Сергей Лукьяненко - Операция «Вирус»

Иногда я очень хорошо понимаю Сикорски.

И самый главный вопрос, мучивший меня все эти годы: а что бы произошло в случае воссоединения «подкидыша» с «детонатором»? Если это действительно детонатор… На этот вопрос не было ответа ни у кого. Но потенциальная возможность подобного развития событий всё ещё не исключалась. Десять «подкидышей» жили и здравствовали, а «детонаторы» все ещё лежали в Музее Внеземных Культур. Кроме того, мы до сих пор не знаем, что же стало с населением планеты Надежда, выведенным через нуль-порталы в неизвестном направлении. А то, что мы знаем, отнюдь не внушает оптимизма. Время показало, что опасения оказались не напрасными. Почти полвека я нёс тяжесть этой тайны на своих плечах, и только трагические события августа 230 года освободили меня от неё.

Сейчас, когда «история „подкидышей“» перестала быть секретом и после известных событий превратилась в достояние широкой общественности, можно уже сделать вполне определённые выводы:

Мы приняли люденов за Странников, вернее мы приписали качества люденов Странникам, но мы ошиблись. Незаметно произошла некая подмена понятий. Людены это не Странники. А Странники это не людены. Людены – это порождение нашей собственной цивилизации, и Странники тут ни при чём. О люденах мы знаем достаточно много. Что на самом деле стояло за мифом о Странниках, мы не узнаем, пожалуй, никогда.

Тем не менее до этих событий спецотдел КОМКОНа-1 продолжал наблюдение за «подкидышами». Работа эта была довольно рутинная. «Подкидыши» ничем особенным себя не проявляли. Жили, работали, как все нормальные люди. Следует лишь отметить тот факт, что все они довольно равнодушно отнеслись к Большому Откровению, и вообще, похоже, всё это прошло как-то мимо них. Что тоже было довольно странно.

Я отложил книгу и не слишком вежливо спихнул на пол Каляма, разнежившегося на моих коленях. Нарастающее беспокойство снедало меня.

– Не сердись, Калямушка, – пробормотал я в ответ на его жалобное мяуканье. – Мне нужно отлучиться. Ненадолго…

Калям понимающе зыркнул на меня чудными своими глазами и принялся вылизывать антрацитовую шёрстку. Мир был восстановлен.

Я велел домашнему киберу вовремя покормить кота и побрёл переодеваться.

По старой комконовской привычке свой глайдер я держал на открытом месте, чтобы он непрерывно подзаряжался. Машина у меня старая, проверенная временем, стартует мягко, мгновенно набирает скорость. Конечно, сегодня она смотрится забавным анахронизмом, вроде флаера Бадера, который я видел во время нашей последней встречи. Правда, у моего глайдера нет этих дурацких шишечек на корме и уродливых щелей визиров. Всё равно в большинстве своём нынешние землежители предпочитают величественные псевдогравы, и главным образом потому, что на них можно сколько угодно навешивать разнообразные «рюшечки» и «примочки». И что характерно, ходовые качества псевдогравов при этом не снижаются! Глайдеры в этом смысле гораздо более капризные машины, но в моём возрасте не изменяют старым привязанностям.

Сверкая мятыми боками, обгоняя ленивые облачные стада, моя машинка мигом домчала меня до окраин Свердловска, утопающих в весенней зелени. Над ней возвышались новые небоскрёбы, которые представляли собой квазиживые организмы – достижение эмбриомеханики начала XXIII века. Небоскрёбы эти умели расти, образовывать по заданной программе новые жилые помещения и целые комплексы и убирать ненужные. Жизненные процессы в них напоминали процессы, протекающие внутри деревьев. Небоскрёбы поглощали все виды энергии из окружающей среды, очищали атмосферу от пыли и загрязнений, насыщая её кристально чистым воздухом.

