К Брахман - Рождения [СИ]

— Я все сделаю, господин мой. И сын мой будет со мной, я обещаю.

— А может и дочь, ведь я не сказал, что этот ребенок будет мальчиком.

— Мне все-равно, кем он будет. Мой ребенок — твой ребенок, господин. Я принесу его к твоим ногам.

— Я знаю, что так и будет, а если нет, не будет твоей души Тиней ни в царстве небесном, ни в земном и, тем более, подземном. Хорошенько запомни мои слова. А теперь тебе пора.

Не сказав больше ни слова, владыка ада исчез так же внезапно, как и появился. Лишь эхо его последних слов стучало молотом в голове Тинея.

— Вот мы и приехали, — сказала Зинаида, направившись к выходу с вокзала.

Гришка плелся позади, кидая недовольные взгляды по сторонам. Для парня, привыкшего к просторам полей и лесов, город показался огромным муравейником. С грохотом проносившиеся трамваи, заглатывающие в свои пасти десятки людей и тут же уносящие в разные стороны, гудки сигналящих машин, требовавшие проезда, спешащие во всех направлениях люди, то и дело налетавшие на Григория, все это было так чуждо.

— Гриш, постой вот здесь, — взглянув на смущенного парня, сказала Зинка, — я пойду договорюсь с таксистом.

— Чаго ты с ним договоришься? — Недовольно пробурчал Григорий.

— Чтоб нас домой отвез, чаго ж еще?

— А, ну ладно, иди, договаривайся, да смотри у мяня, — грозно прикрикнул Гришка.

Зинаида засмеялась, истолковав все на свой лад.

— Гришань, ну ты чаго, я ведь тебя люблю.

И развернувшись, она направилась в сторону стоящих машин. Гришка угрюмо наблюдал за своей подружкой. Зинка села в машину, хлопнув дверью, через секунду заурчал мотор включенного двигателя, и машина подкатила к стоящему парню.

— Давай, садись, — открыв дверь, позвала Зинаида.

Григорий недоверчиво окинул взглядов водителя и уселся на заднее сиденье. Машина тронулась, устремившись в самое сердце огромного города. Чем дальше они удалялись от вокзала, тем сильнее Григорий ощущал сосущий внутри страх. Вокзал для него был той чертой, за которой остается такое привычное прошлое, и начинается неизвестное будущее. Этот внутренний страх становился все сильнее с каждым новым отрезком пути. Зинка, назвав адрес, уселась поудобнее и мельком посматривала на Григория, но, погруженный в собственные мысли, он совсем не замечал происходящего вокруг. Его все больше одолевали сомнения в правильности сделанного выбора.

— Приехали, — сказал водитель, останавливаясь у крыльца многоэтажного дома.

— Выходим, Гриш, — словно сквозь туман услыхал он голос Зинаиды.

Гришка молча вышел из машины и осмотрелся кругом.

— Ну как, нравится? — Гордо спросила Зинаида.

— Что? — не понял тот.

— Как что, дом. Мы здяся с тобой будем жить. Вон видяшь, наш балкон, — указала куда-то вверх рукой Зинаида.

Григорий поднял голову и пробежал взглядом уносившиеся в небо ряды аккуратненьких окон и балконов.

— Высоко, — хмуро проговорил он.

— Да ну, Гриш, брось, совсем не высоко, вот в центре новый дом строят, так там этажей тьма тьмущая, даже голова может закружиться, когда вниз глянешь, — подталкивая парня к подъезду, болтала Зинаида, — наша квартира, Гришань, невысоко, всего лишь на пятом этаже, да и лифт у нас ездит, пяшком ходить не надо.

Нажав на кнопку лифта, Зинаида повернулась к молодому человеку, пытаясь растолковать все как младенцу.

— Вот видишь эту кнопку, надо на нее нажать, и лифт приедет.

В этот момент дверцы кабины лифта распахнулись. Войдя в кабинку, Зинка втащила Гришку.

— А вот и наш этаж.

Девушка направилась к обитой черным дерматином двери. Достав из сумки ключи, открыла дверь.

— Ну, входи, хозяин, — отодвинувшись от прохода, сказала Зинка.

Григорий все так же молча, с тяжелым сердцем переступил порог квартиры. Зинаида захлопнула дверь, сняла на ходу туфли и прошла на кухню. Уже через секунду оттуда доносились звуки льющейся из крана воды, грохот открывающегося холодильника, и голос напевающей Зинки. Григорий стоял в прихожей, разглядывая богатое убранство квартиры. Все привлекало его внимание, и ковровая дорожка, убегающая по длинному коридору прямо в комнаты, и большое зеркало, весящее в золоченой раме рядом с вешалкой и полкой для шляп. На вешалке висел мужской пиджак. Григорий смотрел на него как зачарованный, все больше ощущая себя вором, ворвавшимся в чужую для него жизнь и пытавшимся ее украсть.

— Ты там на долго застрял? — Вырвал его из задумчивости голос подруги, — давай заходи, будем кушать. Я тута нашла в холодильнике колбасу и картошку, через десять мянут все готово будет. А ты проходи, осмотрись.

Григорий прошел на кухню, в восхищении окидывая взглядом просторную, выложенную белой кафельной плиткой кухню. Зинаида стояла у раковины, чистя картофель. Рядом на плите закипал чайник. У самого окна уместилось последнее чудо технического прогресса — огромный белый холодильник ЗИЛ. С другой стороны окна стоял накрытый белой скатертью стол с конфетницей посередине. Табуретки, словно малые дети, облепили его со всех сторон. К нему и направился Григорий.

— Ну и как тебе здеся? — Поворачиваясь, спросила Зинаида.

— Ничаго, хорошо, — выговорил все еще немного растерянный Григорий.

— Ты еще в комнаты не заходил, пойди, осмотрись, там и зала, и спальня. У мяня кровать, знаешь, какая, ух, мне ее по большому блату доставали, прям с базы, — хвасталась Зинаида, — тябе, Гришенька, со мной хорошо будет, вот увидишь. У твоего папаши такого нет. Мы с тобою так заживем, что нам все завидовать будут.

«До чего же этой дуре Зинке повезло, думал, не слушая ее болтовню, Григорий, живет как королева. Ну почему такому страшилищу все это добро в руки пришло? Эх, жаль. Ну ничего, я ей быстро-то рога пообломаю, в бараний рог скручу. Вот тогда-то мы и заживем», размечтался Григорий, представив какую красавицу приведет на место Зинки. «А этой дуре место в психушке». Он уже видел себя этаким богатым дяденькой, разъезжающим на собственной машине в окружении красавиц, приезжающим к отцу в деревню с новой женой, краше которой на всем белом свете нет. Теперь ему с такими деньгами все нипочем. Одна картина рисовалась краше другой. Резкий трезвон, раздавшийся в ушах Гришки, заставил его от неожиданности вздрогнуть.

— Это, Гришань, теляфон, — видя испуг на лице парня, засмеялась Зинка и упорхнула из кухни.

Гришка с ненавистью в глазах проводил взглядом удаляющуюся женщину. Услышав долетающие отрывки беседы, он поднялся и, тихонько подойдя к открытой двери, прислушался.

— Не надо мне больше ничаго, — услышал он голос Зинаиды, — я тебя отпускаю. У меня теперича другой муж.

Молчание.

— Хорошо, можешь свои вещи забрать вечером.

Молчание.

— Да буду, буду я дома.