Николай Шелонский - В мире будущего

Вокруг них собралось больше двухсот человек мужчин, женщин и детей. При взгляде на эту толпу резко бросалось фамильное сходство: тип лица был совершенно однообразен: резкие, правильные черты, широко очерченный, сильно развитой лоб, даже общее всем спокойно-самоуверенное выражение глаз и всей физиономии делало этих людей чрезвычайно похожими друг на друга. Если прибавить к этому одинаково мощные, пропорционально сложенные фигуры и некоторое однообразие в костюме, то не мудрено, если первое время путешественники были совершенно не в состоянии отличить друг от друга многих из окружавших их.

Поднявшись на крыльцо, путешественники прошли через массивные двустворчатые двери и очутились в обширной, чрезвычайно высокой комнате, назначение которой было ясно вследствие того, что по стенам ее тянулись ряды вешалок, почти все занятые платьем. В одном из углов этой комнаты стоял вагон подъемной машины, между четырьмя металлическими колоннами. Из передней такие же двери, как и входные, но только еще большего размера, вели в залу. Войдя в нее, люди двадцатого столетия были поражены: самая причудливая фантазия не могла бы дать им понятия о представившемся им зрелище, если бы они попытались прежде представить его себе на основании виденных ими тысячу лет назад дворцов и считавшихся роскошнейшими зданий. Первое, что бросалось в глаза, это была чрезвычайная простота стиля: в громадной овальной комнате, противоположный конец которой терялся из глаз, не было ни одной колонны, на стенах не виднелось никаких украшений. Тройной ряд окон прорезал стены и овалообразный свод. Через ряд верхних окон виднелось синее небо, и казалось, что вся зала уходила куда-то в недосягаемую высоту. Кругом стен тянулись столы и ряды стульев, середину занимало небольшое возвышение, на котором стояли какие-то инструменты.

- Это наша общая комната, - пояснил Атос, - она служит нам столовой, музыкальной залой, здесь мы проводим свободное время.

- Что это за инструменты? - поинтересовался Яблонский, указывая на возвышение посреди комнаты.

- Это наши музыкальные инструменты, в общем схожие с теми, какие употреблялись и в ваше время. Теперь я провожу вас в ваши комнаты.

Путешественники, кроме Самойловой, ушедшей вместе с женщинами, последовали за хозяином. Широким коридором, проходившим, по-видимому, через все здание, гостей провели каждого в отдельную комнату, представлявшую собой довольно обширное, разделенное портьерой, помещение.

- Вы найдете здесь, - сказал один из сыновей Атоса, провожавший Яблонского, - все необходимое. Поверните этот рычаг, - он указал на одну из вделанных в стене рукояток, - и в комнату поднимется ванна. Здесь краны с холодной и горячей водой. В шкафу вы найдете платье, белье и обувь - я думаю, что вам все будет впору, так как мы почти одинакового роста. Все, что вам не надо, бросьте через это отверстие, - он повернул другую из рукояток и открыл широкое отверстие какой-то трубы. - Когда же вы будете готовы, позвоните или приходите сами в залу - мы будем вас ждать. К тому времени соберутся и все наши, так как наступает час обеда. А пока - до свидания.

Оставшись один, Яблонский прежде всего подошел к окну. Тонкая, по-видимому металлическая рама защищена была выпуклыми чечевицеобразными стеклами, не позволявшими видеть снаружи, что делалось внутри комнаты. Окно выходило в цветник, за которым тянулось длинное одноэтажное здание со стеклянной крышей, похожее на оранжерею или теплицу. Из другого окна видна была стена и угол высокого здания, замыкавшего цветник с другой стороны.

Яблонского поразила при первом взгляде чрезвычайно незначительная толщина стен, едва доходившая до двух вершков. Как могло держаться такое громадное здание, построенное наподобие карточного домика? Из чего были сделаны стены, потолок и пол комнаты? В стене не было заметно ни малейшего следа каких бы то ни было скреплений, вся она была как бы отлита из однородной, блестящей серебряной массы, гладко отполированной и сверкавшей, как зеркало. Неужели все здание было отлито из металла?

Пол в комнате с виду похож был своим рисунком на паркетный, но в нем также нигде не было заметно скрепления, и самая масса, из которой он был сделан, отличалась чрезвычайной твердостью и блеском.

Первая половина комнаты была изящно меблирована мягкими креслами, диванами, середину простенка занимал стол, на котором виднелись кипы бумаг и книг. Во второй половине, за портьерой, была только кровать, несколько стульев, столик, с зеркалом над ним, умывальник и еще какой-то инструмент, представлявший из себя продолговатый, довольно узкий ящик, поставленный вертикально.

Из всех предметов, находившихся в комнате, Яблонского более всего заинтересовали книги, лежавшие на столе. Он взял одну из них и раскрыл наудачу. Буквы были русские. Прочтя несколько строк, Яблонский убедился, что он понимает все свободно; таким образом, несмотря на некоторые особенности и кой-какие незнакомые слова, общий характер языка сохранился прежний. Раскрыв другую книгу, молодой ученый тоже мог, хотя с некоторым трудом, уловить смысл прочитанного, но зато он никак не мог поручиться за верность своего произношения: язык, которым была написана книга, не существовал в его время. Латинские буквы слагались в слова, чрезвычайно схожие с русскими или французскими; синтаксическое построение речи близко подходило к русскому.

Яблонский с чрезвычайным любопытством прочитывал строчку за строчкой, пока внимание его не было привлечено одной особенностью: буквы стали казаться ему не напечатанными, а нарисованными; вглядевшись пристальнее, он убедился, что действительно начертания воспроизведены не типографским способом - скорее, они были сфотографированы; дальнейший осмотр подтвердил это предположение: сомнения не было, перед ним были книги-фотографии. Фотография в применении к книгопечатанию!

Тут Яблонскому припомнились слова Атоса о том, что каждый из людей тридцатого столетия делает все сам для себя. Если этот принцип не имеет исключений, то очевидно, что и книги каждый воспроизводит сам для себя. Понятно, что фотография, приспособленная каким-либо образом, представляла собой самое простейшее и скорое средство для достижения этой цели, и притом подобный способ, конечно, был доступен одному и не требовал помощи других.

Осмотр Яблонского продолжался бы, вероятно, еще очень долго, так как каждый предмет привлекал его внимание, если бы он не вспомнил, что его будут ожидать к обеду.

Пройдя в спальню и вместе с тем уборную, он повернул указанную ему Атосом рукоять. Тотчас же значительная часть пола опустилась, образовывая собой чашеобразное углубление, в середине которого появилась большая серебряная ванна.