Мария Дубинина - Беглая принцесса и прочие неприятности. Военно-магическое училище

– Ты пришла, любовь моя, – сказал Леннард, обращаясь к коленопреклоненной Стефании. – Дражайшая моя супруга, Эмилия.

– Я… Я… – Стефания едва хрипела. – Я не…

Сил не хватило, и она не смогла закончить. Герман зажал готовое заклинание в пальцах и посмотрел на Леннарда.

Он был красив особой, суровой и жесткой красотой. Высокий и статный, с волевым открытым лицом и широко расставленными голубыми глазами. Светлые волосы цвета пшеницы спускались по широким плечам и терялись в густом черном меху. Можно было понять сестер, попавших в его власть. И понять, почему ему подчинялись, – мужественная крепкая фигура Леннарда излучала легко улавливаемые не только менталистами эманации силы, уверенности и угрозы. Его энергетика подавляла.

– На этом закончим, – сказал Леннард и вдруг перевел взгляд на Германа. – Мне жаль, что такие талантливые молодые люди пошли на поводу у лжецов и негодяев. Я мог бы показать вам мир, свободный от ограничений. Но уже поздно. Гораздо проще будет убить вас.

– О чем вы? – с вызовом спросил Герман, отвлекая внимание от своих манипуляций с энергией.

Взгляд Леннарда приковал его к месту.

– О справедливости. Всего лишь о ней.

Он отвернулся, снова обратив внимание на Стефанию.

– Ты была прекрасна в алом, моя королева, – сказал он и пошел прочь.

– Леннард! – крикнул Герман и отпустил заклинание. Энергетические потоки затрепетали, как струны, тронутые пальцами. По воздуху прошла заметная глазу рябь, невидимые тиски отпустили, и Герман первым от души вдохнул.

– Леннард! Вы не хотите узнать наше мнение? – спросил он, зная, что друзья в это время готовятся к нападению.

Если они схватят его, разве это не будет самым лучшим исходом?

Альберт появился как раз вовремя. Спрыгнул откуда-то сверху и приземлился точно перед Леннардом, прямо посреди кучки его охранников. Среди них были и маги, но они не успели ничего сделать. Берт пронзил одного, ранил второго и ловко увернулся от удара третьего. Стефания схватила секиру и ринулась на помощь несостоявшемуся супругу.

– В бой! – скомандовал Герман, доставая меч. Стоило отвлечься, как Стефания уже с криком кинулась на Леннарда. Посеребренное лезвие секиры блеснуло морозным инеем. И в следующее мгновение сокрушительный магический удар отбросил девушку и припечатал спиной об алтарь. Герман заслонил ее, выставив перед собой меч.

– Я не знаю, зачем вы это делаете, – заговорил он быстро, – ради чего весь этот кошмар, но вам ни за что не победить, пока мы защищаем Стефанию.

– Это уже не имеет значения.

Он сделал шаг назад, и его место вдруг занял мужчина с неприятного вида старым ожогом над левым глазом, от которого кожа некрасиво стянулась, уродуя вполне привлекательное прежде лицо. Но важно не это. Герман с первого взгляда понял, кто перед ним.

– Очередной щенок Арефия, – проскрипел Михель и усмехнулся, отчего его лицо еще больше перекосилось. – Приятно было познакомиться перед твоей смертью.

Герман не стал тратить время на пустые обмены любезностями. Он мало что успел перенять у Гротта, но самое важное, чему тот успел его обучить, это защита. Он заслонил свое сознание так плотно, как только смог, и Михель одобрительно качнул головой:

– Отлично.

И сразу за этим голову пронзила боль. Герман сцепил зубы и упал на колени. Сопротивление ни к чему не привело, он лишь причинял себе еще бо́льшие страдания. Силуэт менталиста начал расплываться, тускнеть, голоса и шум битвы отдалились. На колени закапала кровь, потекшая из носа.

– Вам, цепляющимся за правила и запреты, выбравшим судьбу пресмыкающихся трусов, никогда не понять настоящей силы, – услышал Герман. – Мы достойны повелевать. Мы! У нас есть сила, которой нечего противопоставить, и только Леннард это понял. Мы настоящая мощь! Я покажу тебе ее.

– Ты чокнутый, – пробормотал Герман, медленно поднимаясь с колен. – Помешанный на себе и своих комплексах. Что, в детстве часто обижали?

Еще Гротт сказал ему очень важную вещь: почти все менталисты – это травмированные люди, и самое слабое их место – они сами.

Михель дрогнул, и Герману хватило этой секунды, чтобы перехватить контроль. Теперь его разум доминировал, и Герман от всей души пожелал…

Сдайся .

Этот человек едва не убил Альберта, оставил чей-то труп вместо себя, у него нет жалости и, похоже, никакой морали. Он, считай, что безумен, и Герман хотел, чтобы он остановился.

Сдайся.

– А-а-а-а! Ублюдок! – взревел вдруг Михель, и Герман едва успел поставить блок, иначе его бы просто смело потоком концентрированной ментальной энергии. Где-то рядом шумел бой, слышались голоса друзей, вспыхивали огни заклинаний. Герман вдруг понял, что может отрешиться от всего этого, а на занятиях с Гроттом никогда не получалось.

– Я сражаюсь за тех, кого люблю, а ты? – жестко спросил Герман. – Ты никому не нужен, даже Леннарду. И ты это знаешь.

– Нужен! Он никто без меня!

– Или ты никто без него.

Герман бросил в Михеля плетением воздушной петли, сдавливая горло. Все-таки Герман учился, а не зацикливался на своем даре. Он сильнее, нужно просто не терять головы.

Он добавил в заклинание энергии и поймал взгляд менталиста, повторяя мысленный приказ.

Сдайся. Ты проиграл.

– Нет! Нет! – Михель закричал, становясь из пугающего грозного менталиста просто жалким. – Леннард! Леннард!

Но его покровитель не пришел на помощь, и Герман усилил напор. Михель сначала упал на колени, потом распластался на полу, тоненько хныча. Герман испытывал отвращение и немного страха, ведь тот, кто смог уничтожить чудовище, сам становится им.

Герман поднял голову, ища взглядом Стефанию. Она пыталась прорваться к Леннарду, которого защищала целая толпа отличных бойцов. Девушка яростно размахивала секирой, будто не ощущая ее веса, и Герман, мигом забыв про Михеля, устремился к ней на помощь. Они встали спина к спине, Герман прикрывал ее, а она продолжила свой путь к цели. Врагов же будто не убавлялось, а только прибывало. Герман в какой-то момент оказался лицом к Стефании и вдруг почувствовал спиной холод. И он ничего не успел бы сделать, чтобы защититься от летящего на него меча, даже повернуться и встретить смерть лицом к лицу. И Стефания обхватила Германа за пояс и силой развернула, подставляя свою спину под удар.

В глазах Стефании он увидел отражение себя.

А потом храм дрогнул. Стефанию охватило белое сияние, она стала такой холодной, что Герман почувствовал боль от ее близости. Она разжала объятия, отступила на шаг. Ее лицо застыло, глаза смотрели в никуда.

– Фанни?

Она вдруг резко выгнулась, раскинула руки, и ее ноги оторвались от пола. Сияние стало нестерпимым, Герман прикрыл слезящиеся глаза ладонью, глядя из-под козырька на парящую девушку. Из-за ее спины вышли два снежных волка и встали по обе стороны от нее, защищая. Герман не решался пошевелиться, а меж тем храм продолжало трясти. Сверху начали падать камни, рушилась крыша, колонны трескались и осыпались на пол.