Михаил Бобров - Четыре возраста Нулизы-сан [СИ]

— FIRE!

Справа-впереди показались три… Пять… Больше десятка! Черных голов — иные окутаны шевелюрой щупалец, иные гладко блестят под солнцем; а солнце за спиной, это хорошо, притемняться не надо…

— Пятая, помоги ей. Третья, смотри слева.

— Пятая, приняла.

Прицельные марки ползли по глубарям, как в школьном тире. Башни обвески ухали и щелкали разом; наводила всех Пятая. После суматошной свалки такая стрельба казалась простым делом. Только к восьмому попаданию глубинные сообразили, что их обстреливают со стороны солнца. Часть занырнула сразу, часть попыталась выстрелить в ответ. Видимо, Старшей особи в группе не нашлось — черные головы метались беспорядочно, сократить расстояние не попробовали. Потеряв еще пару, стайка ушла под воду — а конвой покатился дальше. С обыкновенной скоростью тридцать узлов.

Волны между тем становились все выше. Ветер менял направление на восточный. Облаков не появилось — а вот цвет воды заметно поменялся. Нулевая уже замечала такие изменения и могла прикинуть плотность взвеси по ним, без счетчика.

— NADIR — LEFT — ATTACK!

Бурая глыба выскочила посреди строя, распахнув громадный клюв. Базилозавр! Опасная тварь, может сразу нескольких заглотить. Если точно рассчитает всплытие. А с этим не так просто: скорость отряда примерно как у мотоцикла, да и курс ломаный, хаотичный. Промахнулся всего на два метра — и получи гарпунов от первой тройки; двести зарядов из металлорезок второй тройки; ну и от флагмана, любимым ее тяжелым копьем, как учила Ашигара — выпад-блок-с-разоворота!

— Флагман!!!

— Есть флагман. Чего кричишь?

— Ты ему полморды снесла!

— Это вторая тройка металлорезками… Спину мне держи!

— Есть спину… Но как смотрелось!

— Отряд! Не расслабляться!

Первая тройка заметила еще кого-то — пристрелила издали, залпом. Подтянулись ближе к генеральному курсу конвоя. Пискнул сигнал.

— Тридцать-ноль- шестнадцать-ноль!

— Есть три-ноль!

— Примите смену с левой раковины!

— Три-ноль, фланг сдан.

— Один-шесть, фланг принят.

Снова сошлись шлем-в-шлем. Во всех отрядах, кроме тридцатого, флагманы с позывным. И потому при каждой встрече принимаются о Нулевой заботиться.

— Привет. Как ты?

— Хорошо. Взвесь подросла, мы обстреляли небольшую группу, без старшего. И базилиска только что хлопнули.

— Видела в сети… Ты от Школы с копьем выступить не хочешь? На спартакиаде?

— Потом об этом.

— Ты права. Ну, будь!

Нулевая фыркнула. Сколько можно в младших сестрах бегать! С другой стороны — ведь и правда, добра желают.

— Отряд! GO A BOARD! Не расслабляйтесь. На обратном плече половина потерь. К полному ходу… FORWARD!

Подошли к борту — Нулевая внимательно вглядывалась в радар и несколько раз перезагрузила гидрофоны — но никаких признаков глубинных у борта не обнаружила.

— GO ON BOARD!

В порядке номеров канмусу запрыгнули на ложемент. Заскочить на борт с волны куда проще — тут Нулевая тоже двигалась уверенно.

— Отряд, отдых в костюмах, два часа…

Прошли в комнату отдыха и с удовольствием растянулись на диванчиках, наблюдая за танцем техников перед ложементом.

— Всем поесть!

— В туалет сами сходим, или ждать команды?

О — вот и Седьмая прорезалась. На задаче не спорила, понимает, что почем. А тут… Нулевая посмотрела отчет медблока с ее костюма. Ну точно:

— У тебя глюкоза упала ниже нормы. Так что тебе принять минимум плитку. Ты начинаешь ругаться, когда глюкоза низкая. Не замечала?

— Я… Да… Флагман!!!

— Если хочешь флагманом побыть, можешь вместо меня отчет написать. И остатки сдать. И принять приказ и обстановку на следующий выход. И тактическую схему составить, расходы вычислить и у «Феникса» утвердить.

Нулевая мило улыбнулась, выкатив из вазы самое большое яблоко.

— А потом уже спи. Сколько успеешь после всего этого.

Нулевая откусила добрую половину антоновки. Канмусу тридцатого посмотрели на Седьмую с явным осуждением, и та сдалась:

— Извини. Что-то я и правда…

— Ой, да забей уже! Плитку — и спать!

— Есть плитку… Флагман…

— Ну, флагман.

— А все-таки полморды ты ему хорошо снесла. Внушает!

— Спасибо… — Нулевая уже вовсю стучала по клавишам, и потому ответила рассеяно:

— Он промахнулся. Ход у нас приличный, зизгаг резкий. И базилозавр — не самая умная тварь в море…

— Ага, — согласилась Третья. — То ли дело морской дракон!

Морской дракон тоже летает. Разве что низенько-низенько. И только в военное время. Вот как сейчас. Несколько южнее конвоя и уже довольно сильно к западу, пробивает золотисто-синие гребни черная молния. Хранительница взлетает повыше пены, в каждом прыжке радуясь послушности и силе собственного тела. Глупцы эти береговые! Истинная жизнь — бесконечное наслаждение полетом!

Взвесь покорно раздается и смыкается за драконьим хвостом; капли с алых треугольников гребня разлетаются в стороны. Два десятка Старших особей и полсотни Младших, ну и «собачек» десять дюжин — движутся под водой. Чтобы не раскрыть секрет путешествия на юго-запад.

Океан огромен. Миля, две мили вниз — и нет ни тепла, ни света. Можно плыть в глубине. Тогда о путешествии не узнает вообще никто — ведь никто не живет во мраке и холоде. Доносятся слухи, будто бы Ото-химе совладала и с этим, осветив и согрев глубины. Тогда она истинно велика и поклониться ей не зазорно. Пусть себе властвует на юге — а на севере северная стая, и северная принцесса. Достаточно сильная, чтобы разнести в клочья целый конвой кораблей Тумана!

Хранительница высоко подбрасывает бак с пленными ядрами туманников, закручивает лихую спираль — и подхватывает бак в точно угаданный миг. Уходит под волны, разгоняется еще сильнее, выметывается над серо-голубоватыми гребнями багровым вопросительным знаком — и с высоты громадного драконьего тела замечает несколько впереди, левее — столь же быстро движущийся треугольник.

Приказ — и Старшие бросают импульс; эхо звонкое и четкое. Металл! Треугольник из металла. Игрушка береговых. Почему же она летит невысоко?

Ха! Да она, видать, загружена так, что не взлететь!

Хранительница живо рассчитывает подход и атаку — и тут же осекается, охваченная почти судорогой наслаждения. Там, в летящей треугольной игрушке — огонек. Огонек ауры — пышной, многослойной, переливчатой. Не у всякого берегового такая имеется; и даже корабли Тумана такой аурой похвастать не могут! Вот это добыча, достойная химе! Вот бы ее привезти домой, на север — и вечно жить под синим небом, в просвеченном бело-золотыми лучами поверхностном слое. Жить, лететь сквозь волны — а больше ничего и не нужно. Пусть береговые хлопочут о пропитании; если кто привезет химе столь яркий огонек, не будет оставлен милостью до конца дней своих!