Николай Шелонский - В мире будущего

Но еще большее изумление последовало, когда прибывшие, не обменявшись ни словом с кем-либо, прямо подошли к Яблонскому, а потом и к его товарищам, чтобы пожать им руку и сказать несколько слов приветствия.

- Скажите, - спросил Яблонский Павла Атоса, когда вновь прибывшие заняли место за столом, - по-видимому, ваши гости уже успели узнать, кто мы такие и откуда явились?

- Да. Чтобы предупредить их, им необходимо было об этом сообщить…

- Но, очевидно, им известно было это ранее…

- Нет, они узнали только теперь…

- Но они не сказали и двух слов ни с кем, а прямо направились к нам.

- Им и не говорили, а сообщили! - с особенным ударением на последнем слове произнес юноша.

- Я не совсем понимаю вас…

- И немудрено. Было ли в ваше время что-либо известно о взаимодействии организмов, об их непосредственном сообщении друг с другом через пространство?

- У нас были известны случаи чтения чужих мыслей, воздействия одного человека на другого путем внушения, подчинения волей одного воли другого…

- Ну, тогда вам должно быть понятно, что ряд токов, возбужденных в мозгу одного человека и направленный к мозгу другого, может дать соответствующее представление.

- То есть вы хотите сказать, что возникновение мысли обусловливает возбуждение нервных токов и что эти токи произвольно могут быть направлены к мозговым центрам другого человека?

- Да.

- Но тогда, следовательно, воля одного может быть подчинена воле другого?

- Только в том случае, если напряжение нервной энергии в одном менее, чем в другом…

- Однако, таким образом, каждый из вас свободно может читать мысли другого?

- Совсем нет. Для того чтобы мои мысли сделались достоянием другого, я должен этого захотеть - другими словами, сам возбудить в себе нервную энергию и направить ее к другому. Точно так же я могу отказаться воспринять направленный ко мне ток другого, то есть отказаться прочесть его мысль.

- Бывают же случаи, когда сильнейший подчиняет себе слабейшего?

- Без сомнения. Вы сами испытали на себе это - там, когда впервые мы встретили вас на дороге. Под первым впечатлением, мы связали вашу волю, лишили вас способности движения…

- Но что побудило вас к этому?

Юноша с секунду колебался, прежде чем ответил на этот вопрос.

- Вы уже слышали, - сказал он, - что наряду с народами, стоящими сравнительно высоко по своему развитию, существуют и другие, представляющие как бы низшую расу. Эти последние в большинстве случаев относятся к нам крайне враждебно. Словом сказать, встреча с австралийцем для человека цивилизованного представляет всегда некоторую опасность. Увидев вас…

- Вы признали нас за дикарей! - перебил Яблонский.

- О, не думайте, чтобы австралийцы или англичане были дикари - это просто наши враги…

- Но скажите, в таком случае, разве они, то есть эти менее культурные, менее цивилизованные люди, не сознают всей опасности, которую навлекают на себя, вызывая вас на борьбу?

- К сожалению, сознают не вполне. Они слишком надеются на свои орудия разрушения, не думают, чтобы победа над ними была легка. Но обед кончается. Что думаете вы делать?

- Я бы хотел задать вам еще множество вопросов, но боюсь утомить вас…

- Меня и никого из нас вы не затрудните, но я бы советовал вам не слишком возбуждать свое внимание. Вам и так придется пережить много нового, организм же ваш, несомненно, требует отдыха. Через час или два я предложил бы вам уйти в свою комнату.

Яблонский несмотря на то, что не чувствовал себя особенно утомленным, был не прочь последовать этому совету: ему хотелось остаться одному со своими мыслями, хоть немного разобраться в массе новых впечатлений.

То же самое испытывали и его товарищи.

Через час после обеда все они были уже в своих комнатах и первый раз крепко заснули в новом для них мире.

Осмотр мастерских. - Фотографирование книг. - Единство материи. - Что такое электричество? - Роль его в жизни будущего. - Заботы об устройстве. - Разлука

На другой день, после утреннего завтрака, Николай Атос предложил своим гостям принять участие в обычных занятиях семьи. Предложение это пришлось всем как нельзя более по сердцу: помимо того, что таким образом пришельцам из далекого прошлого представлялась возможность ближе сойтись с людьми нового времени, они легче могли ознакомиться с теми условиями, при которых создался тот строй жизни, который при первом, даже поверхностном знакомстве поразил их своим резким отличием от всего, что когда-либо они видели и знали сами.

- Мы пройдем сначала в мастерские, - предупредил Атос.

Мастерские помещались в длинном здании, которое видел

Яблонский уже ранее из окна своей комнаты.

Жители девятнадцатого столетия были уверены, что им придется увидеть нечто такое, что по своей грандиозности и смелости далеко превосходило все приспособления, до которых только достигла техника их времени.

Но при первом взгляде на внутренность мастерских они были сильно разочарованы: ничего, поражающего взор. Не слышно было фохота гигантских машин, не видно множества громадных колес, которые приводили бы в движение сложные механизмы, бывшие столь обычными в конце девятнадцатого века и казавшиеся чудом искусства.

Длинная светлая зала заключала в себе всего лишь десятка два-три однообразных, небольших металлических ящиков, между которыми не было натянуто ни приводных ремней, ни зубчатых передач. Кой-где около этих ящиков были уже люди, по-видимому готовившиеся приступить к работе.

- Мы посмотрим сначала, - сказал Атос, - на процесс книгопечатания…

- Скорее книгофотографирования, - заметил Яблонский.

- Разве это открытие или, лучше сказать, усовершенствование было уже известно в ваше время? - удивился Атос.

- В наше время фотография, как нам казалось, достигла замечательной степени развития. Тем не менее книги мы не фотографировали. Об этом я узнал только вчера.

- Ну, в таком случае вы увидите нечто интересное.

Подойдя к одному из ящиков, за которым чем-то был занят его сын Павел, Атос спросил:

- Ты уже кончил свою книгу и хочешь ее печатать?

Вместо ответа юноша подал своему отцу толстый сверток, вроде старинных книжных свитков. Немного развернув его, Яблонский увидел, что он был уже покрыт рядами печатных букв.

- Но это уже отпечатанная книга! - воскликнул он.

- Написанная, - поправил его Атос. - Рукопись воспроизведена на пишущей машине. Эта рукопись и представляет собой оригинал, с которого, в любом количестве, могут быть воспроизведены фотографические копии.

- Во всяком случае, - заметил Яблонский, - мне кажется, что процесс фотографирования очень медлен.

- Чем?

- В наше, по крайней мере, время, - пояснил ученый, - мы получали световое изображение на стекле, покрытом светочувствительным слоем. Изображение это закреплялось химическим путем, затем на полученный таким образом рисунок накладывалась бумага - тоже светочувствительная, - и на ней воспроизводилась копия, печаталась при помощи солнечного света… Таким образом с одного негатива, мы могли получить за один раз только один позитив, то есть один оттиск.