Николай Шелонский - В мире будущего

Самый удобный и легкий путь шел, таким образом, по дну этой балки. Не говоря уже о том, что, следуя этим путем, они не в такой степени испытывали действие жары, им, кроме того, не приходилось взбираться вверх на террасы и снова спускаться вниз.

Дорога по дну балки представляла на каждом шагу зрелища одно другого грандиознее и фантастичнее: каменные громады, высившиеся по ее берегам, то нависали над ней, суживаясь до такой степени своими вершинами, что образовывали как бы свод; то внезапно берега оврага отходили в стороны, образуя отлогие спуски, за которыми виднелась освещенная пожаром панорама подземной долины.

Огненные блики яркими кровавыми пятнами пестрили стены и дно балки, тонувшие в прозрачной полутени. Местами там, где скалы нависали над балкой, сумрак сгущался, и тем эффектнее была игра внезапно прорывавшегося яркого огненного луча.

Дно оврага покрыто было мягкой и, что всего удивительнее, слегка влажной почвой.

Мистер Лекомб предполагал, что присутствие влажности доказывает, что балка служит местом скопления подземных вод.

Сэр Муррей уклонялся высказать свое мнение по этому поводу, хотя и не возражал французу. Но тот не склонен был удовольствоваться молчаливым ответом и, по обыкновению, неотступно требовал категорически высказанного заключения.

- У вас, милорд, - говорил он, - в высшей степени странная манера уклоняться от прямого ответа… Чрезвычайно странно…

- Но если я не имею определенного взгляда по этому вопросу?

- Я его и не требую. Но ведь у вас есть же какое-нибудь предположение?..

- Есть.

- Какое же?

- Я не хотел его высказывать из боязни возбудить спор, который не может привести к какому-либо определенному результату. Но если вы так хотите, то я считаю лишним уклоняться. Я полагаю, что влажность почвы, замечаемая нами, есть явление временное и зависит от того, что здесь весьма недавно выпала масса атмосферических осадков…

- То есть попросту шел дождь?

- Именно!..

- Даже, может быть, ливень?

- Наверное!

- И гроза была? Гром гремел?

- Я так думаю:

Мистер Лекомб иронически улыбнулся. В сущности, он сам сознавал, что не имеет сколько-нибудь достаточных оснований для возражения. Но сразу согласиться со своим коллегой всегда было выше его сил.

В самом деле, предположение сэра Муррея не имело в себе ничего невозможного: в громадных пустотах земных недр неминуемо должно было происходить сгущение и осаждение паров, образовавшихся при испарении подземных вод. С этим предположением, впрочем, мистер Лекомб, пожалуй, и помирился бы, но сэр Муррей, раз начав, пошел дальше: по его мнению, все земные перевороты, катаклизмы, обязаны были своим происхождением громадной энергии, освобождавшейся во внутренности Земли при переходе воды из парообразного состояния в жидкое.

Он полагал, что для громадных работ при земных переворотах этой энергии достаточно с избытком.

Чтобы понять, какую громадную механическую работу может произвести освобожденная энергия при переходе воды из парообразного состояния в жидкое, сэр Муррей взял для сравнения работу ураганов на земной поверхности.

Самое страшное опустошительное действие производят так называемые циклоны , то есть вихреобразные бури, имеющие одновременно поступательное и вращательное вокруг своей оси движение. Циклоны, смотря по месту происхождения, носят различные названия: тифонов, торнадосов и т. п.

Вычислена работа одного урагана, произведшего страшные опустошения.

Вихревой цилиндр имел в диаметре более двухсот английских миль, при высоте в сто метров. Скорость ветра по окружности цилиндра доходила до девяноста английских миль в час.

Вычислив объем этого громадного цилиндра, мы найдем, что каждую секунду в него притекало извне четыреста двадцать миллионов кубических метров! Масса эта весила около пятисот миллионов килограммов!

Для движения этого втекавшего воздуха употреблена была работа в четыреста семьдесят три миллиона лошадиных сил в течение трех суток, то есть в пятнадцать раз больше той, которую производят в течение одинакового времени все ветряные мельницы, водяные колеса, паровые машины, локомотивы и соединенные силы человека и животных на всем земном шаре!

Откуда же взялась энергия, потребная для производства этой необъятной работы?

Известна связь между ураганами и сопровождающими их страшными ливнями: во всех случаях ливни сопровождают ураганы.

Чтобы судить о размерах этих ливней, достаточно сказать, что во время одного урагана выпало в течение сорока восьми часов девять английских кубических миль дождя.

С точки зрения механической теории теплоты теплота есть один из видов энергии, способной производить работу.

При переходе тела из твердого в газообразное состояние температура жидкости во все время перехода не повышается, то есть теплота, потребляемая телом извне, не обнаруживает действия на термометр.

Куда же она девается?

Она идет на работу расцепления частиц жидкости почти точно так же, как нагретое до известной температуры твердое тело сохраняет эту температуру без изменения до перехода в жидкое состояние.

Эта теплота скрывается и хранится в потенциальной форме в газообразном состоянии тела.

Для измерения количества теплоты за единицу принимают количество теплоты, потребное для нагревания одного килограмма воды от 0 до +1°С. Эту единицу называют калорией.

Теперь, девять английских миль дождя в 48 часов дают в секунду 213333 кубических метров, или 213 1/2 миллиона килограммов. При сгущении 213 1/3 миллиона килограммов водяного пара дождь освобождает 128 миллиардов калорий скрытой теплоты, которая потребовалась ранее для обращения воды в пар. Превращенная в механическую работу, тысячная часть этого количества достаточна для того, чтобы произвести ту живую силу, которой обладал приведенный для примера циклон.

Для сэра Муррея казалось вполне достоверным, что все приписываемое вулканистами действию подземного огня легко объясняется действием поглощаемой землей солнечной энергии. Для него освобождение солнечной энергии при переходе паров в жидкость было лишь наглядным примером для понимания того пути, которым источаемая солнцем энергия производит работу в земных недрах.

С этим смелым предположением мистер Лекомб не хотел ни за что согласиться. Положим, его основное положение было опровергнуто самым непреложным образом: внутренность Земли не находилась в том огненно-жидком, расплавленном состоянии, как это представлялось ему прежде. Самое пребывание его на такой глубине, где, по учению вулканистов, должна была уже клокотать огневая масса, служило для него нагляднейшим доказательством.