Владимир Лещенко - Идущий сквозь миры

Видя, что ее не понимают, она пришла в дикое возбуждение, на лице ее отразился явный страх, она принялась что-то лопотать со слезами на глазах, постепенно переходя на крик и истеричные завывания.

Гостью проверили по базе данных на всех сбежавших сумасшедших, естественно, безо всяких результатов.

С грехом пополам удалось задействовать через терминал участка компьютер-переводчик городского управления.

Они были несказанно удивлены, когда, вдумчиво пожевав запись истерических выкриков Файтах, тот озадаченно сообщил, что язык ему неизвестен и более того – не похож ни на один из существующих и даже вымерших.

Ее обыскали, обнаружили случайно затесавшуюся гостевую визитку нашего отеля и немедленно позвонили туда. И им охотно подтвердили, что да, у них действительно проживает бедная девушка, которая явно не в себе и о которой, наверное, уже беспокоятся ее родные.

Когда ее грузили в машину, она отбивалась, царапалась и даже пыталась укусить полицейского.

Пока патрульный охотно давал нам пояснения, наш капитан о чем-то негромко беседовала с начальником патруля. Видимо, он остался доволен ее объяснениями, поскольку, вежливо козырнув, собрался садиться в машину.

На прощание Мидара протянула ему пачку наших документов, а потом, словно поколебавшись, еще какую-то узкую прямоугольную карточку нежно-зеленого цвета, покрытую тиснеными серебряными знаками.

– Если вам потребуется поручительство, можете позвонить по указанному телефону и спросить обо мне. Тэльда Миккхан, не забудьте… – донеслось до меня.

Инспектор пробежал карточку глазами, на миг удивленно приподнял брови, но тут же как ни в чем не бывало важно кивнул. Затем просмотрел бумаги и вернул нам.

– Ну, раз среди ваших друзей такой достойный человек, то, думаю, вопросов не возникнет. Но если задумаете переехать, сообщите в полицию новое место жительства, – бросил он, выходя на улицу.

– Готова дать руку на отсечение, что он больше нас не побеспокоит, – сообщила капитан, проводив взглядом кар, выкрашенный в лиловый цвет и украшенный полицейской эмблемой – распахнувшим пасть гребнистым крокодилом.

– Ты уверена?

– Я кое-что вложила между документами.

– Что именно?

– Карточку на предъявителя. Синюю. Между прочим, их осталось не так уж много.

Обступив бледную, какую-то неживую Файтах со всех сторон, мы вошли в лифт. Ингольф и Секер крепко держали ее за руки.

Когда мы вошли в номер и посадили ее на диван, она тоже никак не прореагировала.

– Итак, я жду объяснений, – произнесла Мидара, становясь против нее и уперев руки в бока. – Чего ты добивалась, когда хотела нас выдать? Отомстить? Ну, отвечай! Хуже тебе точно не будет: два раза тебя все равно не убить при всем желании.

– Я думала… – наконец вымолвила Файтах. – Я надеялась… что когда они научатся обращаться с этим вашим Ключом, то в благодарность вернут… помогут вернуться на родину.

– Ясно: нами, стало быть, расплатиться хотела? А я еще защищала тебя! – с неподдельной злой обидой высказалась Таисия.

– Я вам в верности не клялась, – с обреченным достоинством заявила девушка.

– А ты подумала… – вступил в разговор Дмитрий. – Подумала, что они могут устроить у тебя дома то же, что и тут, в Каоране?

Файтах побледнела и ойкнула, прикрыв рукой рот. Видимо, эта совсем простая и очевидная мысль в голову ей не приходила.

Мы молча сидели, глядя на Файтах и думая об одном и том же.

Решение проблемы, стоявшей перед нами и именовавшейся «Файтах нун Тере», напрашивалось вполне определенное. Самое простое и легкое. Даже, можно сказать, в нашем положении – очевидное. Ну, оставались технические детали, вроде того, где спрятать труп…

И похоже, это понимала и сама виновница неприятностей. На глазах она словно сникала, глаза ее, прежде возбужденные, тускнели.

– Только… я прошу, не надо меня насиловать, и убейте без мучений, – вдруг робко попросила она, всхлипнув. Похоже, тема изнасилования стала ее пунктиком.

Повисло молчание. Мы смотрели друг на друга, чувствуя примерно одно и то же.

Мы не могли просто так взять и убить безоружного и беззащитного человека, тем более юную девушку.

Даже Ингольфа – наверняка в прошлом расправившегося не с одной такой, – судя по выражению лица, такая перспектива тоже отнюдь не вдохновляла.

Мидара обвела нас взглядом – не то понимающим, не то презрительным.

– Ладно, – бросила она, – вижу, придется опять мне…

Рука ее скользнула в карман, отчего – могу в этом поклясться – мы синхронно вздрогнули.

Но Мидара извлекла из кармана всего лишь наручники – непонятно, откуда она их взяла. Несколько секунд – и запястье Файтах было приковано к кронштейну на стене. Затем вытряхнула на ладонь из пластикового пузырька пару таблеток.

– Это снотворное, – сообщила она. – Безвредное, сколько его ни съешь, и не дающее привыкания. Ты его скушаешь и заснешь – на сутки. Пока ты посидишь на цепи. А когда мы будем уходить, то угостим тебя этими же таблеточками. А там – иди на все четыре стороны и живи как знаешь. Повезет – не пропадешь. Побрякушки твои мы тебе оставим, не все… хотя, по совести говоря, следовало бы их забрать… Ладно, уфф, пошли, ребята, отдохнем. – Она вытерла лоб. – Все хорошо, что хорошо кончается. Насчет остального будем думать потом. А пока… Ингольф, принеси даме пива!

– Слушаюсь! – довольно рявкнул скандинав.

Прошли дни, сложившись в недели. После истории с неудавшимся бегством Файтах Мидара уже не считала нужным скрывать свое увлечение на стороне.

Дела она начисто забросила, пустив все на самотек, и пропадала в обществе своего неизвестного кавалера целыми сутками, появляясь в гостинице раз в два-три дня и на наши редкие вопросы отделываясь односложными ответами или молчанием.

Мы присматривали за Файтах, отстегивая ее от кронштейна разве что для того, чтобы сопроводить по естественным надобностям (и то все происходило под конвоем Ильдико и Таи). Так что с этой стороны вроде опасности возникнуть не могло. Денег пока хватало, хотя того и гляди придется залезать в сумму, отложенную на покупку корабля.

В общем, все шло по-прежнему.

И тревожиться за Мидару Акар никому не приходило бы в голову. Тревожиться? За нее? За нашу драгоценную пантеру?

Наоборот – мы втихомолку злились, что она почти забыла о нас и пренебрегает своими обязанностями.

Позже, обдумывая все случившееся, я в очередной раз поразился нашей беспечности.

Но в самом деле – откуда мы могли ждать опасность? Что нам могло угрожать теперь?

А главным моим огорчением было то, что, скорее всего, слетать в космос мне теперь так и не удастся – а ведь такой возможности уже не представится никогда.