Я оставил далеко позади эти архитектурные шедевры и мчал, и мчал дальше, приближаясь к центральной части мировой столицы. Слева поднимался золотистый от утреннего солнца ячеистый купол Форума, чуть поодаль справа двумя огромными белыми крыльями устремлялось ввысь здание Управления Космофлота, рядом, на площади Звезды, был виден светло-серый куб Музея Внеземных Культур, а ещё дальше – составленное из сверкающих параллелепипедов, увенчанных полусферами с козырьками посадочных площадок, здание КОМКОНа-1. «Империя» Геннадия Комова.

Вестибюль встретил меня сумеречной прохладой. Приглушённо светились потолочные панели, в нишах с бюстами героев минувших столетий пестрели живые цветы. Пол мягко пружинил под ногами. Я двинулся вдоль ряда бюстов, кивая им, словно живым. Многих из этих людей я знал лично. Глубоко уважал всех. Некоторых – любил… Юрковский, Крутиков, Дауге, Быков, Сикорски, Бадер, Горбовский, Сидоров – не люди даже – эпоха! И какая эпоха! В какие бы дали ни устремлялось человечество в будущем, никогда ему не достичь уже ТАКОГО размаха и не выдвинуть из своих рядов ТАКИХ людей.

Впрочем, наверное, это старческое брюзжание…

Занятый этими элегическими размышлениями, я не сразу обратил внимание, что в Большом КОМКОНе пустовато. Признаться, я не был здесь с момента моей отставки. Если мне не изменяет память, в том, далёком уже 205-м, в «империи Комова» кипела жизнь. Огромные информационные дисплеи непрерывно выбрасывали колонки оперативной информации, то и дело опускались и поднимались кабинки лифтов в прозрачных стволах, диспетчеры объявляли по громкой связи о начале совещаний. В кафетериях лились рекою безалкогольные напитки и полыхали жаркие споры. Униформа, легкомысленные наряды, диковинные хламиды. Прогрессоры, контактёры, инопланетяне. Куда всё подевалось?

Разумеется, совсем уж безлюдной «империю Комова» и сейчас не назовёшь. То и дело попадались стайки молодых людей в незнакомой форме, сосредоточенно снующих между отделами. В кафетерии на первом этаже я заметил парочку семи-гуманоидов из системы Сириуса В. Облепив высокие бокалы пластинчатыми пальцами, инопланетяне цедили через соломинки зеленоватую жидкость, увенчанную шапкой жёлтой пены, и подслеповато щурились на экран К-визора, где демонстрировалась какая-то мультяшка. В распахнутом проёме, который вёл в отдел технического обеспечения, я увидел четвёрку молодцев, занятых делом. Техники сидели на корточках у развороченного нутра некого эмбриомеханизма и тыкали в него молекулярными паяльниками. Эмбриомеханизм вздрагивал.

М-да, негусто для организации, занятой штурмом Галактики…

Всякий, кто впервые попадал в левое крыло здания Большого КОМКОНа, нередко в недоумении замирал у таблички с лаконичной аббревиатурой ГСП. Ведь каждый образованный в области космической истории человек знал, что Группа Свободного Поиска расформирована много лет назад. Слишком много было бессмысленных жертв и совершенных гээспэшниками необратимых поступков. В конце концов Мировой Совет принял решение отказаться от одиночных разведывательных экспедиций в пользу флотилий. Нашлись, правда, остроумцы, утверждающие, что человечество даже в этом следует по стопам Странников, которые, как известно, предпочитали бороздить галактические просторы целыми армадами. Как бы там ни было, отдел в левом крыле архитектурного колосса в центре Свердловска не имел никакого отношения к приснопамятной Группе Свободного Поиска. Теперь эта аббревиатура обозначала группу слежения за «подкидышами» – всё, что осталось от некогда многочисленного КОМКОНа-2. Печальная тень Рудольфа Сикорски ещё витала над этими коридорами, но ни один постоянный сотрудник новой ГСП не принимал непосредственного участия даже в событиях 199 года, не говоря уже о легендарной эпохе правления Экселенца. Я числился консультантом группы слежения, но должность сия была чистой воды синекурой.