Стив Альтен - Мег. Адская бездна

– Это не имеет значения, – заявил Адамс. – Моссад внедрил своих оперативников в экипаж «Голиафа». Как только станет известно, что Бенедикт обнаружил марганцевые конкреции и погрузил их на борт, на сцену выйдет военно-морской флот, которые конфискует камни по законам эксклюзивной экономической зоны.

– А что с моей дочерью? Вы сказали, она в опасности.

– Насколько нам известно, она по-прежнему на борту «Бентоса» вместе с одним из моих лучших агентов, – сказал Росс. – Мы ожидаем, что они поднимутся наверх и окажутся на борту «Голиафа» буквально через несколько дней. Нам необходимо помочь им покинуть судно, до того как объявится ВМС, поскольку в противном случае Бенедикт может взять их в заложники.

– Именно поэтому вы и открыли мне правду, – произнес Масао. – Вы хотите, чтобы я вмешался и забрал свою дочь, а заодно вашего агента, что позволит ВМС начать операцию, не вызывая подозрений у Бенедикта.

– Совершенно верно, – подтвердил Росс.

Ангел направлялась на юг, оставаясь чуть ниже термоклина, ее люминесцентная белая шкура отбрасывала призрачный свет на темные тихоокеанские воды. Неожиданно самка почувствовала странное покалывание, заставившее ее трясти огромной головой, точно лошадь, отгоняющая слепня.

Стрелка внутреннего компаса акулы – мощного магнитного поля Земли – неожиданно сбилась, в магнитных линиях север-юг возникли помехи, обусловленные подводными грядами и другими геологическими образованиями вокруг Марианской впадины. Ампулы Лоренцини на морде акулы мгновенно зарегистрировали эти геомагнитные аномалии. Повинуясь первобытным инстинктам, мегалодон начал погружаться, описывая широкие круги, что позволяло его мускулистому телу весом в 31 тонну постепенно приспособиться к резким перепадам давления воды.

Ледяная вода насквозь прокусывала толстую шкуру акулы. Не обращая внимания на боль, самка увеличила скорость, моментально согревшись за счет дополнительного импульса. Но чем ниже погружалась акула, тем сильнее понижалась внутренняя температура ее тела, достигнув в результате опасных значений. И вот наконец самка, пробившись сквозь густой слой минералов и серы, оказалась в теплых придонных водах.

Скользя под потолком взвешенных осадков, Ангел озаряла бледным сиянием древнюю впадину, совсем как ее предки в течение последних ста тысяч лет. Акула опустилась, чтобы согреться теплом, исходящим от земного очага, и продолжила свой путь на юг вдоль дна каньона.

Несколько часов спустя сенсорная система Ангела обнаружила быстро приближающийся биологический объект. Акула двинулась наперехват, нацелившись на источник вибраций, стимулирующих ее репродуктивную систему.

Из темноты возник самец мегалодона. Длиной пятьдесят восемь футов, весом сорок шесть тысяч фунтов, самец был заметно меньше, но куда проворнее своей потенциальной партнерши. Избегая лобового столкновения, самец осторожно кружил возле самки, потом зашел сзади.

В высшей степени возбужденная, самка разрешила самцу скользнуть к ее левому боку.

Самец резко взмахнул хвостом и рванул вперед, прикусив левый грудной плавник Ангела, что было прелюдией к копуляции.

Ангел выгнула позвоночник, перевернулась, перекатилась через самца и, извиваясь, продолжила плыть на спине под брюхом у своего более мелкого партнера.

Две доисторические большие белые акулы теперь плыли живот к животу, самец сверху.

Самец взобрался на свою партнершу и ввел один из птеригоподиев в ее клоаку, продолжая при этом держать зубами вывернутый грудной плавник самки. Несколько минут, пока шел процесс осеменения, хищники оставались плотно прижатыми друг к другу, самец еще сильнее прикусил плавник самки, чтобы держать ее под контролем.

После окончания спаривания измученный самец вытащил птеригоподий и разжал зубы.

Ангел, по-прежнему оставаясь на спине, вцепилась челюстями в свисающий хвост самца и, прежде чем тот успел среагировать, оторвала нижнюю половину серповидного плавника.

Извивающийся от боли самец принялся яростно хлестать изувеченным хвостом в тщетной попытке освободиться.

Ангел перекатилась на живот, не прекращая атаки на покалеченный хвост своего партнера. Сделав резкий рывок, она сомкнула челюсти на анальном плавнике самца, оторвав острыми как бритва зубами оба птеригоподия и все репродуктивные органы своего партнера.

Самец бился в конвульсиях, нижняя часть его тела беспомощно извивалась в челюстях самки. Ангел вонзила зубы еще глубже. Словно бульдог, она повисла на хвосте у самца и стала ждать, когда тот умрет; струи горячей крови лились в ее ненасытную глотку.

И вот наконец, свирепо мотнув головой, она напрочь оторвала нижнюю часть туловища своего партнера.

Изувеченное тело самца выскользнуло изо рта самки, оставив за собой багровую реку; голова и верхняя часть туловища, отскочив от «черного курильщика», медленно опустились на дно. Уже через пару минут полчища рачков-альбиносов принялись доедать остатки, завершив этот жуткий жизненный цикл.

Избавившись от потенциальной угрозы для своего будущего потомства, королева хищников отправилась дальше на юг вдоль склона каньона – исследовать свои новые владения.

Капитан Прокович остановился у двустворчатой двери, из-за которой в коридор проникали басовые ноты кантаты Карла Орфа «Кармина Бурана». Вытерев вспотевшие ладони, Прокович пробежался по своим рыжим короткостриженым вихрам. Затем без стука вошел в каюту Бенедикта.

Бенедикт лежал с закрытыми глазами на черном замшевом диване, весь во власти мрачной музыки. Почувствовав присутствие в комнате постороннего, Бенедикт открыл глаза и с помощью пульта выключил звук.

– Твои люди закончили?

– Да.

Бенедикт заметил угрюмое выражение лица капитана:

– Тебя тревожат наши потери.

– Их можно было избежать. Мы слишком рисковали…

– Великие свершения всегда связаны с риском.

– Может, нам стоит сбавить темп и лучше подготовиться к встрече с этими тварями?

– Владислав, сбавить темп – непозволительная роскошь для нас. Если мы промедлим с окончанием нашей миссии, то нас опередят разработчики ИТЭР. Неудачи лишь закаляют дух. Или ты предпочитаешь, чтобы смерть наших товарищей была напрасной?

– Нет.

– Тогда позволь мне закончить стоящую перед нами задачу.

Прокович провел Бенедикта в стыковочный шлюз, наспех осушенный и отмытый. В воздухе еще чувствовался аммиачный запах.

Профессор Гуань, перед которым стояло несколько десятков бадей с магниевыми конкрециями, улыбаясь, повернулся к Бенедикту: