высочество. Это же все-равно бабы, хоть и с крыльями, на лесть, как и все остальные падки. Пару комплементов, что так мол и так, на что пошел, чтоб их красоту узреть. Голову на плаху готов положить, а только они того стоят. Ну, девки и раскисли, головки опустили, да и давай глазки мне строить, пришлось малость приударить. Вот и задержался потому малехо.

— Ну, ты жук! — Восхищенно проговорил Влад.

— Чего уж там. — Махнул рукой Куман. — Ради общего дела ведь стараюсь. Ну давай вперед, на приступ Запределья.

И подойдя вплотную к клубившемуся туману, сваты нырнули внутрь.

В канцелярии Петра все было тихо и спокойно, в окно ярко светило солнышко, снаружи пели райские птички. Разомлев в своем любимом кресле, Петр дремал. Казалось, ничто не может нарушить этой послеобеденной идиллии… Крик раздавался уже в прихожей. Громовой голос Мефодия не могли заглушить даже литавры.

— Брысь, негодяи, подхалимы! Громы и молнии на ваши головы! Подать мне Петра, да поскорее.

— Так, не велели они беспокоить, почивают они… — Пытался оправдаться еще не освоившийся со своими обязанностями новый секретарь Петра. Но его возражений Мефодий слушать не стал. Дверь с грохотом распахнулась и в проеме, закрывая весь проход, стоял со всколоченной бородой вечный соперник Петра во всех баталиях за лучшее место под солнцем.

— Ну и чего ты тут устроил переполох? Это учреждение, а не шинок. — Поднимаясь с кресла, начал говорить Петр.

— А я смотрю, ты тут прохлаждаешься в тиши своего кабинета. — С сарказмом перебил его Мефодий.

— А тебе что, запрет на отдых наложили? — В тон ему ответил Петр.

— Гляди, как бы нам обоим епитимью не наложили.

— Ты можешь толком сказать, какая муха тебя укусила?

— Так ты что ж, не знаешь?

— Ну и что я должен, по-твоему, такое знать?

— Внизу зашевелились. Тинея пытаются с Запределья выдернуть.

— Эка невидаль, а ты чего ожидал? Ты что же думал, что там не прознают о выдачи нам Клеандры. Естественно будут шевелиться. Вот только вряд ли у них получиться. Кому как не тебе знать, что мы подписали с Запредельем пакт о совместном невмешательстве в дела наши. Хаос теперь нейтралитет держать будет. Так что зря ты погром в моей канцелярии устраиваешь, сотрудников моих заиками делаешь.

— Да ты, осел старый, точно не в курсах.

— Эээ, ну ты, потише, петух бесхвостый.

— Зато ты у нас перья страуса распустил, а голова твоя в песке зарыта. Вот, на, смотри, молния от моих разведчиков, оттуда доставлена.

Мефодий поднял свою белую накрахмаленную по последней моде рясу и долго что-то выискивал в ее складках. Петр молча наблюдал за тяжкими попытками что-то найти в этом необъятном куске ткани, но вот непомерные усилия увенчались успехом, и на столе, прямо перед глазами Петра, оказался черный лист.