Сёдзи Гато - Ночевка на бегу

Канаме снова нажала на газ до упора, и машина ринулась в сторону главного комплекса выставочных залов. Чудом избежав лобового удара в стеклянную стену, грузовичок пробороздил левым бортом бетонный цоколь, прежде чем Канаме сумела его обуздать. Заложив чрезмерно широкую дугу, машина с визгом нырнула за угол здания. Впереди простиралась широкая открытая площадка.

— Здесь нас расстреляют! — выкрикнула Тесса.

— Внутрь!!! Внутрь гони! Тарань те ворота!.. — вопил Курц.

Высунувшийся из-за угла «Бегемот» снова окатил их ливнем огня. Целая секция прозрачной стены взорвалась и рухнула ливнем серповидных острейших осколков. По капоту и борту пробарабанило, несколько стеклянных лезвий, искрящихся в свете уличных фонарей, влетели в выбитое окно и вонзились в обивку пассажирского сидения — еще теплого, где только что сидела Канаме. От одного взгляда на них девушку передернуло. Но это не был обычный страх.

Канаме ощущала себя странно. Ее чувства неожиданно обострились, восприятие расширилось и вобрало в себя все окружающее. Словно в замедленном кино, она видела и чувствовала траектории летящих кусков стекла и асфальта, каким-то странным образом видела Курца, прижавшего Тессу к дну кузова и закрывшего ее своим телом — хотя они находились за спиной, а все зеркала заднего вида давно оторвались.

Ловко и уверенно выворачивая руль, она больше не ощущала боли в отбитых пальцах. Откуда только она узнала, как именно нужно дернуть ручной тормоз, чтобы машина вошла в боковое скольжение? Но сейчас все это казалось совершенно естественным.

Стальной гигант настигал. От следующих пушечных очередей уклониться будет уже невозможно — открытая площадка справа от здания означала только смерть. Поэтому Канаме снова прижала педаль газа и направила грузовичок прямо в роликовые ворота, маячившие в стене по левую руку.

«Я смогу. Я смогу»!

Горизонтальные полосы ворот стремительно бросились в потрескавшееся лобовое стекло. Раздался душераздирающий треск и звон.

Ворота оказались прочнее, чем думали беглецы, и удар был очень сильным. Не успевшая пристегнуться Канаме стукнулась лбом о рулевое колесо — просто чудо, что она не сломала себе шею или не получила тяжелое сотрясение мозга.

Но дело было сделано. Грузовичок снес ворота и вкатился под высокие своды выставочного центра, оглашая их трубным звуком ничем не смягчаемого дизельного выхлопа — глушитель давно отвалился и остался лежать где-то на улицах Ариаке.

Кружащаяся голова и вкус крови во рту не помешали Канаме снова утопить акселератор. Но славно потрудившийся рыбный грузовичок решил, что все — баста. Приехали. Двигатель под растерзанным капотом гулко затарахтел, застучал и заглох. Шурша полуспущенными покрышками в наступившей тишине, грузовичок покатился по блестящему полу.

В таинственном сумраке гигантского главного выставочного зала Международного выставочного центра перекатывалось возвращающееся эхо. Под высоченными сводами мог свободно поместиться тот сухогруз, на котором недавно побывала Канаме. Сейчас здесь не было экспозиций, и гладкий пол уходил вдаль, как огромная пустынная площадь.

Израсходовав остатки инерции, грузовичок плавно остановился.

Обернувшись, Канаме увидела, как в кузове Курц трясет за плечи бессильно распростершуюся Тессу. Непонятно было, жива ли та вообще или просто потеряла сознание, но со лба девушки стекала тонкая струйка крови.

Канаме тоже была не в лучшей форме. Голова кружилась, все вокруг плыло. Постойте, это… это уже знакомо! Она уже испытывала такое же странное состояние — раньше.

В вышине над головой раздался грохот и лязг, посыпались куски бетона. Верхняя часть стены и потолок разорвались, раскрылись, точно занавес, впустив в темный зал холодный лунный свет. Громадная, напоминающая рыцарский шлем, голова появилась в проломе. Огненный взгляд дальномеров нашел беглецов, и остановился на них, словно спрашивая: «Теперь — все»?

— Конец игры, — пробормотал Такума, с трудом собрав дыхание. Частое и неглубокое дыхание. Он тряхнул головой, но взгляд все равно никак не фокусировался. Значки и лампочки на панели управления расплывались и дрожали, будто в тумане. Бок стал мокрым и холодным. Даже на сидении что-то хлюпало.

Еще… еще немного. Когда я раздавлю вас, мне станет лучше. Бок перестанет так болеть, и пройдет онемение… ноги уже почти не чувствуются. Да, я уверен — так и будет.

— Контур А теряет мощность, — предупредил искусственный интеллект. — Напряжения в силовом несущем скелете увеличиваются до опасных пределов.

Титанический механизм издал глухой стон, перешедший в металлический скрежет.

Такума снова потряс головой, моргнул, стряхивая слабость, и снова напряг истощенную волю.

Я должен… должен сконцентрироваться. Иначе «Бегемот» не двинется с места.

— Контур А функционирует нормально.

Отлично.

Взмахом палицеобразного манипулятора он снес целый пролет стены, навалился корпусом и под оглушительный гул и грохот вступил вовнутрь выставочного павильона.

Грузовичок беглецов не подавал признаков жизни — им больше некуда было бежать. В кузове бессильно распростерлась Тесса — наверное, она потеряла сознание. Над ней склонился еще один мужчина-европеец. Тот самый, что осмелился выстрелить в «Бегемот». Безусловно, он заслужил наказание. Водительская дверка распахнулась и оттуда, покачиваясь, выбралась Чидори Канаме. Держась за голову, она оперлась на борт грузовичка.

Должно быть, ранена. Так ей и надо.

Неожиданно Такума понял, что Сагары Соске с ними нет.

Куда же он делся? Ведь это именно он вел машину и сумел уехать так далеко. Черт, это нехорошо. Его я расплющу с самым большим удовольствием, надо только понять, где он прячется.

— Где Сагара? — грозно прогремели внешние динамики «Бегемота».

Никто из беглецов не ответил, хотя звук был настолько силен, что мог оглушить. Едва ли они не услышали вопроса. Упорствуют.

— Говорите! Где он?!

Чидори Канаме подняла голову и смерила «Бегемот» сердитым взглядом, хотя это сильно напоминало дерзкого муравья, бросающего вызов злому голиафу-мальчишке, разрушителю муравейника. Ее губы задвигались — она что-то выкрикнула. Нацелив узконаправленный микрофон, Такума услышал:

— … Откуда мне знать, идиот?! Пойди, спроси свою сестру!

Вот как? Продолжаете упорствовать? Впрочем, глупо было и спрашивать. Тогда просто умрите!

Он довернул голову бронеробота, нацелив жерла автоматических пушек.

Канаме и Курц, похоже, смирились со своей участью, понимая, что бежать или молить о пощаде бессмысленно. Тестаросса так и не пришла в себя, впрочем, это и к лучшему.