Мария Дубинина - Беглая принцесса и прочие неприятности. Военно-магическое училище

– Вы… – Герман хотел сказать «не чудовище», но слова застыли на языке. – Простите, я не подумал об этом. Наверное, это еще тяжелее, чем…

– Ну конечно, с чего тебе об этом задумываться. Ты… ты не понимаешь, ты не знаешь, каково это – смотреть на другого человека и слышать в своей голове…

– «Прости, но я тебя не люблю»?

Герман сказал это прежде, чем осознал смысл этих слов. Просто осенило, и все. Как будто глаза открылись.

Гротт замер, окаменев от непонятного Герману чувства. Оба молчали какое-то время, пока Гротт не заговорил первым.

– Да что ты знаешь, мальчишка, – устало бросил он и провел ладонью по лицу, как будто стирал несуществующие слезы. – Никакие сенсоры не передадут тебе этого чувства, пока не испытаешь на себе.

И Герману казалось, он знает, о ком идет речь, что за женщина отвергла любовь Вальтера Гротта и до сих пор не может уйти из его головы. Но произносить это имя вслух не стал.

– Вы ее до сих пор любите, но… Почему не пытаетесь вернуть?

– Очень просто. Потому что это нужно было делать сразу, а я счел себя слишком жалким и ничтожным, совершенно ее недостойным. И она поверила в это и нашла того, кто был достоин.

– И вы не хотите, чтобы я поступил так же? Не хотите повторения своих ошибок?

Не верилось, что Гротт был когда-то участником любовной трагедии, но эти взгляды, эта тоска, которую не удержать даже самым сильным ментальным щитом. И Герман рисковал стать таким же, как он.

– И что же мне делать, учитель?

Вальтер долго не отвечал.

– Что делать? – он пожал плечами и поднялся на ноги. – Если бы я знал ответ, все сложилось бы иначе… Кофе будешь?

Переход был очень неожиданным, впрочем, почти сразу Герман почувствовал приближение новых действующих лиц. В дверь постучали, и в итоге кофе Гротт заваривал на всю компанию – декан Кишман, мастер Гош и Герман с Бертом.

– Хорошо, что и курсант Герман здесь. Есть кое-что, что мне хотелось бы обсудить в узком кругу, – сказал Гош. – Вальтер поправит, если я ошибаюсь. Так вот, кажется, я знаю, как спасти вашу принцессу.

Чем дольше они шли по колено в свежевыпавшем снеге, тем тяжелее становилось. И не только физически. Это место будто высасывало из них силы, не позволяло в полную мощность использовать магию. С магическим фоном творились странные вещи, он был разряженным, точно воздух на вершинах гор.

Таков был Виндштейн, попавший под власть узурпатора и убийцы. Как будто сам мир сопротивлялся ему.

– Давайте живее! – подстегнула Ситри, указывая в сторону леса. – Будет легче.

И правда, снега стало в разы меньше, густые кроны и молодая поросль на опушке оберегали от сильных снегопадов. Из-под снежкой корки местами пробивались сухие стрелы травы и кустарника.

Девушки шли впереди, Вильям Варма, взятый для боевой поддержки, пристроился следом. Какое-то время двигались молча, пока вся их мокрая от усталости процессия не уткнулась в небольшой деревянный домик. Должно быть, прежде здесь жил лесник или охотник. Ситри вошла первой, отряхнув с сапог прилипший снег. Порожек скрипел, дверь тоже, но внутри было сухо, а это главное. Варма сразу присел на корточки возле очага. Небольшое усилие, и дрова занялись огнем. Сразу стало светлее и уютнее.

– Откуда тебе известно это место? – спросил Герман. Он не спешил скидывать куртку, как Рене, который чуть ли не с фырканьем стянул с себя мокрую одежду, оставшись в одной майке и штанах.

– Мне рассказал о нем верховный жрец храма, – ответила Ситри. – Я показывала вам это место, помните, хозяйка?

Стефания молча кивнула и придвинулась ближе к огню. В последние дни под действием заклятия, лишь ненадолго приостановленного усилиями медмагов, она постоянно мерзла, и ничто не могло согреть ее достаточно надолго.

Тогда, два дня назад, они собрались в комнате Вальтера Гротта, и мастер Гош сообщил, что знает способ спасти Стефанию.

– Это же отличная новость! – обрадовался Герман, но, глянув на притихшего брата и на мрачного медика, поумерил пыл. – Да?

– Давайте сядем, – предложил Гротт и бросил на Германа предостерегающий взгляд. Тот собрался и потянулся к гостям ментальными сенсорами. Гош был озадачен, серьезен и сконцентрирован на деле. Кишман умело экранировался, поэтому Герман не рискнул себя выдавать. А вот Альберт был сконфужен, встревожен и чувствовал себя виноватым.

– Заклятие медленной смерти замерло из-за того, что личность вашего друга была заблокирована менталистом, – пояснил Гош. – Между женихом и невестой после определенной церемонии, проведенной без их присутствия, появилась тесная связь, сродни ментальной. Я прав, Вальтер? Эта же связь помешала менталисту уничтожить старую личность Альберта, так как она была скреплена с личностью Стефании. Таким образом они друг друга спасли, сами того не ведая. Это моя теория.

– Ко мне вернулась память, ну почти, – добавил Берт, – и процесс возобновился.

– Он прав. Чем быстрее будет возвращаться память, а вместе с ней изначальная личность, тем быстрее заклятие будет убивать девушку.

Герман пытался осознать услышанное. Все звучало логично, доступно для понимания, но совершенно не объясняло, как спасти Стефанию.

– А если порвать эту связь? – спросил он. – Тогда восстановление Альберта не будет влиять на состояние Стефании.

– Или она просто сразу умрет, – предположил Кишман.

– Не припомню, чтобы ты заканчивал Академию медицины и медмагии, – припечатал его мастер Гош. – Да, я не могу со стопроцентной уверенностью заявить, что все будет хорошо. Я поговорил с курсантом Калькбреннер, с помощью декана всю ночь изучал особенности их мира. Ситуация пока такова. Если Стефания, как единственная выжившая из королевской семьи, предъявит права на трон и станет королевой, то сможет сама разорвать связь с женихом.

– И заодно разобраться с узурпатором, – подсказал Гротт.

– Но дело внутриполитическое, пока нет доказательств причастности Леннарда к гибели королевской семьи, – напомнил Кишман, – так что действовать придется осторожно.

Герман поймал его взгляд и сразу все понял.

– То есть вы хотите, чтобы мы самостоятельно разобрались с этим, а потом вы явитесь, как тогда, во время бала, и скрутите преступника?

Декан сконфуженно почесал затылок.

– Ну зачем сразу так утрировать? Ведь даже если я сейчас запрещу что-либо предпринимать, вы же уйдете в самоволку? Разве нет? Конечно, я в курсе, как учитель Гротт самоотверженно прикрывает ваши похождения. Поэтому всего лишь предлагаю свой вариант, который мог бы устроить все стороны.

– То есть вам нужны доказательства?

– Ну, было бы здорово, – ответил декан.