Асаба Нацу - Лакей Богов 2

Над переводом работала команда RuRa-team

Перевод с японского: arknarok

Работа с иллюстрациями: Moxnat

Редактура: Undecimus

Самый свежий перевод всегда можно найти на сайте нашего проекта:

http://ruranobe.ru

Чтобы оставаться в курсе всех новостей, вступайте в нашу группу в Контакте:

http://vk.com/ru.ranobe

Arknarok'у на чай

PayPal:

paypal.me/arknarok

Cчет для перевода с кредитных карт:

5368291001630458

Версия от 14.11.2016

Любое коммерческое использование данного текста или его фрагментов запрещено

Что живет в небесах — есть бог,

Что живет в человеке — есть душа,

Но боги и люди едины,

А потому тот, кто наделяет бога душой — есть человек.

Это цитата из книги “Заметки об учении Синто”, написанной человеком по имени Ёсикава Корэтари, жившем в эпоху, которую люди называют Эдо.

Боги восседают на небесах и наделяют вакемитама 1людей, что живут в преходящем мире. Именно потому люди и боги неотделимы друг от друга. Смысл высказывания Корэтари состоит в том, что люди считают вакемитама богов своими душами.

Один мой знакомый жрец в юности прочёл эти слова и поначалу глубоко проникся ими. С наслаждением я вспоминаю, как он горячо поддерживал их автора и соглашался, что люди и боги созданы помогать друг другу.

— Короче говоря, люди и боги не слишком-то отличаются? — непринужденно спросил, словно не обращаясь ни к кому, юноша в школьной форме.

Он возвращался домой с молитвенником, исписанным именами богов. Бледная узда, тянувшаяся от его шеи, слегка покачнулась.

— Хм-м, вот оно как… — шепотом проговорил он, словно сделав какой-то вывод, а я с изумлением глядел ему в спину. Парню на вид не исполнилось и восемнадцати, но телом он обладал весьма крепким.

Я переспросил его, не веря, что он на самом деле нисколько не понимал смысла тех самых слов. Тем не менее, я не стану больше об этом распространяться, дабы не вредить его доброму имени.

— Ну так что у нас сегодня? — спросил он, добравшись до освещенного лучами заката храма и приготовившись слушать. Без этой фразы не обходился ни один день.

Я прокашлялся и начал сплетать из слов очередное сказание.

О ничем не примечательном человеке, ставшем лакеем.

О том, какой яркий и бесконечно короткий след он оставил в моей божественной жизни.

И если сия история будет передаваться меж людьми, пока не поблекнет моя шкура, то у меня в этом хрупком мире появится ещё одна потеха.

— ...Что ты делаешь?

Из подвешенной к потолку колонки лилась развеселая песенка — гимн аптеки 2. Она то и дело прерывалась голосом, вещавшим о сегодняшних скидках.

Вечером в магазине было довольно много покупателей. Какая-то школьница изучала тюбики бальзама для губ, молодая женщина сравнивала цвета тональных кремов, мужчина в маске спрашивал у кассира средство от простуды. Ну а Ёсихико устало повернул голову, услышав знакомый недовольный голос.

— ...Это ты мне скажи, что делаешь.

Сидя на корточках, Ёсихико наткнулся на пристальный взгляд Котаро. Ёсихико слышал, что жрецам предписывали не носить религиозную одежду за пределами храма, но все равно не привык видеть друга в джинсах, а не зеленых штанах-хакама. Небрежно накинутая черная куртка издевательски ярко подчеркивала приятную внешность Котаро.

— Воровство — это грех.

Ёсихико нахмурился, услышав эту фразу, сказанную пусть и небрежно, но с самым серьезным видом.

— Нечего на меня клеветать. Я честно куплю, только не могу решить, что именно…

Он уже минут десять сидел на корточках, не двигаясь с места. Ноги словно в знак протеста затекли, но Ёсихико и сам не был рад тому, сколько времени провел в стенах магазина.

— Это над чем же можно так долго думать в аптеке?

Котаро опустился рядом с Ёсихико и заглянул в корзину в руках друга. Внутри виднелась целая россыпь разнообразных средств для ванны.

— Э? Неужели ты так любишь в ванной сидеть?

Ёсихико не нашелся с ответом. Безусловно, он был не против понежиться в ванной, но не настолько, чтобы покупать такие запасы. Но согласиться с Котаро — все равно что прилюдно признаться в нездоровой любви к купанию.

— А, ну… понимаешь, холодно нынче… — пробормотал Ёсихико, отводя взгляд.

Он решил, что уж посреди зимы такая отговорка может сработать. Кто же знал, что Котаро приспичит задать вопрос в такой неподходящий момент.

— О-о, гоннеги, ты как раз вовремя. Может, хоть ты сможешь заставить его поскорее выбрать, — сказал Когане, изучающий выставленные товары, хоть Котаро и не слышал его голоса.

Возможно, его слова служили в первую очередь упреком Ёсихико, который ворчал, глядя на магазинную полку и советовался с содержимым кошелька. Хотя поначалу Когане не горел желанием идти сюда, сейчас он уже с превеликим любопытством разглядывал всевозможные шампуни и гели для душа.

— Он только и делает, что ворчит — мол, это не то, то не то. Я ему который раз говорю: бери вот эту с изображением лекарственных трав.

— А я тебе который раз говорю, что оно слишком дорогое! 800 йен за бутылку? Ты хоть представляешь, сколько я зарабатыв… — забывшись, начал отвечать Ёсихико и оборвал себя на полуслове.

Он немедленно ощутил на себе до боли пристальный взгляд Котаро. Тот не видел Когане и не слышал его, а потому наверняка решил, что Ёсихико ни с того ни с сего начал говорить сам с собой.

— ...Ты знаешь, Ёсихико, мне уже давно не дает покоя один вопрос.

Реплика Котаро прозвучала настолько серьезно, что Ёсихико опасливо обернулся и посмотрел на друга. Возможно, в этот раз он влип всерьез. И что же тогда делать? Хотя, возможно, стоит просто рассказать Котаро правду.

О том, что Ёсихико на самом деле — “лакей”, помогающий богам, чьи имена всплывают в молитвеннике…

— И раз выдался повод, надо бы поставить точку в этом деле.

— В к-каком?.. — Ёсихико запнулся, переспрашивая.

Он сам понимал, что нервничает, и терпеливо ждал ответа Котаро. А тот неспешно поднес руку к магазинной полке, словно не замечая беспокойства друга.

— Не проверишь, действительно ли это средство с ароматом карри пахнет им?

— ...Сам проверяй!

— Имя бога Сукунабикона-но-ками встречается еще в «Записках о деяниях древности». 3

Закончилось празднование нового года, осталась позади развеселая первая неделя года, прошел День Взрослых 4, настали двадцатые числа января, и мир, наконец, начал успокаиваться; зато в молитвеннике Ёсихико всплыло имя очередного бога.