Михаил Бобров - Перекрестки над «Т» [СИ]

— … Я им сукам амфетамин синтезирую чтобы палубу лизали, я их винтами порублю, винты специально отращу. Не пускайте меня к ним!!!

Наконец, Пенсакола говорит совершенно ясным голосом:

— Человек. Уйди. Мне тяжело. Ненавижу людей. Хочу людей убивать.

Глава мафии «Отель Москва» усаживается на валун. Кривит губы в ухмылке:

— Подру-у-уга, ты не поверишь!

Наклоняется почти к лицу русалки — тут я замечаю прямо у меня за спиной готового вмешаться боевика в полной выкладке, в бронежилете и в каске. А когда снова смотрю на беседующих, то понимаю: договорились. Долетают уже вполне деловые реплики Пенсаколы, и краткие ответы русской:

— …Корпус немецкого тральщика, отличный мореходный кораблик проверенного двумя войнами проекта.

— А калибр? Мне три дюйма мало.

— Одну шестнадцатидюймовку воткнем, наши конструкторы тут подумали…

Датч шумно вздыхает, разряжая обстановку. Смотрит на Юлию. Потом на русалку у берега. Осведомляется:

— А это кто так вглядывается в океан?

Юлия вздыхает:

— А она так и осталась крысой, не заметившей исчезновения клетки. Не знаю, когда она придет в себя. Если вообще это возможно.

— А… — начинаю я, когда неловкое молчание становится неприятным.

— Маленькая? Она вполне нормальная. Только у нее ядро физически пострадало, полноразмерный корабль не потянет. Я потому и не повела ее в круг. Не сможет она вырастить что-то большее, чем сама проекция.

— А если посадить ее на уже готовый корабль? На маленький корабль, например, торпедный катер? — у Датча разгораются глаза.

Юлия подходит к микропроекции вплотную. Касается рукой волос. Возвращается:

— Готовый — да. Но сама проекция будет не больше этой.

— Ха, — говорит Датч, оглядываясь на компанию поодаль, где пираты пестрою толпой к причалу древнему кочуют. Размышляет вслух:

— Юнга у нас имеется. Попугая неохота, деревянная нога не в моем стиле. А вот корабельный кот… Это мысль! Госпожа Юлия, возможно такое?

Юлия пожимает плечами:

— Чтобы сменить облик, придется пересчитать модель. Полностью новая физиология — сутки для каждой проекции… Их уже не получится называть «русалками»… Так. И еще. Приготовьте двадцать килограммов нанопыли. Иначе вам хватит разве что на улыбку без кота… — старшая русалка подзывает маленькую проекцию неслышимой связью.

— Пойдем к остальным, — разворачивается Юлия, и мы все переходим к месту выбора, под пальмы, — у Лены учебники, у Ташки документы, не забывайте.

— Детский сад, — бормочет пират. — Беплатные ясли. Еще я на родительские собрания не ходил…

— Я ходила, — удивляет всех бизнес-леди, — Вместо дальней родственницы. У нее два близнеца, мальчик и девочка. Сколько же там я оставила нервных клеток! Дети-убийцы, по другому и не сказать. Как вспомню — так вздрогну… Датч, но ты же в России не жил. У вас что, тоже родительские собрания бывают?

— Ого! — скалится здоровяк, — Смотря в каких школах. В муниципальных редко, там всем все поровну. А вот мой родитель пристроил меня в хорошую дорогую гимназию… И уж как я сбежал оттуда, так остановился прямиком в Йан-Дранг.

На песке у зеленого ящика девочки-аватары с потешной серьезностью получают и складывают в сумки привезенные Юлией учебники. Ну-ка, ну-ка, учебники для роботов…

— Можно посмотреть? — мне жутко интересно, как обошли языковой барьер. Трое русалок поедут в русский флот, трое в НЕРВ, двое к Датчу, одна к Балалайке — во всех четырех местах говорят по-разному. Я беру первый небольшой томик. Кто-то сопит за спиной: сбежались, тоже любопытствуют… Судя по запаху хорошего шампуня — девушки. Переворачиваю учебник лицевой стороной вверх: «Содержание корабельного человека. Краткое руководство».

За правым плечом взрывается смехом Кацураги, за левым гулко хохочет та рослая пиратка — Реви, она же Двурукая. Вблизи видно, что волосы у нее не черные, а, скорее, темно-каштановые; видна и затейливая татуировка по плечам.

На обложке учебника великая неподражаемая Конго царственным жестом протягивает ошеломленному человеку полуметровую рыбину! В перекошенном лице человека художник мастерски показал изумление пополам с отчаянием. Дескать, ты-то свою работу выполнила, а мне теперь — чисти ее чем хочешь, и жри сырую, а-ля Ален Бомбар?

Открываю — и вижу четкий, красочный комикс. Кроме заглавия — ни единого слова, даже ни единой буквы. Все нарисовано. Как мы — люди — едим, спим, говорим. При какой температуре нам жарко, а при какой холодно, и как это распознать… Где-то в середине книги несколько рисунков посвящено созданию предметов для людей. Внимательно изучив чертеж подушки в трех проекциях, закрываю учебник, возвращаю обратно в ящик.

Внушает. Неужели тут все такие? Достаю следующий том — и руки начинают дрожать. Про этого автора я кое-что слышал. Да что там, я даже читать его пробовал. В безнадежных попытках сообразить, что же такое наши EVA, и как можно договориться с ними — если, конечно, биомеханоиды величиной с шестнадцатиэтажку все-таки разумны.

Доктор Тимофей Степанович Царенко. «Адаптация», «Реабилитация», и еще приложение — курс лекций профессора Хироси Исигуры. Виктор, тебя окружают легенды!

Ага — отбиваться не успеваю. Мисато щекочет бок:

— Оставь книжки, потом у племянниц попросишь!

Племянниц… ЧЕГО???

— Ну Рей же так по-хозяйски потянула всю нашу троицу, что теперь это ее девочки. Заметано!

Я вздрагиваю, как от удара!

«…Еще раз — какая разница между „Заметано“ и „Шито белыми нитками“?» — спрашивает Рей. До Рамиила еще две недели, Аски на горизонте нету и тени…

Оказывается, сестре важно было иметь хотя бы одного человека, который ответит на любой — совершенно, абсолютно любой! — вопрос. Не станет смеяться, не отпихнет, даже намеком не обидит!

Важно настолько, что Рей почувствовала в русалках ту же самую потребность. Как будто увидела себя в зеркале.

Оставляю книгу, выскальзываю из толпы, верчу головой в поисках Рей. Ага, они разговаривают с Юлией, причем говорит в основном сестра. Старшая русалка отвечает односложно, а чаще просто соглашается движением бровей. Приблизившись, слышу:

— … Воспитатель с железным терпением.

Спевшиеся Мисато и Двурукая в один голос возражают:

— Чи-иво-о? Роботы воспитывают детей? Рей, ты что?? Это кто же тогда на выходе?

— Это зависит больше всего от людей, которые воспитали или создали воспитателя. Или вы хотите сказать, что среди людей садистов меньше?

Мисато переглядывается с Реви. Пользуясь паузой, сестра продолжает:

— Еще шахтеры. Завалило его в шахте, он щелк — в форму ядра — и спокойно, без истерики, ждет, пока откопают по квантовому пеленгу… Еще испытатель самолетов, космических кораблей.