Дмитрий Баюшев - Планзейгер. Хроника Знаменска [СИ]

— Видишь ли, Гриша, — произнес Мортимер. — Если есть договоренность соблюдать существующие нравственные правила, то нужно их соблюдать. Мы сейчас на таком этапе, что магия не просто не уместна, а может повредить делу. И я боюсь, что твой Тарнеголет тесно связан с чародейством.

— Простите, Магистр, но другим способом из этого жлоба шкатулку было не вытянуть, — ответил Берц. — А дальше всё пошло цепляться одно за другое. Кольцо, сервер. Только я тут ни при чём.

— А кто при чём? Пушкин? — жестко спросил Мортимер. — Откуда узнал, что в Мюнхене международная конференция? Только не врать.

— Я не знал, — сказал Берц. — Честное слово.

Услышав это «честное слово», Небирос хохотнул. Берц искоса посмотрел на него.

— То есть, всё вышло непреднамеренно? — помягчел Мортимер.

— Непреднамеренно.

— Значит, про то, что члены конференции остановились в Азимуте, тоже не знал?

— Честное пионерское, не знал, — ответил Берц.

— Ладно, — произнес Мортимер, вставая. — Мелкие нарушения по неразумению имели место, но главные устои не потрясены. Однако же выговор мы тебе влепим.

— За что, если не потрясены? — удивился Берц.

— На всякий случай, чтоб впредь неповадно было, — сказал Мортимер. — Да что там всё шуршит и шуршит?

Выйдя из-за стола, он согнал с подоконника Небироса и выглянул во двор.

Там, внизу, новоявленный дворник Федор, не щадя метлы, усердно подметал тротуар.

— Этак ему до завтра метелки не хватит, — недовольно сказал Мортимер и повернулся к Берцу. — Он точно крепкий компьютерщик?

Берц пожал плечами.

— Понавезут черт знает кого, а ты плати, — проворчал Мортимер. — Наобещают с три короба, будто институт резиновый, а мне расхлебывай. Ну, что уставился? Завтра проверим, что это за спец.

Диверсии Небироса и Берца, а иначе эти действия квалифицировать было нельзя, имели сокрушительные последствия.

Семейка зловредных вирусов, внедренных Небиросом в компьютеры Федерального Резервного Банка, бурно размножаясь, моментально поразила банковскую компьютерную сеть Штатов и, естественно, принялась разрастаться дальше. Вирусы были специфические, нацеленные только лишь на банковские операции, обнаружить их было практически невозможно. Когда их все-таки обнаружили, было поздно, огромные средства уплыли в неизвестном направлении.

В Германии было попроще, тут обошлось без вирусов, тут деньги отсасывались совершенно другим способом.

Что же это, как не диверсия? Обыкновенный, кондовый подрыв. Кража, воровство, хищение, умыкание, конокрадство, гоп-стоп, как ни назови — все равно выходит перемещение денег (огромных) из одного кармана, в другой, дядин. А где этот дядя — никто не знает.

Так что Тарнеголету, попавшему в эту систему, страшно повезло, из нищего еврея он в одночасье превратился в миллиардера. Плохо ли? А так сидел бы себе со своей антикварной шкатулкой до посинения, до гробовой доски, в полной нищете, не зная, что из себя эта шкатулка представляет.

Вот мы и подошли к главному.

Именно в шкатулке хранился носитель с матричной записью генома Планзейгера, копия, сделанная им самим с самого себя. Копия была запечатана в специальную капсулу размером с рисовое зернышко, которой было не страшно нахождение в эпицентре ядерного взрыва. Планзейгер просуществовал всего лишь двести лет и за это короткое время приобрел такое могущество, что Высшие Силы сочли нужным без всякого предупреждения ликвидировать его. Почувствовав неладное, он успел сделать эту самую копию, однако запись сохранила неистребимые признаки распада.

Матрица нуждалась в корректировке, именно поэтому Мортимеру понадобился геном представителя могущественной цивилизации. Капсул, замаскированных под метеориты, на земле было не один десяток, но подходила лишь одна, та, которую накануне привез Небирос.

Запершись в лаборатории, Мортимер занялся кропотливой работой, требующей максимальной сосредоточенности, мы же тем временем вернемся к Лере и Черемушкину.

Сразу после восстановления Леры Саврасов отвез их в Москву. Поначалу Лера чувствовала себя прекрасно, даже хлопотала на кухне, жарила свинину с луком, но ближе к вечеру захандрила, температура у неё поднялась, стали слезиться глаза, появилась слабость. Уложив её в гостиной на тахту, Черемушкин позвонил Мортимеру. Тот успокоил, сказал, что идет естественный процесс привыкания к имплантату. На это потребуется несколько часов, потом имплантат станет полностью однородным органом.

— Вам, дорогой мой, — добавил Мортимер, — необходимо пару деньков побыть рядом с нею, поухаживать. Лере будет приятно.

— Мне тоже, — отозвался Черемушкин.

Он не стал уточнять, что за имплантат Мортимер имеет в виду, боялся услышать правду. Он знал лишь одно: смертельный луч убил Леру, а кудесник Мортимер восстановил её. К этому нужно было либо привыкнуть, либо, что много лучше, забыть.

Ближе к полуночи Черемушкин перенес её, сонную, в спальню, сам устроился в гостиной и мгновенно уснул. Но ровно в полночь проснулся. Кто-то в спальне говорил приглушенным шепотом, похоже — мужчина.

«Чтоб тебя», — подумал Черемушкин, подкрадываясь к дверям. Осторожненько открыл и увидел Дениса Антипова, который стоял у кровати и что-то тихонько говорил внимательно слушающей его Лере. Комната была слабо освещена настенным светильником, очевидно включенным Лерой. Да, и вот ещё что: Денис напрочь не отражался в большом зеркале стенного шкафа.

— А вот и Василий, — сказал Денис, не оборачиваясь. — Заходи, Вася, будь другом.

— Давненько не виделись, — проворчал Черемушкин. — Хоть бы предупредил заранее.

— Вот я и предупреждаю заранее, — Денис повернулся к нему и улыбнулся. — Только ты, друг, слышать не хочешь. А Лера слушает. С тех пор, как стала видеть меня.

— И давно это случилось? — спросил Черемушкин у Леры.

— Минут пять как, — ответила Лера. — Просыпаюсь, а Денис рядом. Поначалу он расплывался, таял, я такое видела там, в саду, когда… потеряла сознание. Но потом он сделался нормальным. Он говорит интересные вещи, Васенька, ты послушай.

— Слушаю, — сказал Черемушкин, подходя и садясь на край кровати. — А что? Завтра выходной. Давай, Денис, валяй.

— Есть много способов вывести матушку Землю из равновесия, — начал Денис, заложив руки за спину и расхаживая из угла в угол. — Но всегда, откуда ни возьмись, возникают обстоятельства, мешающие этому. О чем это говорит? О том, что Создателем в каждую природу, в каждое явление заложен принцип равновесия. Проходя критическую точку, явление вызывает противодействие, возвращающее его в изначальное положение. Именно поэтому в природе так мало естественных катастроф, всё больше рукодельных, нами, твердолобыми, придуманными. И как-то всё так выходит, что мы расправляемся сами с собою, особенно ежели замыслов громадьё. Себя же своими руками, не понимая этого. Потом ищем виноватого, а что его искать — погляди в зеркало. Но бывают всё-таки такие исключения, что не приведи Господь. И вот сейчас как раз такое исключение. Мортимер назвал это чудовищное явление Планзейгером. Мозгов не хватило назвать поизящнее, или тут что-то другое? Василий, ты, случаем, не знаешь?