Николай Шелонский - В мире будущего

- Это зачем?

- Телефонная станция сделает объявление своим абонентам.

- Но как вы думаете, сколько народу соберется на митинг?

- Благодаря тому что выступите на сцену вы, успех, в смысле многочисленности, можно считать обеспеченным.

- Сколько же человек, по-вашему, отзовется на наше приглашение?

- Не менее миллиона.

- Миллион!.. Вы шутите!

- Нисколько. Вы забываете, что в одном Лондоне до тридцати миллионов жителей…

- Но где же они все поместятся?

- Да ведь мы же снимем специальное помещение…

- Каких же оно размеров?

- А вот вы увидите.

Эллиот подозвал механическую карету, и через четверть часа езды они остановились у подъезда здания, купола которого возвышались высоко над крышами двадцатиэтажных зданий.

- Это и есть помещение для митингов и собраний, - пояснил Эллиот.

- Сколько же человек помещается в этом здании?

- До трех миллионов.

- Но как же можно с ними говорить?

- Я не могу объяснить вам в точности всех приспособлений, устроенных с этой целью, но могу вас уверить, что самый слабый голос вполне отчетливо слышен в самых отдаленных уголках амфитеатра.

Эллиот провел сэра Муррея в контору. Управляющий тотчас выразил готовность уступить здание в распоряжение сэра Муррея, имя которого было уже ему известно.

- Вы можете считать успех обеспеченным, милорд! - сказал он.

- Почему?

- Вами очень интересуются. Какую цену хотите вы назначить за вход?

- Вход будет бесплатный.

- Помилуйте, милорд! Разве вы так богаты?

- А что стоит наем помещения на один день?

- Вы хотите, чтоб расходы были наши?

- Какие расходы?

- По устройству митинга: афиши, телефонные сообщения, газеты?

- Да.

- В таком случае семьдесят пять тысяч фунтов, сэр.

- Плата за вход необходима! - заметил Эллиот.

- Помилуйте, - протестовал Муррей, - кто же тогда поверит искренности и бескорыстию моих намерений?

- По правде сказать, этому все равно никто не поверит.

- Тогда самый митинг не имеет цели.

- Почему же? Это нисколько не помешает успеху: у нас за все берут деньги.

Помимо этих убеждений, сэр Муррей видел, что его наличных средств едва хватило бы на одну уплату за устройство митинга. Волей-неволей ему пришлось согласиться. Плата за вход была назначена в один шиллинг.

- Это ни для кого не будет обременительно! - заметил управляющий. - Но по поводу чего вы собираете митинг?

- Митинг против войны!

- С кем?

- С Россией и Францией!

- Милорд, мне все равно, но то, что вы хотите сделать, повлечет за собой дурные последствия.

- Я так решил.

- Как вам угодно. Но тогда цена за помещение будет сто двадцать пять тысяч.

- Это почему?

- Во-первых, разъяренная толпа поломает мебель и попортит здание, во-вторых, необходимо принять специальные меры для ограждения вашей безопасности.

- Что же может мне угрожать?

- Озлобление массы!.. Вы поднимете страшную бурю вашими речами… Мы не можем допустить, чтобы вы пострадали: это компрометировало бы нашу фирму. Наконец, если вы действительно не ищете прибылей от митинга, то для вас не представляет особенного расчета заплатить лишних пятьдесят тысяч. Зато вы будете в полной безопасности. Согласны?

- Согласен на все.

- В таком случае не хотите ли вы осмотреть помещение?

Получив утвердительный ответ, управляющий провел сэра

Муррея и Эллиота во внутренность здания. Глазам вошедших представился громадный цирк-амфитеатр, верхние скамьи которого возвышались по крайней мере сажен на тридцать над кафедрой, находившейся внизу, в центре. Пятьсот скамеек концентрическими кругами, возвышаясь друг над другом, образовывали амфитеатр, в котором могло вместиться более трех миллионов народа. От каждого ряда их шло по нескольку выходных дверей, в которые вел особый подъезд. Громадные щиты прикрывали потолок, образуя плоскости отражения для звуков, одновременно передававшихся во все концы здания.

- Еще недавно, - пояснял управляющий, - всего три дня тому назад здесь происходило заседание думы!

- Почему же здесь? - удивился сэр Муррей. - Разве у городского управления нет собственного помещения?

- Есть, но оно сравнительно невелико. На этот же раз все хотели попасть на заседание.

- Разве предмет был так интересен?

- О да. Главный смотритель складов обвинялся в растрате пятидесяти метел.

- Да сколько же они стоят?

- По шиллингу штука.

- Да это пустяки!

- Дело в принципе, милорд, - боролись партии.

- Чем же кончилось дело?

- Простым переходом к очередным делам. Это было бурное прение! Сколько блестящих речей!

Сэр Муррей не знал, что и думать: бурное заседание по поводу пятидесяти метел, блестящие речи и - от вопроса о метлах простой переход к очередным делам. Точно дело шло об объявлении войны. И это народ с самым беззастенчивым грабежом! Как похоже это на то, что бывало в давно минувшее время!

После осмотра помещения, где сэру Муррею предстояло вступить в открытую борьбу со своими соотечественниками, он возвратился домой вместе с мистером Эллиотом.

В течение двух дней он занят был приготовлением речи, которая должна была доказать всю невозможность войны с Россией и Францией, доказать, что эти страны в своем развитии шли по тому единственному пути, который может привести человечество к идеалу счастья и побудить к тесному союзу с ними.

Сэр Муррей сильно волновался. Он понимал, что, идя вразрез с общественным мнением, он не может рассчитывать наличное доверие к себе, - его история была слишком необычайна, невероятна, а признать ее за подлинную было можно лишь с большим трудом.

«Общество устройства митингов и собраний» не теряло времени: в тот же день, как заключено было условие, всюду в Лондоне были расклеены громадные афиши, возвещавшие, что лорд Муррей, человек XIX века, приглашает граждан королевства на митинг, где он выступит с речью против войны.

Ежедневно все абоненты телефонной компании получали об этом анонсы. Все газеты говорили о предстоявшем событии. Имя лорда Муррея было на языке у всех жителей Лондона.

Наконец настало воскресенье. Сэр Муррей вместе с мистером Эллиотом в двенадцать часов находился уже в зале.

Митинг назначен был в три, но до двух ни один человек не подошел и не подъехал к зданию.

- Я боюсь, что соберется очень мало интересующихся, - заметил Муррей распорядителю.

- Не беспокойтесь, милорд, будет больше миллиона!

- Но когда же успеет разместиться такое громадное количество народу?

- Менее чем в час. У нас триста входов и подъездов. Сейчас начнут прибывать специальные поезда.

Действительно, вслед за этим один за другим электрические вагоны устремились ко всем подъездам. Скамьи быстро занимались. В громадном амфитеатре стоял гул голосов, шум миллионной толпы.